Укрощение демонов (СИ) - Сэнь Соня - Страница 24

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая

Яна отступила к застекленной стенке, испытывая странное смущение и борясь с желанием прикрыться. Словно Каин впервые в жизни видел ее обнаженной. Возможно, в каком-то смысле так оно и было…

— Уже вернулся? — тихо спросила она, поднимая на него глаза.

Вместо ответа он шагнул к ней и, заключив в объятия, коснулся ее губ своими, мокрыми и нежными, как никогда — и в этом поцелуе была, казалось, заключена вся боль, которую он испытал, увидев ее умирающей, вся любовь, которую он почувствовал, когда мог ее потерять, все счастье, охватившее его при виде ее, целой и невредимой, возродившейся к новой жизни. И сейчас она не просто верила ему — она точно знала, что он ее любит. Все говорило — нет, кричало об этом — его запах, его сердцебиение, его дыхание…его прикосновения. