Укрощение демонов (СИ) - Сэнь Соня - Страница 56
- Предыдущая
- 56/58
- Следующая
Укутанный предрассветным туманом двор перед зданием, напоминающим заброшенный завод, показался ей самым прекрасным местом на Земле. Она попыталась подняться, но дрожащие ноги ее едва слушались; сделав пару неуверенных шагов, она вновь осела на землю.
“Вставай, ну же! Вставай и беги!” — упрашивала она саму себя, но измученное до предела тело отказывалось повиноваться.
Она даже не успела испугаться, когда налетевший на нее словно ниоткуда вихрь до боли стиснул ее в объятиях и с радостным смехом принялся покрывать поцелуями ее щеки.
— Яна, Господи, ты жива, жива! — повторяла Чарли, смеясь и плача одновременно.
Все еще не веря своим глазам, Яна потянулась ей навстречу — точно ребенок, ищущий утешения на груди матери — и Чарли прижала ее к себе, баюкая и продолжая говорить что-то ласковое. Наконец, опомнившись, Яна отстранилась и обрушила на девушку град вопросов:
— Как ты здесь очутилась? Где Каин? Как вы меня нашли? Все в порядке?
— Все хорошо, милая, не волнуйся. Мы приехали за тобой. Больше тебе нечего бояться. Давай, я помогу тебе встать и дойти до машины.
Чарли поднялась и с улыбкой протянула ей руку. Такой она и запомнилась Яне — радостной, с растрепанными озорными кудряшками и сияющими от слез глазами, похожей на ангела в зыбких лучах разгорающегося рассвета. В следующее мгновение прогремел выстрел, и Чарли не стало.
“…Напомним, лимузин музыкантов взорвался, подъехав к воротам стадиона; все четверо пассажиров вместе с водителем погибли на месте. Некоторые из собравшихся зрителей также серьезно пострадали; три человека все еще находятся в реанимации, где врачи продолжают бороться за их жизнь. Открытие стадиона ввиду происшедшего перенесено на…”
Яна щелкнула кнопкой на пульте, и экран телевизора послушно погас. Зябко кутаясь в шелковый халат, девушка подошла к окну и прищурилась от ударившего в глаза солнца. День выдался на редкость теплым и солнечным, без единой тучи в ярко-синем небе — словно сама природа желала устроить Чарли красивые проводы.
— Ты готова? — тихо спросил Каин, заглянув в приоткрытую дверь.
Яна, не поворачиваясь, утвердительно качнула головой.
— Дай мне минуту.
Открыв створки шкафа, она достала приготовленное с вечера черное платье, отыскала чулки и туфли в тон. Машинально оделась, даже не глядя в зеркало. Причесала и уложила волосы в строгий пучок. Взяла сумочку и вышла к Каину, который поджидал ее у двери с перекинутым через руку пальто.
Сердце Каина сжалось при виде Яны: бледная до прозрачности, тонкая и хрупкая, как стебелек, в своем обтягивающем черном платье, с убранными на затылок волосами, она была похожа на призрак, сотканный из золотистых паутинок солнечного света. После гибели Чарли что-то в ней непоправимо изменилось: взгляд был обращен куда-то внутрь себя, лицо напоминало лишенную эмоций маску, а в каждом движении сквозила такая надломанность, что у Каина от жалости перехватывало горло.
В машине он не переставал с беспокойством на нее поглядывать, но Яна задумчиво смотрела в окно, сложив руки на коленях. Ее лицо, кажущееся фарфоровым в бликах неяркого осеннего солнца, казалось почти безмятежным. “Уж лучше бы она плакала”, - мрачно подумал Каин.
…После возвращения домой Яну и во сне, и наяву постоянно преследовала одна и та же сцена: укрытый предрассветными сумерками двор, неожиданный выстрел, осевшая в ее объятия Чарли и застывшая напротив Дейзи с пистолетом в руке. Она что-то злобно говорила, но Яна не слышала: склонившись над Чарли, она зажимала ладонью кровоточащую рану в ее груди, уже зная, что все бесполезно: пуля пронзила сердце. Чарли смотрела в небо широко открытыми, чуть удивленными глазами, но ее душа в них больше не отражалась. В тот самый миг, когда с ее губ сорвался последний вздох, Яну накрыла волна такой неимоверной боли, что она скорчилась в траве рядом с телом Чарли, уже не видя, как падает, сраженная выстрелом Алекса, вампирша, не чувствуя на своем теле бережных рук Каина, не слыша отчаянного крика Габриэля… Целые сутки она пребывала в состоянии, схожем с комой, не желая ничего, кроме быстрой и безболезненной смерти. Боль от гибели создателя была скорее душевной, нежели физической, но Яне казалось, что она терзает каждую клеточку ее тела, пожирая ее изнутри. Каин и Алекс не отходили от ее постели… А на следующий день боль неожиданно отступила, сменившись тупым безразличием и апатией. И вот, она уже едет на похороны Чарли. Габриэль решил кремировать тело возлюбленной и развеять ее прах по ветру. “Мне невыносима мысль о том, что она будет гнить в земле”, - сказал он. Яна его понимала.
