Северная война (СИ) - Сахаров Василий Иванович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/77
• Следующая

  Впереди нашего войска по тихому ночному лесу двигались лужичане, воины из племени Хеме и полтора десятка варягов. За ними шел я с варогами. Далее пыхтела пехота и стрелки, а замыкали колонну метатели огненных смесей, которые во время боя под прикрытием легкой пехоты будут идти вслед за панцирниками.

  Прошли примерно три с половиной километра и остановились. Дождались сигналов от лужичан и Хеме, и двинулись дальше. Ловушки не было, а значит, будет нормальный ночной налет, потерь не избежать, но война есть война.

  Вскоре я переступил через труп одного из немецких дозорных. Лужичане взяли боевое охранение в ножи и, оглядевшись, я обнаружил еще несколько убитых и двух здоровенных псов-волкодавов, которых разводят жители Фрисландии. Начало было хорошим и я расценил это как добрый знак, а когда спустя несколько минут мы вышли на опушку леса и в поле, которое шло вдоль левого берега Травы, увидел безмятежный лагерь германцев, то даже усмехнулся, мол, зря себя накручивал.

  - Пехота вперед! - выдохнул я.

  Варяги и дружинники стали строиться под прикрытием лесной тени. Всего через сотню метров начиналась линия костров, а враги нас до сих пор не почуяли. Вместе с варогами я встал в общий строй и позади себя услышал командующего стрелками и огнеметчиками Векомировича:

  - Стрелки, приготовиться! Метателям достать бутылки! Пехота, прикрывайте!

  Пошло движение. Рядом Громобой и Вартислав, которые стоят на флангах пехотного строя. Все готово, а значит, можно начинать.

  - Пошли! - подал я команду.

  Громыхнув металлом, бронированная масса воинов, которые выстроились клином и ощетинились копьями, начала движение на врага. Следом устремились стрелки, легкая пехота и огнеметчики. И не успели мы пройти пятидесяти метров, как крестоносцы подняли тревогу. Возле костров забегали суетливые человеческие фигурки и заржали лошади. Немного дальше подняли лай собаки, а где-то в центре затрубили сигнальные трубы.

  - Стрелки! Бей!!! - снова разнесся в темноте голос Идара.

  Арбалетчики и спешенные степняки дали дружный навесной залп. Десятки германцев перед нами попадали наземь, и бронированный монстр, который был сформирован из десяти сотен разозленных славянских воинов, вломился в лагерь крестоносцев.

  Теплая летняя ночь. Лагерь крестоносцев затих и погрузился в сон. С реки прилетал приятный освежающий ветерок, фыркали лошади, потрескивали в костре крупные сучья хвороста, и Седрику фон Зальху хотелось спать. Однако, лишь только он закрывал глаза, как начинал вспоминать озеро Звериное в стране бодричей, свой первый поход и ночное нападение проклятых язычников, которые проникли в расположение войск пфальцграфа Фридриха Саксонского и, прежде чем их обнаружили, убили многих спящих католиков. Это были неприятные воспоминания, и сонное состояние рыцаря моментально сменялось беспокойством. Он откидывал в сторону конскую попону, который укрывался, садился подле костра и точил свой меч.

  - Вжик-вжик! - продолговатый точильный камень скользил по металлу, и это действие вносило в душу Седрика спокойствие и умиротворение. Вновь он пытался заснуть, и опять у него ничего не выходило. Раз за разом в памяти всплывали лица убитых венедами друзей и знакомых: Иоганна фон Байзена, Густава фон Юнга, Отто Ребиндера, Гуго Ландсберга, Эдуарда Лиделау и многих других. Воображение молодого рыцаря рисовало ему боевых товарищей, словно они до сих пор живы, смеются, хмурятся, улыбаются и зовут его к себе, туда, где всегда светло и радостно. При этом Зальху казалось, что этим души Воинов Господа, которые, вне всякого сомнения, сейчас находятся в раю и вместе с праведниками слушают пение ангелов, предупреждают его о близкой опасности, и Седрик вглядывался в находящийся невдалеке темный лес. Однако разглядеть, что-либо не получалось. Вокруг него находилось тысяч огней, и отсветы костров, многие из которых уже почти погасли, не давали ему увидеть то, что находилось за пределами лагеря.

