100 великих тайн Древнего мира - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/114
• Следующая

Безусловно, доверие к карте Пири Рейса вызвано тем, что на ней с поразительной точностью изображено Средиземное море; отмечены все бухты, мели, течения, островки. Здесь сказалась тысячелетняя традиция античных и византийских картографов. И вот та же карта – древняя «энциклопедия морей и земель» – неожиданно сообщает, что в районе Южного полюса лежит еще одна часть света, для нас похожая на Антарктиду. Однако для современников Пири Рейса в появлении на карте неведомой Южной Земли не было ничего удивительного.

Задолго до открытия Антарктиды средневековые географы были уверены в существовании на ее месте материка. Само представление о равновесии в природе, столь важное для античной науки, убеждало, что в недоступных пока районах планеты должны существовать обширные участки суши, иначе мир опрокинулся бы. Поэтому не только карта Пири Рейса, но и многие другие карты изображают эту Южную Землю – в нашем понимании «Антарктиду». Подробный обзор этих карт приведен в книге американского географа Р. Рамсея «Открытия, которых никогда не было».

Наконец, серьезные ученые не подтверждают главный аргумент Хэпгуда: стремительный сдвиг земной коры, якобы приведший к перемещению Антарктиды на 3000 км. Подобная идея никак не согласуется с общепринятой теорией – глобальной тектоникой плит. Да, континенты дрейфуют, но они не мчатся по океанам как глиссеры.

У геологов нет фактов, доказывающих, что около 12 500 лет назад Земля пережила крупную катастрофу. Хэпгуд ссылался на то, что «именно в это время в Сибири вымерли сотни мамонтов». Однако давно доказано, что сибирские кладбища мамонтов гораздо древнее. Легенды о Потопе, популярные на Ближнем Востоке и других средиземноморских регионах, – вовсе не отголосок бед, поразивших Антарктиду. Как предполагается, в основе многих легенд – подлинные события, разыгравшиеся несколько тысяч лет назад в Европе: тогда воды Средиземного моря затопили Босфорский перешеек и хлынули в сторону Черного моря; обширная низменность, прилегавшая к нему, скрылась под водой.

Впрочем, сторонники модных гипотез отвечают ученым взаимностью. По их словам, все возражения критиков – точно такие же гипотезы, лишь облеченные в строго научные формулировки. «Мы имеем дело с почти патологическим стремлением специалистов пресечь любые попытки обсудить таинственные исторические феномены», – оправдывает фиаско в ученых баталиях Грэхем Хэнкок.

Конца спорам не видно – разве что одной из сторон удастся прорубить ледяной панцирь Антарктиды и достать оттуда пару артефактов, например клинописный учебник по строительству пирамид... Или не найти ничего, как склонны думать историки.

«По большому счету, – рассуждает британский писатель Колин Уилсон, издавший книгу Хэнкока, – не так важен вопрос, существовала ли когда-то неизвестная цивилизация, давшая начало всей нашей культуре». Важно другое.

Наша история – это череда сменяющих друг друга культур. Знаменитый историк Арнольд Тойнби к концу своей жизни насчитывал, например, 37 цивилизаций. Многие из них давно расцвели и погибли, оставив потомкам отдельные тексты – своды законов, священные книги, поэмы и мифы – или памятники архитектуры: руины храмов, колонны, обломки статуй.

Цивилизации как люди, покинувшие нас навсегда. Мы помним их имена – северная, андская, эгейская, эламская, урартская; мы храним оставленные ими вещи; мы восстанавливаем их судьбу по крупицам – по обрывкам «семейных легенд» да по пуговицам, бусам и черепкам посуды, случайно попавшим на глаза. Но сколько всего безвозвратно утрачено! Мы оглядываемся назад, ищем совета, но река времени приносит нам лишь обрывки давних мыслей – тусклые блики чужих озарений.

