100 великих тайн Второй мировой - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 78

• Предыдущая
• 78/127
• Следующая

Переброска Таврина и Шиловой через линию фронта состоялась ночью с 4 на 5 сентября 1944 года на специальном самолёте с каучуковыми гусеницами, которые позволяли садиться на необорудованные площадки. Вылетев с рижского аэродрома, самолёт взял курс на Ржев, где предполагалось высадить Таврина. Однако в районе Можайска воздушное судно было обнаружено постом наблюдения ПВО, а над станцией Кубинка обстреляно. После этого самолёт развернулся и приземлился в районе деревни Яковлево Кармановского района Смоленской области. Таврин и Шилова поспешили покинуть район посадки на мотоцикле.

Тем временем начальник Гжатского РО НКВД капитан Иванов, получив сообщение от поста воздушного наблюдения, передал информацию об этом начальнику Кармановского РО НКВД старшему лейтенанту Ветрову. Последний отправился в район посадки транспортного средства с группой захвата из пяти человек. Опрошенные местные жители сообщили, что из самолёта на мотоцикле появились мужчина и женщина в военной форме, а учительница Алмазова сказала, что указала им дорогу в райцентр Карманово, после чего они уехали по направлению деревни Самуйлово. Беглецов остановили в посёлке Карманово. Ветров потребовал документы у ехавшего на мотоцикле майора, который предъявил удостоверение личности на имя Таврина Петра Ивановича, заместителя начальника отдела контрразведки СМЕРШ 39-й армии. Его спутница в форме младшего лейтенанта предъявила документы на имя Шиловой Лидии Яковлевны, секретаря того же отдела. На предложение Ветрова проследовать в РО НКВД Таврин ответил категорическим отказом, мотивируя это тем, что ему как прибывшему по срочному вызову с фронта дорога каждая минута. Но Ветров настаивал, и Таврину пришлось подчиниться.

В РО НКВД срочно запросили Москву. Вскоре пришёл ответ, что в Главное управление СМЕРШ Таврин и его спутница не вызывались, а в отделе контрразведки СМЕРШ 39-й армии таковые не значатся. После этого липовый майор был немедленно обезоружен. Он тут же сознался, что служит немецким агентом. Согласно «спецсообщению о задержании агентов немецкой разведки Таврина и Шиловой» при личном обыске и в мотоцикле «обнаружено три чемодана с разными вещами, четыре орденские книжки, пять орденов, две медали, „Золотая Звезда“ Героя Советского Союза и гвардейский значок, ряд документов на имя Таврина, денег совзнаками 428 000 рублей, 116 мастичных печатей, семь пистолетов, два охотничьих ружья центрального боя, пять гранат, одна мина и много боеприпасов».

Задержанных срочно доставили в Москву, где ими занялась контрразведка. Во время следствия Таврин и Шилова дали полные, откровенные показания и выразили желание сотрудничать с НКГБ. На Лубянке было решено начать с Берлином радиоигру под кодовым названием «Туман». Первый сеанс состоялся в октябре 1944 года — в эфир ушла радиограмма, в которой Таврин сообщал о благополучном прибытии в столицу СССР. В ходе дальнейшей двусторонней радиосвязи с немецким разведцентром удалось установить и обезвредить несколько агентурных групп, действующих на советской территории. Последняя радиограмма в Берлин была отправлена 9 апреля 1945 года, но ответа на неё не последовало.

1 февраля 1952 года уголовное дело по обвинению Шилова Петра Ивановича и Адамчик Лидии Яковлевны по статье 53–1а (измена Родине), 19–58–8 УК РСФСР было рассмотрено в закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР без участия гособвинения и защиты. Их приговорили к высшей мере наказания — расстрелу. Ходатайства о помиловании Президиум ВС СССР отклонил. Приговор в отношении Шилова привели в исполнение 28 марта 1952 года, Адамчик — 2 апреля.

В Европе после начала войны было два нейтральных центра, где дипломаты воюющих держав могли свободно вступать в контакт друг с другом. Одним из них был Лиссабон в Португалии, другим — Стокгольм.

