Наследие Тубана - Троиси Личия - Страница 3

• Предыдущая
• 3/56
• Следующая

— Ты уверена?

София снова кивнула.

— Уум…

Это недовольное мычание девочка восприняла как смертный приговор.

— Следи за ним.

— А это опасно? — Голос девочки уже дрожал.

Доктор улыбнулся:

— Нет, нет. Просто за всеми родинками нужно следить. Если заметишь, что она растет, сообщи об этом наставнику и попроси отвести тебя ко мне, договорились?

И София следила, но пока никаких изменений не произошло.

Убедившись, что все в порядке, София встала под душ, наслаждаясь моментом одиночества. Однако повелительный голос Джованны вернул ее в реальность:

— Ну и что! Сколько еще это будет продолжаться? Давай пошевеливайся, тебя ждут занятия!

София вздохнула. Ее жизнь была книгой, в которой имелась только одна страница, повторявшаяся без конца. Даже сны у девочки были одни и те же. Летающий белый город снился ей почти каждую ночь, менялись только детали. Всякий раз, видя его во сне, София ощущала себя счастливой и печальной одновременно. Как прекрасно было то, что в этих снах она так не похожа на себя. Там София была другой, когда смотрела с городских балконов на простиравшийся внизу мир. И голова у нее не кружилась. А главное — она ощущала уверенность в себе, и в голове ее не было ни грустных мыслей, ни забот. Девочка чувствовала себя в своей стихии, словно этот город был ее настоящей родиной, местом, откуда она была родом.

София натягивала свитер и штаны, перескакивая сразу через две ступени. Она влетела в столовую, едва не столкнув Джованну, которая несла поднос с капучино и рогаликом. В большом помещении стояла необыкновенная тишина, дети убежали на занятия, лавки сдвинуты в беспорядке, на длинном столе — грязные чашки.

— Уж на этот раз сестра Пруденция точно тебя накажет, а я буду стоять неподалеку и с удовольствием наблюдать, — буркнула Джованна.

Услышав эти слова, София залпом выпила свой кофе и, схватив рогалик, помчалась в аудиторию.

Едва девочка переступила порог, как директриса метнула на нее гневный взгляд. Казалось, один этот взгляд способен понизить температуру в помещении. Сестра Пруденция была женщина немолодая, но с крепким и прямым, словно камыш, телом. Руки она почти всегда прятала в черную тунику. Нахмуренные брови придавали ее лицу выражение необычайной напыщенности; когда монахиня была слишком раздражена, то поднимала одну бровь, и тогда все присутствующие опускали глаза. Ее волосы были тщательно убраны под черно-белый чепец так, что не выбивалась ни одна прядь, и даже морщины у нее на лбу были прямыми, словно вычерченными по линейке. Она была одинаково требовательна и к себе, и ко всем воспитанникам заведения.

Женщина посмотрела на ручные часы на кожаном ремешке.

— Двадцать минут, — произнесла директриса.

София поняла, что на этот раз очень сильно разозлила директрису. Девочка почувствовала, как запылали ее уши и покраснело лицо, и ей страстно захотелось раствориться в воздухе.

— Вижу, что ты не в состоянии понять, что не права, и упорно продолжаешь вести себя как невоспитанный человек.

— Извините меня… — едва слышно пробормотала девочка.

Госпожа Пруденция, подняв руку, резко прервала ее:

— Ты повторяешь это каждое утро, и выражение сожаления уже потеряло смысл. Во время обеденного перерыва у тебя появится возможность поразмыслить над своими ошибками.

София прекрасно знала, что это значит. Она даже не попыталась протестовать.

— Ты будешь дежурить по кухне всю неделю.

Девочка открыла рот, но так и не промолвила ни слова. Она знала, что все это бесполезно. Однако непомерность наказания оказалась для нее настоящим ударом.

— Займи свое место.