Не в этом ли причина интереса к тайнам прошлого? «Храм упал; а руин его потомок языка не разгадал» (Е. Баратынский). Нам страстно хочется понять каждое слово, оброненное предками. Тысячи забот снедают нас. Мы пытаемся найти выход, но кажемся себе карликами, стоящими на плечах гигантов. Словно завороженные, глядим на них – нашу единственную опору в бурных водах истории – и силимся понять: какую мудрость обрели они, знавшие те же проблемы? Какой выход нашли? Что они успели сказать, а мы не сумели расслышать? Мы глядим на их призрак, рожденный нашим полузнанием и мечтами. Мы ищем ответ, а перебираем лишь бусы, пуговицы, черепки да скудные строки еще не утраченных текстов. И нас извечно посещает мечта о том, что где-то на планете – не на исхоженных тропах Греции, не на ископанной земле Палестины – еще хранятся величайшие тайны человечества. Клад осталось лишь найти.

Эту мечту о знаниях, которые нам предстоит обрести, как нельзя лучше питает теория Хэпгуда—Хэнкока. Скованная во льдах ждет своего часа вся мудрость земная – исток великих цивилизаций.

Возле станции «Восток» впору вбить колышек с табличкой «Хранить вечно» – если не наследие древних «антарктов», то хотя бы мечту о нем!

В оазисе Эль-Файюм в Мейдуме фараон Снофру (2570—2545 до н.э.) решил воздвигнуть пирамиду высотой 92 м, стены которой были необычайно круты (их угол подъема достигал 52°). Своим видом этот монумент должен был напоминать пирамиду одного из его предшественников, Джосера. Незадолго до завершения работ, очевидно, случилась катастрофа. Наружная, каменная облицовка пирамиды, так гласит одна из теорий, поползла вниз и увлекла за собой многие блоки. У подножия пирамиды застыла гора щебня и глыб. Промах древних строителей увековечен в образе монументального «обрубка» высотой 70 м.

Судя по всему, Снофру тут же распорядился строить новую пирамиду – на этот раз в Дахшуре, в нескольких километрах южнее Мейдума. Стены стали еще круче: 54°. Предполагаемая высота: 128 м. Однако по мере того как стены росли, фараон все сильнее тревожился. Память о катастрофе в Мейдуме не оставляла его. Наконец, когда пирамида была выстроена уже наполовину, сомнения пересилили его гордую душу. Он велел изменить угол наклона стен, сделать их более пологими, приземленными. Теперь они поднимались под углом 43°. Таким образом появилась так называемая Ломаная пирамида в Дахшуре.

Казалось, теперь он мог бы успокоиться? Нет, Снофру хотелось – по прошествии жизни – возлечь в нормальную, как у всех, пирамиду, чьи священные формы не искажены в спешке. Тогда он велел соорудить Красную пирамиду там же, в Дахшуре, немного севернее Ломаной. На этот раз угол наклона ее стен с самого начала был равен 43°.

Возможно, события разворачивались и не по такому сценарию, но, как бы то ни было, факты налицо: просчеты в строительстве этих пирамид не скроешь. Итак, древние строители ошибались, а ошибаться присуще человеку, а не идеальному внеземному разуму или заезжим знатокам зодчества из Антарктиды. Они бы возвели пирамиду с первой попытки.

Американский историк Раймонд Рамсей на страницах книги «Открытия, которых никогда не было» подробно исследовал одну из «неразрешимых» загадок географии: на многих старинных картах (не только на карте Пири Рейса) изображена, пусть чаще всего и неправильно... Антарктида. Откуда картографы эпохи Возрождения могли знать о ней? Поневоле поверишь в инопланетян, облетавших с инспекцией Землю, или в посланцев «антарктической культуры», что завезли карты своей родины в Египет...

Однако такая вера рассеивается при свете фактов. Еще античные географы были убеждены, что «известный им мир составляет не больше четверти поверхности земного шара» (Р. Рамсей). Прилагая к географии простые физические законы, греки верили, что Европу, Азию и Африку удерживает в равновесии обширная Южная Земля (в нашем представлении – Антарктида).

На карте мира, приписываемой Птолемею, Африка – всего лишь огромный полуостров Южной Земли, а Индийский океан – такое же внутреннее море, как и Средиземное: с юга его ограничивает Terra Australis Incognita.

В пору Великих географических открытий многие экспедиции плыли навстречу «ведомому». Путешествие строго на юг неминуемо привело бы их к Южной Земле. Когда Магеллан открыл Огненную Землю, университетские географы посчитали ее полуостровом Южной Земли (и мнение это удерживалось целое столетие).

• Предыдущая
• 10/114
• Следующая