  Вновь, уже в шестой или седьмой раз, Седрик не смог заснуть и опять подсел к костру. Он достал меч и точило, приготовился навострить клинок и подправить щербинки на лезвии, но тут проснулся его командир Людвиг фон Уттенхайм. Многое повидавший на своем веку рыцарь взглянул на своего молодого товарища, зевнул, присел напротив Зальха и спросил его:

  - Что тебя гнетет, Седрик?

  - Не знаю, - Зальх покачал головой и раскрытой ладонью прикоснулся к груди в районе сердце. - Все время как-то неспокойно и кажется, что враги рядом.

  - Ты сам себя накручиваешь, мой друг. Охрана у нас превосходная и язычникам к нам не подобраться. Егеря, собаки, боевые дозоры и охранение в лагере. Всякие передвижения между отрядами запрещены и в войске царит железный порядок. Так что пусть венеды сидят в лесах, а мы должны выспаться, ибо утром вновь начнется марш.

  - Да-да, - Седрик качнул головой, - но спокойствия почему-то нет.

  - И давно у тебя такая бессонница?

  - Вчера еще спал хорошо, а сегодня не могу.

  - Ладно, тогда и я с тобою немного посижу. - Уттенхайм снова зевнул, подбросил в огонь сучковатую палку и спросил Зальха: - Как тебе наше новое пополнение?

  Вернувшийся из Дании отряд фон Уттенхайма почти сразу же развернули в сотню легкой кавалерии, и Седрик стал заместителем командира. Поэтому теперь отвечал не только за себя, но и за наемников, оказавшихся под его рукой, и вопрос Людвига мог быть расценен как дружеский, либо как служебный. Но поскольку рядом никого не было, Зальх ответил Уттенхайму как другу:

  - Наемники воины хорошие, рубаки сильные и службу знают, но как люди они полное дерьмо.

  - Почему ты так решил? - командир сотни усмехнулся.

  - В трудный момент они могут нас предать, сбегут с поля боя и оглядываться не станут. Поэтому я им не доверяю.

  - А-а-а! - протянул Уттенхайм. - Вот ты о чем. Так и я им тоже не доверяю, Седрик. На то они и наемники.

  - Но мы идем в Крестовый поход, и звание крестоносца обязывает истинного католика ко многому.

  - Да ладно тебе, Седрик, - сотник поморщился. - На мой взгляд, все гораздо проще. Здесь, в нашем лагере, несколько десятков тысяч человек, и у каждого свои причины принять участие в Крестовом походе. Одни, как ты, идут мстить и добывать славу. Другие желают заработать деньжат. Третьи ищут новых земель и покорных сервов. Четвертые мечтают получить отпущение своих грехов. Ну и так далее. Поэтому поменьше слушай священников и больше думай о том, как выжить, ибо это будет нелегко.

  - Я так и делаю, но все равно не понимаю, как можно носить плащ с крестом и одновременно с этим быть безбожником.

  - Все чепуха. Главное, что у нас общая цель - уничтожение венедов как силы и захват их территорий, а остальное пока не столь уж и важно...

  Неожиданно левее конного отряда Уттенхайма, в самом центре лагеря, пропела тревожную песнь звонкоголосая сигнальная труба. Рыцари одновременно вскочили на ноги, и Седрик выдохнул:

  - Язычники!

  - Да, - согласился с ним сотник, - предчувствия тебя не обманули. Поднимаем воинов.

  - К бою! - во всю мощь своих легких прокричал Зальх.

  Наемники, кто не проснулся от рева трубы, повинуясь команде, поднимались и готовились к сражению. Рядом с конной сотней, окружая роскошный шатер архиепископа Адальберта, стояли другие отряды бременского священнослужителя, и там тоже началась суета. Воины под рукой главного церковного деятеля Священной Римской империи на севере были опытные, а потому все делалось быстро и четко. Спустя несколько минут крестоносцы были облачены в доспехи и стали седлать лошадей, и пока оруженосец Зальха шваб Танкред Фельбен готовил для него коня, сам Седрик взобрался на ближайшую телегу. С нее он попробовал разглядеть, что творится ближе к центру лагеря, где происходили основные события этой ночи. Однако рыцарь потерпел неудачу. Между расположением архиепископских войск и центром было примерно четверть мили и множество других отрядов. Поэтому все, что увидел Седрик, это зарево пожаров.

• Предыдущая
• 29/77
• Следующая