Этот день не был унизительнее остальных. София успевала не хуже других и скорее относилась к числу средних учеников. Она была подвержена хронической рассеянности, но в том не было ее вины. Подперев щеку рукой, девочка полчаса пыталась запомнить каждое произнесенное слово, но потом мысли ее рассеивались, она предавалась мечтам. Частенько она придумывала иной сюжет для прочитанных ею книг, выдумывая новых персонажей и отождествляя себя с ними. По ночам она читала под одеялом с фонариком в зубах, то и дело прислушиваясь, не идет ли с обходом Джованна или другая монахиня. Те книги, которые ей нравились, фантастика или ужасы, ее преподавателям были не по душе, но девочка продолжала тайком добывать их. Все, что порождала ее безудержная фантазия, уводило девочку далеко от маленькой классной комнаты, холодной зимой и раскаленной летом, где она училась вместе с остальными воспитанниками приюта.

— София!

Девочка вскочила. Вот и сейчас, к примеру, она снова попалась. За мгновение до этого София еще находилась в аудитории и слушала преподавателя музыки, который рассказывал о Моцарте, а уже некоторое время спустя она вновь затерялась где-то в коридорах Венского двора, в сказочном дворце среди рюшей и кружев.

— Ну и?.. Ты ответишь мне или нет?

София отчаянно пыталась сообразить, о чем шла речь. Она пробежала глазами сначала по доске, а потом по физиономиям своих одноклассников. Но выражения их лиц ни о чем ей не говорили.

— Сальера, [1]— услышала она шепот.

Должно быть, это был Марко, что сидел за партой позади нее.

София ухватилась за эту подсказку как за спасительную соломинку.

— Сальера! — поспешила она ответить.

Класс разразился хохотом, в то время как преподаватель смотрел на нее совершенно невозмутимо.

— Ну, неужели? А я и не знал, что солонки так много понимают в музыке и что одна из них даже стала соперником Моцарта.

София покраснела до самых кончиков волос.

— Сальери, София, Сальери! Еще одна тройка, и, как вижу, вторая в этом месяце… — сказал преподаватель, беря в руки перо.

София села на место, успев подумать, что хорошо бы под партой внезапно разверзлась пучина и поглотила ее. Однако, спохватившись, она не стала лишать себя удовольствия обернуться к своему злому советчику.

Марко лишь пожал плечами прямо перед ее полным отчаяния взглядом.

— Тыква, ты безнадежна, с тобой уже и не повеселишься, вечно ты попадаешь в какую-нибудь историю.

— София!

Девочка резко обернулась.

— Хочешь еще одну тройку или, может, все-таки прекратишь приставать к Марко?

— Но я…

— Веди себя пристойно и попридержи язык.

София подчинилась и отвернулась. Судьба, как всегда, была не на ее стороне.

Обед также принес мало радости. Во-первых, потому, что в этот день давали горох, а София ненавидела то, как его готовили в приюте.

— Ты не прочь поиграть немного, Тыква? — спросила ее одна девчонка, протягивая солонку.

И все вокруг разразились хохотом.

София пыталась сохранять достоинство.

— Это Марко подсказал мне такой ответ.

— Ну да… Тогда объясни нам, какое отношение солонка имеет к уроку музыки.

И снова все хором засмеялись.

София со вздохом принялась размазывать горох по тарелке, мечтая о том, чтобы все вокруг каким-нибудь образом улетучились один за другим.

Как бы то ни было, но после обеда стало еще хуже.

Джованна пришла за девочкой, когда большая часть детей уже покинула зал.

— Ну и?.. Почему горох остался на тарелке?

София ограничилась молчанием.

— Тысячи людей умирают от голода, а ты едой разбрасываешься?

София с горечью подумала, что, наверное, даже голодные не стали бы есть этот ужасный горох. Затем она без слов встала и направилась к кухне.

Это место всегда казалось девочке похожим на ад. Все здесь было окутано паром, пропитанным запахом подгоревшего соуса. Содержимое огромных кастрюль бурлило без устали, а от плит исходил жуткий жар. Пол был скользким от воды, вытекавшей из старых посудомоечных машин, и София, поскальзываясь на нем, не раз рисковала свернуть себе шею. Кроме Джованны здесь работала еще одна молодая невысокого роста молчаливая монахиня, Софию направили к ней на подмогу.

• Предыдущая
• 3/56
• Следующая