Я выжил, начальник! - Бабкин Борис Николаевич - Страница 33

• Предыдущая
• 33/65
• Следующая

- Да в гробу я всех видел, - пренебрежительно говорил сидевший на полу Олег. - Пахан у меня все может. Вот приезжай ко мне и увидишь сам, - кивнул он рослому молодому зэку, который на кулаках отжимался от пола.

- И приеду! - Парень прыжком встал на ноги. - Надеюсь, твой пахан платит хорошо?

- Он тебе все, что надо, даст. За меня он в лепешку расшибется.

Вулич сидел на бетонном полу и растирал оставшиеся после наручников полосы на кистях. Услышал шаги и звук вставленного в замок ключа. Дверь распахнулась. Вулич увидел Бармина.

- Кажется, сегодня день неприятностей.

- Ну что, - зло спросил майор, - узнаешь или нет?

- А твою морду с ожогом трудно не узнать, - усмехнулся Борис.

Бармин бросился вперед и сильно ударил его кулаком. Борис, поднырнув под руку, легко хлопнул майора по животу.

- Бей от корпуса! - посоветовал Борис.

Удар дубинки по спине заставил его упасть на пол. Бармин пнул его в живот.

- Гнида! - заорал он. - Ты здесь подохнешь! Понял, тварь?! - И снова ударил ногой.

- Вот хрен ты угадал, мент, - неожиданно засмеялся Борис. - Я выживу и буду жить. А ты скоро крякнешь от инфаркта! Сдохнешь, мент! Майор снова ударил его ногой. Прапорщик, посмотрев на стоявшего у двери напарника, вышел.

- В наручники его! - приказал Бармин.

Красноярск

- Тут все написано. - Вера протянула майору милиции два листка бумаги. - Теперь я могу ехать домой?

- Разумеется. Спасибо. Дорогу мы оплатим.

- Очень на это надеюсь! - засмеялась Вера. - Я вам еще буду нужна?

- Когда возьмем Котова, проведем опознание, а затем уже суд. Надеюсь, теперь недолго.

- Значит, Кощей в Омутнинске? - Котов подошел к висевшей на стене карте.

- Да, - ответила Римма. - И я пошлю туда…

- Ни в коем случае. Сейчас нет верных людей. Если твои посланцы попадутся, они скажут, кто их послал, и тебя возьмут. А твоя связь со мной известна, и это будет на руку ментам.

- Но тогда как разобраться с Кощеем?

- Знаешь, я слегка сорвался. А на самом деле все гораздо проще. Кощей сам вернет деньги. Ну сколько-то потратит, потом отработает. Меня сейчас очень волнует Роман. Я был у него, он в панике, боится тайги, боится всего. Требует отправить его за границу. Хочет денег. Много денег. И это мой сын!.. К тому же заявляет, что если я не сделаю этого, он расскажет обо мне милиции. Представляешь? Вот такая кутерьма пошла. Чтобы устроить свою жизнь, сын шантажирует отца. Олег не такой. Он сам отвечает за свои поступки и помощи не просил никогда. А вот как быть с Романом, даже представить не могу. Он так и сказал: или ты отправляешь меня к маме, или я иду в милицию и все расскажу о твоих делах. Знаешь, Римма, я даже ответить ничего не сумел. Потом долго сидел один и курил. Думать не мог ни о чем. Я и раньше замечал за Ромкой подобное. Он постоянно докладывал мне о каких-то проступках брата или сестры. Конечно, не бесплатно. И я поощрял это, потому что хотел все знать о старших детях. Выходит, я сам вырастил…

- И что ты будешь делать? - перебила его Римма.

- Отправлять Ромку. Правда, от меня он ничего не получит. Да и самому надо уматывать. Но сначала надо сделать кое-что. Ну, чтоб в России на меня продолжали работать. А уеду я вполне законно. И ты, разумеется.

- А что именно ты собираешься предпринять? О, кажется, я понимаю - Азов и…

- Вот именно. Узнать, где месторождение, и можно уезжать. На нас будут работать по крайней мере два промывочных прибора. Азов не блефует, он просто не умеет этого. И я заставлю его дать сведения.

- Думаю, ты ведешь себя неправильно.

- Что? Ты мне говоришь такое?

- Да, - улыбнулась она. - Я всегда честна с тобой. Надо сделать вот как…

Тея

- Ну, мужики, - сказал Азов, - пожелайте нам удачи. Вроде как дело сдвинулось. Меня вызывают в Красноярск, в управление природных ресурсов. Значит, узнаю, можно нам разрабатывать месторождение или нет. Скажу честно - как вскрыл конверт, так руки затряслись. Неужели все-таки…

- Может, кому-то из нас с тобой поехать? - перебил его Матвей. - А то ведь дорога дальняя.