Повседневные контакты со Швецией были необходимы многим, ведь она торговала с обеими воюющими сторонами. Здесь проводилось подробное обсуждение условий переговоров, передавалась секретная почта, и поэтому Стокгольм был наводнён разведчиками.

Многие норвежские лётчики и другие военные использовали Швецию как альтернативный маршрут на пути в Англию. Он был куда менее опасен, чем рискованный путь через Северное море на небольших судах. В марте 1942 года президент Рузвельт оказал активную поддержку центру Королевских военно-воздушных сил Норвегии в Лондоне, обеспечив получение норвежцами двух авиалайнеров «Локхид Лоудстар» для еженедельной доставки их соотечественников из Швеции в Шотландию. Некоторые из них 18 месяцев ожидали возможности вступить в бой на стороне союзников.

Кроме того, Британия получала из Швеции специальные технические изделия: шарикоподшипники, станочно-инструментальную сталь, точные пружины и электрические резисторы. Немцы были конкурирующими заказчиками, и после того как ВВС США совершили налёт на Швайнфурт в 1943 году, два британских правительственных чиновника тайно прилетели в Швецию на двух самолётах «Хэвилленд Москито», бомболюки которых были специально переделаны для перевозки пассажира. Их задачей было договориться о покупке в Швеции всего объёма выпущенных ею шарикоподшипников, в первую очередь для того, чтобы не дать им попасть в руки немцев. Миссия их оказалась удачной. В том году Стокгольм — единственный город в Европе, где по-прежнему сияли огни, — был очагом интриг. Как только война перешла в решающую стадию, в самых престижных ночных клубах и ресторанах города в строгом секрете подготавливались заговоры и контрзаговоры.

На этом сверкающем и коварном театре действий в первые месяцы 1943 года иногда появлялась рыжеволосая красавица по имени Джейн Хорни. Она проносилась подобно вихрю по ночному Стокгольму. Некоронованная королева шведского общества царствовала всего два года, но за это время она разбила сердца дипломатов половины мира. После того как она была убита, история её остаётся окутанной тайной, неразгаданной до сих пор.

Джейн Хорни была шведской подданной, хотя некоторые говорили, что она родилась в Англии. Правдой было лишь то, что никто не знал её подлинного происхождения. Лишь было известно, что она за несколько недель стала одной из ведущих звёзд светской жизни в Стокгольме — её спутниками всякий раз были высшие дипломаты или известные агенты секретных служб из полдюжины стран.

Какой бы ни была игра, которую она вела, игра эта была опасной. Британцы были давно убеждены, что Джейн Хорни немецкий агент. Так думали и датчане, многие из которых нашли убежище в Швеции, когда их страна была захвачена в 1940 году.

Однако ни англичане, ни датчане не знали о том, что немцы в свой черёд считали её британским или, по меньшей мере, двойным агентом.

На протяжении 1943 года деятельность Джейн всё больше усложнялась. Летом она нашла себе нового друга — 54-летнего Хорста Гильберта, немца, проживавшего в Дании и работавшего в Скандинавском телеграфном бюро. Он был майором абвера, германской военной разведывательной службы, и занимал высокий пост в шестом отделе, ведавшем контрразведывательной деятельностью в Скандинавии.

Осенью 1943 года Джейн часто выезжала в Данию, чтобы увидеться с Гильбертом. Странно, что она путешествовала, пользуясь не обычными путями сообщений, а секретным челночным сообщением, созданным датским Сопротивлением для транспортировки оружия и беглецов через проливы Каттегат и Скагеррак.

Вслед за этим у неё завязывается новая интрига: Джейн подружилась с несколькими высшими должностными лицами из гестапо. В их число входил агент по фамилии Хоффман, который занимался организацией операций против участников Сопротивления. В расширяющийся круг её друзей вошёл также оберштурмбаннфюрер СС Зайбольд, начальник VI отдела РСХА.

В начале 1944 года, получив специальный паспорт, который позволял ей беспрепятственно пересекать границы оккупированных стран, она несколько раз съездила в Германию и по возвращении в Швецию передала информацию о немецкой разведывательной системе в Скандинавии шведским властям. Это ещё больше усложняет понимание её целей.

• Предыдущая
• 78/127
• Следующая