Они условились встретиться за городом, у холма, с которого открывался чудесный вид на пестрое осеннее поле, окаймленное багряной полосой леса. Чарли бы это место понравилось.
Оставив машину на обочине дороги, Каин и Яна поднялись по тропинке на холм, где их уже ожидали Габриэль и Алекс. В руках Палач держал небольшую металлическую урну, внутри которой покоилось все, что осталось от Чарли — серый, безликий прах, в который рано или поздно обречена обратиться любая жизнь. Поддавшись безотчетному порыву, Яна взяла Габриэля за руку, и он благодарно сжал ее пальцы, внешне невозмутимый и отстраненный, как и в ту пору, когда в его жизни не было места любви.
— Полагаю, каждый из нас должен взять по горсти ее праха и развеять его по ветру, сказав пару прощальных слов, — неуверенно произнес он. Он снял с урны крышку, и Яна первой сунула внутрь руку, погрузив пальцы в прохладную, невесомую пыль.
— Милая Чарли, — прошептала она, и голос ее задрожал. Сделав над собой усилие, она сглотнула подкативший к горлу ком и продолжила: — Милая Чарли, мы были знакомы очень недолго, но я знала тебя, как никто другой. Ты…Ты была добрым, сильным, смелым человеком, врачом, спасавшим жизни и избавлявшим людей от страданий. Ты была мне другом. Прощай, Чарли, и покойся с миром… Я никогда тебя не забуду.
Она разжала пальцы, и ветер с готовностью подхватил серый порошок, мгновенно растаявший в пронизанном солнцем воздухе. Следующим прах зачерпнул Каин.
— Спасибо, — только и сказал он.
Алекс тоже был немногословен.
— Мир праху твоему, — в его голосе звучала неподдельная печаль.
Яна взглянула на Габриэля: его лицо хранило непроницаемое выражение, но прекрасные хризолитовые глаза были полны скорби. Он помедлил, задумчиво вертя урну в пальцах, а затем тихо заговорил:
— Долгие годы я жил, отвергая всякие чувства, которые, как мне казалось, сделали бы меня слабым, причинили бы мне боль. Сейчас мне больно, но я благодарен тебе за эту боль, Чарли. Ты показала мне, что по-настоящему важно в этой жизни, за что стоит сражаться и умирать… Ты была со мной одной крови, но в твоей груди билось сердце человека: оно умело любить и сострадать так, как умеют только люди. И, если бы я мог повернуть время вспять, избавив себя от боли утраты, я не изменил бы ни мига, Чарли. Спасибо, что любила такого, как я, и прости, что не сумел тебя уберечь…
Его голос все-таки пресекся. Алекс отвернулся, пряча заблестевшие глаза; Каин нахмурился и стиснул зубы — одна Яна не скрывала своих чувств: слезы двумя ручьями текли по ее щекам, каплю за каплей вымывая осевшую в сердце боль — горькую, гневную.
Габриэль молча развеял остатки праха по ветру и прижал к груди опустевшую урну. Произошедшее никак не укладывалось в его голове: он до сих пор отказывался верить, что больше никогда ему не ощутить прикосновение теплых ладошек Чарли к своей коже, не насладиться ее светлой, чудесной улыбкой, не обнять, не поцеловать, не зарыться лицом в непослушные пушистые кудри. Ему казалась чудовищной сама мысль о том, что мир будет продолжать жить без нее. Всего несколько проведенных вместе дней перевернули его жизнь с ног на голову — и тем мучительнее было думать о том, каким могло бы быть их совместное будущее.
“Ведь ты не заслужила смерти, Чарли. Только не ты…”.
- Предыдущая
- 56/58
- Следующая