- До Теи довезете, а там я с пожарными улечу, Трофимов - мужик надежный. А вот до вертолета вы меня подкиньте. Король наверняка знает о вызове. И разумеется, попробует меня перехватить.

- Как бы он это и не затеял, - с сомнением произнес Матвей.

Охотничий домик

- Я б на месте Петра голову тебе отрезал тупой ножовкой, на кол насадил и поставил в навоз около фермы, - ворчал чистящий картошку Пахом. - А он тебе, гаденышу, даже слова плохого не сказал. Я бы тебя…

- Заткнись ты, - усмехнулся лежащий на топчане Роман. - И делай то, за что тебе отец платит, охраняй меня и корми. И вот что еще - пива хочу. Пахом, не поворачиваясь, взял лежащий на столе обрез карабина и, не глядя на парня, выстрелил. Взвизгнув, тот скатился с топчана и вжался в пол.

- Еще слово, и пулю в лоб всажу, - положив обрез, пообещал Пахом. - И не шучу я, пришибу и в тайгу уйду. Петр, конечное дело, вначале рассвирепеет, но потом простит, и все будет нормально. Поймет, что я и его, и дело спас. Ты же, сучий потрох, отца в тюрягу упрятать желаешь. Сволота ты законченная! Таких, как ты, на зоне петухами делают.

- Я все расскажу отцу, - опасливо приподняв голову, пообещал Роман. - И он тебе…

- Я сказал! - Пахом бросил нож, который воткнулся в край топчана, распоров рубашку на плече парня. Тот с криком метнулся к двери и выскочил наружу.

- Отец с тебя, гада, шкуру спустит, - прокричал Роман.

- Если бы был моим, - прошептал Пахом, - ей-богу, пришиб бы.

Котчиха

- Подъем! - В кормушку заглянул прапорщик. - Дрыхнешь? - усмехнулся он и открыл дверь.

В камеру вошел капитан.

- Ну что, Вулич, еще пятнадцать. Начальник колонии ходил по камерам, ты тоже спал. А в дневное время в ШИЗО спать запрещено. Так что…

- Я ему разрешил, - перебил капитана подошедший к двери фельдшер. - А медицина, сам знаешь, отменяет всякие запреты по отношению к больным. Можешь спать, - кивнул он севшему на пол Борису. - Лекарства прими и спи.

- Спасибо. - Борис вздохнул. - Но я объявил голодовку, и поэтому…

- Лекарства не считаются пищей, - усмехнулся капитан.

- Я отказался от приема пищи и воды. И лекарства не нужны.

- Так. Дайте-ка я с ним поговорю, - сказал Вячеслав Андреевич.

Капитан и прапорщик вышли.

- Ты не сходи с ума, - негромко проговорил фельдшер. - Долго ты не протянешь. А кому выгодна твоя кончина? Тебе - нет. Твоим родным и друзьям тоже. Так что не дури, а снимай голодовку и лечись, пока можно. Чего ты надеешься добиться? Да плевать всем на твое голодание, через нос кормить будут. Ослабнешь и в конце концов станешь дистрофиком. Если, конечно, этого хочешь, то дело твое. Но ты не из тех, кому…

- Ладно, - кивнул Борис, - я понял…

- Будут подкалывать, - предупредил фельдшер, - насмехаться. Не обращай внимания. Тебе сейчас выжить надо. Так что давай ешь то, что дают, и лекарства принимай.

- Да он утверждает, что ничего не помнит, - заявил по телефону Заев. - То есть…

- Но Вулич не производит впечатление дурака, - перебил его мужской голос. - Вот что, Владимир Павлович, ты все-таки заткни ему рот. А то он жалобы писать начал. Хорошо, что к нам в управление. Значит, канал отправки у него есть. Из ШИЗО, кстати, написал. Так что…

- Да он и так уже восемь жалоб пытался отправить через нашу почту. У меня лежат. И почему не сдох, гнида?! Теперь вон что вытворяет…

- Тут следователь был из Москвы, - сообщил абонент. - Интересовался Вуличем. Как я понял, ничего конкретного у них против Вулича нет, но вполне могут нагрянуть. Кроме того, его друзья добились свидания с ним. Вроде приедут скоро. У бабы, что приедет, отец из бывших спецназовцев.

- Понял, Валерий Аркадьевич, - ответил Заев.

• Предыдущая
• 33/65
• Следующая