Я выжил, начальник! - Бабкин Борис Николаевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/65
• Следующая

- И вы так спокойно говорите об этом? Ведь вы были…

- Мой юный друг, я видел за свою жизнь столько вызывающих у меня симпатию преступников, что уже давно должен был бросить эту работу и либо уйти в адвокаты, либо стать преступником. Вулич - бандит. Его таким сделало наше правосудие. И тем не менее кто заставлял его бежать первый раз? В общем, об этом говорить я больше не желаю и тебе не советую.

- Значит, вот как? - покачал головой Остоцкий. - Странно. Не должен Борька вести себя так, не из таких он. Да и не могло падение с крана остаться без последствий. Всего-то прошло с месяц, не более. Что-то тут не так… Но пока его не увидим, и думать не о чем. Вам и в колонии, и в управлении сказали, что он злостный нарушитель. Слова-то какие! Ну ладно, подождем. Но почему он на письма не отвечает?

Казань

- Прибавилось дуриков, - усмехнулся Лохматый. - Уже девять человек нас. Но пятеро, похоже, в натуре головой больные. Остальные, как и мы, дуркуют.

- Не разговаривать! - приказал идущий рядом прапорщик.

- Казань всегда хреновой пересылкой была, - понизив голос, сообщил Вуличу Лохматый.

- Кому говорю, тихо! - крикнул контролер.

Старший сержант открыл дверь камеры. Они вошли, и дверь захлопнулась. В камере находилось шесть двухъярусных коек. На нижнем ярусе, справа от окна, сидел худой бледный молодой мужчина в лагерной одежде.

- Привет, мужичок, - подсел к нему Лохматый, - откуда идешь?

- Да из психбольницы.

- А мы туда! - Лохматый подмигнул Вуличу. - А чего у тебя видок такой хреновый? Болен чем-нибудь? А мы ряшки там нахаваем. Маслице каждое утро дают. Ну как там бабенки, имеются? И ничего есть, да?

- Значит, вы в дурдом? - тихо проговорил бледный. - Зря радуетесь, мужики, - вздохнул он, - невесело там.

- Да хорош тебе, земеля, - засмеялся Лохматый, - настроение нам портить! Например, я с удовольствием туда еду. Правда, ни разу там не был, но какая разница? Может, чифирнем?! - громко предложил он. - Чаек есть. Кипятите воду.

- Тебя как зовут? - подсел к бледному Борис.

- Сашкой.

- Расскажи мне, как там?

- Хреново. Санитары беспредельничают. Врачи эксперименты на людях ставят. Дурдом, он и есть дурдом. Привезут вас, умных, будут дураков из вас делать. Смотри, земляк, если попадешь к Нине Петровне, есть там такая… врач! - Александр усмехнулся. - И такое она… - Не договорив, он несколько раз дернул головой и покачнулся. Борис поймал его за плечи и уложил потерявшего сознание Александра на койку.

- Врача вызовите! - крикнул он.

- Пустой номер, - отозвался кто-то. - Сюда никто не придет. Дурики и есть дурики. Сдохнет - спишут. Так что не кипишуй, земляк, если неприятностей не хочешь.

Борис рванулся к двери и несколько раз сильно ударил.

- Начальник! - заорал он. - Человеку плохо! Началь…

- Закрой рот! - Открыв волчок, посмотрел в камеру контролер. - Если подохнет, то туда и дорога. Так что…

- Давай врача! - Борис снова стукнул кулаком по двери.

- Я сказал, заткнись! - заорал контролер.

- Врача давай! - кричал Борис.

- Ну, гнида, - ухмыльнулся контролер, - напросился ты!

- Зря, Афган, - покачал головой Лохматый. - Сейчас под молотки пустят.

Дверь распахнулась. В коридоре стояли трое контролеров и плотный прапорщик с повязкой корпусного.

- Чего надо? - спросил он.

- Человеку плохо, - сказал Борис.

- А кому тут хорошо? - усмехнулся корпусной. - Тем более вы все дуркуете. Вот и будут…

- Но он оттуда едет, - перебил его Борис.

- Ты к нему спиной не поворачивайся, - предупредил прапорщик, - у него три жмурика. И еще сделать может. Поэтому и таскают его по дурдомам. Так что успокойся, а то сейчас и тебя полечим.

- Слышь, начальник, - проговорил сидевший рядом с Александром пожилой зэк, - а он жмур. Крякнул мужик.

Корпусной крикнул:

- Врача сюда! - и вошел в камеру.

- Что-то у меня пропало желание в психушку ехать, - покачал головой «особняк».

- Третий за этот год, - пробормотал один из контролеров.

