Киран. Дочь воина - Звездная Елена - Страница 14

• Предыдущая
• 14/51
• Следующая

- Мам, - тихо позвала я, - мам, не плачь, выкрутимся и папика я уберу, правда-правда… Ну мам,

ну ты не плакала, даже когда нас камнепадом на Ллоте завалило…

Мама вскидывает голову и бросает на меня испуганный, предупреждающий взгляд - я заткнулась

мгновенно. Зато отче решил задать вопрос:

- Что?!

И тогда мама начала говорить:

- Киран, я вторая жена хассара Айгора, великого кагана Шатара, воина Агарна, и он…

- Чморилло! - хрипло завершила я, чувствуя, что прихожу в состояние бешенства и из-за

ситуации, и из-за того покорного тона, коим мамуля мне сейчас все пыталась рассказывать. -

Короче ты его жена, да?

Мама кивнула. Видно было, что ей каждое слово произносить тяжело.

- Ма-а-ам, не томи, - решила поторопить я. - Давай выкладывай все как есть.

- Киран… не стоит, я серьезно, - едва слышно сказала мама. Потом продолжила. – Твой отец

хассар Айгора, великий каган Шатар.

Повернув голову, окинула недоверчивым взглядом этого самого кагана Шатара. Тот и вовсе не

сводил с меня нехорошего такого, пристального взгляда. Не удержалась, продемонстрировала

мужику язык, и снова повернулась к мамочке.

- Когда тебе было два годика, началась война, - мама запнулась, явно опуская какие-то «милые»

подробности, - каган укрыл свою единственную среди скал, а нас с тобой отправил на Гиерм.

И все бы ничего, но этот самый Гиерм в сорока световых лет от собственно Гаэры, на которой мы

проживаем. Однако, я молча жду продолжения.

- Я сохраняла имя, гражданство и получала… - мама вновь запнулась.

- Деньги, - догадалась я.

- Так было, ибо недостойная мне жена! Ты дочь! - вмешался наш суровый воин. - Но время

истекло, победа была одержана!

Смотрю на его гневный взгляд и мамину опущенную голову, и тут до меня дошло:

- Мамочка, ты сбежала?

Кивок.

- И спасла меня?

Она снова кивнула, глаза полные слез.

- Мамочка, я тебя так люблю! - у меня у самой слезы на глазах. - И ты самая лучшая на свете!

А потом до меня дошел смысл слова «единственная».

- Так, я не поняла, - сажусь ровнее, - что значит «каган укрыл свою единственную среди скал»?

Вперив суровый взгляд в воина, жду ответа. От него жду!

А ответила мама:

- Я была вторая жена, а всего… семь. Мы жили и пользовались покровительством великого

хассара, мы рожали детей, а потом… он… полюбил женщину и назвал ее… единственной.

- Короче забил на весь свой гарем! – о какие я выводы умею делать.

- Да, - прошептала мама. - Но к тому времени я была беременна и потому осталась в доме

господина. Ты родилась лишь на месяц ранее его дочери от… единственной, но твой отец… -

мама вскинула голову, впервые позволив себе проявить ненависть, - твой отец даже не пришел

взглянуть на тебя!

О как! Это значит, появилась любимая жена и остальные уже не нужны, и дети от них тоже не

нужны.

- Адалин получала все - внимание, ласку, любовь… а ты привязанным щенком бегала за отцом,

чтобы услышать лишь обращенное ко мне «Женщина, забери свою дочь!».

Короче правильную характеристику я дала папику - мудило!

- Я могла пережить свою ненужность, но видеть, как страдает моя маленькая девочка… была не в

силах!

И где смирение и покорность? Где слезы? Вот теперь узнаю свою мамочку - спина прямая, лицо

уверенное, зеленые глаза едва ли не мерцают, на губах чуть презрительная усмешка.

Но тут воин выдал:

- Интересная… версия событий!

И мама вновь опустила голову.

Да уж, все интереснее и интереснее.

- А дальше? – потребовала я, интересно все же.

И мамочка продолжила:

- Когда началась война, захватчики охотились именно за детьми хассара. Особенно за дочерьми.

Эенти, Алиам погибли. Я сделала все, чтобы ты выжила. Затем был Гиерм, и наша жизнь в

достатке. – Этот период я не очень хорошо помнила, кстати. - Когда тебе исполнилось пять,

господин приказал возвращаться на Иристан… А зачем?

Мама вскинула голову, и теперь гневно смотрела на отца, потому что теперь ее вопросы были

явно обращены к нему:

- Зачем нелюбимая дочь отцу, который ни разу не поднял на руки? Не обнял, не обратил взор

свой иначе, чем с раздражением? Зачем такая жизнь моей единственной дочери? Я нарушила

твой приказ! Я недостойная, но… но у моей дочери было счастливое детство, где от нее не

отмахивались, как от надоедливой мухи!

Да уж, умеет мамочка поставить вопрос ребром. Уважаю.

- Не позволительно женщине задавать вопросы, - было единственной репликой отца.

- Короче «Закрой рот женщина, ты для меня слишком умная», - подытожила я.

Стоит ли говорить, что я мгновенно удостоилась мрачного взгляда папандра?

Мы немного помолчали, потом я решилась спросить:

- А я женщина? - удивленно отец моргнул.- Ага, значит нет. Так, тогда мой вопрос - так зачем я

вам, батенька?

Великий воин величественно ответил:

- Место дочери рядом с отцом.

Ой ли? Прищурив глаза, смотрю на папика и понимаю - не так все просто! Короче, спросим у тех,

кто тут умнее.

Поворачиваюсь к маме:

- Мааам, а чего ему сейчас надо, а? Ибо есть у меня ощущение, что если бы он сильно хотел,

нашел бы нас раньше!

Мамочка встала, отошла, остановилась у окна… Она явно что-то хотела мне сказать, но опасалась.

И вспомнив, ее израненную спину я понимала обоснованность опасений. Так, попробуем иначе.

- Мам, наши гонки закрыли!

- Как? – она развернулась, удивленно глядя на меня.

- А там такая бадяга: мы готовили одного гонщика, но он вышел из строя, пришлось срочно

искать ему замену. Аналогично, да?

Мама у меня умная и догадливая. И в отличие от воина должна понять мой вопрос. Поняла,

кивнула, и сказала только одно слово:

- Хуже!

Тааак! Развернулась к отцу. А тот оказался не настолько уж и имбициллом, потому как нашу

шифровку просек:

- Ты займешь свое собственное место без всяких замен.

Даже так…

- А что будет с мамой? - задала я самый на тот момент важный вопрос.

Отец отвел глаза.

И тогда я спросила что называется «в лоб»:

- Мам, за нарушение приказа наказание - смерть?

И едва слышное:

- Да…

Исинхай, когда мы только начинали дело, научил нас одной классной фишке - Если вы хотите

чего-то от человека, не принуждайте… сделайте так, чтобы он захотел этого сам! А шеф он

мужик умный, и все чему учил, пригодилось не раз.

Развернувшись к отцу, я сбавила обороты и вежливо попросила:

- Развяжите меня, пожалуйста.

- Дочь умеет быть вежливой? - насмешливо поинтересовались у меня.

- Я могу быть вежливой, могу быть даже почтительной и покорной, - глазки в пол, на лице

полнейшее смирение. – Я могу вести себя так, как полагается женщине Иристана, и не выказывать

недостойных мыслей.

Порыв ветра и путы опали. Как он успел это сделать, я даже не представляю. Однако не

существенно, от отца я ждала иного.

- Чего ты хочешь? - спросил воин.

- Жизнь моей матери, - вот теперь я подняла голову, и смело взглянула в глаза человека,

благодаря которому родилась на свет.

А воин молчал. Смотрел на меня, чуть прищурив глаза, и думал. Ему было о чем подумать, после

того представления, что я устроила.

И он принял решение.

- Война отняла много сил, - глухим, чуть рокочущим голосом начал отец. - Союзники были

нужны как дыхание. Каждый требовал свое и я вернул долги. Но хассар Нрого не назвал цену.

Прошло много лет и сейчас хассар требует мою кровь

- Дочь для брака, - подсказала мама. Она же, не скрывая злости, добавила. - Нрого стар и жесток, у него нет наследника. Предсказательница возвестила «Кровь Нрого сольется с кровью Айгора, и

даст чрево женщины могучего жеребца». Но отдавать Адалин господин не желает – ему жаль

• Предыдущая
• 14/51
• Следующая