- Опачки, - вздохнул Лохматый, - в натуре там не очень весело. Ништяк, прорвемся! - тут же заявил он.

«Значит, меня просто желают похоронить без имени и фамилии, - подумал Борис. - Хрен тебе, Заев, и всем остальным тоже! Я выживу».

В камеру вошел врач.

- Из дурдома? - спросил он. - И почему они до нас доезжают, нет бы в «воронках» подыхали.

Красноярск

- Кощей - труп, - сообщила Инна. - Звонили из Кирова. Он был в Омутнинске у одной своей знакомой. Убили и ее, и его.

- Отлично, - кивнул Котов. - Что еще?

- А еще мне очень не нравится твоя связь с Римкой Казанцевой.

- А почему ты мне это говоришь? Тебе до этого не должно быть дела. С тобой у нас чисто деловые отношения.

- Вот как? А я думала, что не только деловые. Кстати, Пискунов со своими где? Ты уже используешь их?

- Ах вот оно что! Значит, ты считаешь, что меня вот так просто можно брать за горло и…

- А меня? - зло перебила его Инна. - Римка звонила и сказала, чтобы я не смела к тебе приближаться. Это как, по-твоему? Я свою жизнь из-за тебя…

- Положим, ты за помощь мне неплохо получаешь, - хладнокровно произнес Котов. - Да, у нас были с тобой отношения. Но ты сама их прекратила.

- Кто для тебя Римка?

- Сотрудница. Кстати, благодаря ей я начал заниматься добычей золота. А ты, как я понял, хочешь прекратить наше сотрудничество.

- Ну почему же? Нас слишком многое связывает, чтобы вот так расстаться. Надеюсь, ты это понимаешь?

- Конечно. И совсем не понимаю тебя.

- Я хочу войти в дело.

- Теперь понимаю, - засмеялся Котов. - И сколько же ты хочешь иметь с меня?

- Половину.

- А не легче ли…

- Поверь, нет. У меня много чего есть на тебя. И тебе не удастся укрыться за границей. С Интерполом сейчас наши сотрудничают очень тесно. Тебя возьмут где угодно. Ты даже Россию покинуть не успеешь. И поэтому лучше делиться со мной, чем убивать. Я все понятно объяснила?

- Вполне. Я подумаю об этом на досуге.

- Я не умею ждать. Ответ мне нужен завтра.

Тея

- И скоро будет золото? - с любопытством разглядывая установленный перед будкой ствол водного монитора, спросила Алла.

- Через неделю начнем, - ответил Матвей. - А ты, значит, и есть дочь Котова? Наслышаны о тебе.

- Выходит, знаете, что я не простая штучка? - усмехнулась она.

- Да уж в курсе.

- Никогда не видела, как моют золото, поэтому обязательно приеду. И сразу возьму…

- Вот с этим придется подождать. В договоре сказано, что золото твой папочка может забрать только после тридцати дней помывки, не раньше. И то обязан все тщательно взвесить и оставить свою подпись на пяти актах.

- Вот уж не думала, что папа пойдет на такие условия!

- А что ему еще делать-то? Скоро он хоть увидит золото, а в противном случае так бы и гонял своих рабов с лотками. И давай двигай отсель! - кивнул он в сторону стоявшего на возвышенности джипа. - А то, не приведи Господь, ножки испачкаешь или еще что случится.

- Поняла! - рассмеялась Алла. - Но ты, придет время, пожалеешь об этом! - Она быстро пошла к машине.

- Ой-ой-ой! - усмехнулся Матвей. - Перепугала, аж ноги дрожат. Вали отсюда, кобылица объезженная.

- Зря ты так, - сказал Макар. - Она баба еще та. Я видел, как мужика одного охаживала. Как специалист била.

- Да ежели меня такая кобылица лягнет, положу картечью! - резко ответил Матвей.

- Не могу я больше! - промычал Роман. - Надоело тут сидеть. Как кавказский пленник. Только еще яму вырыть и…

- Не причитай, как баба на сносях, - усмехнулся Пахом. - И поверь старому каторжанину - все-таки здесь лучше, чем в тюрьме, особливо такому, как ты. Ты ж ничего сам не можешь. Ни за себя постоять, ни другого поддержать. В зону попадешь, начнешь батькиным именем прикрываться. Покедова гревы идти будут, наверху будешь. А как только перестанут тебе поставлять бабки и продукты, враз вниз опустишься, рванешь к администрации защиты искать. И кончишь ты или на ноже, или на суку у мужика. А ты батьку драконишь - сдам. Да ежели про это прознают, тебя еще на этапе петушком сделают. А по мне там тебе и место.

• Предыдущая
• 40/65
• Следующая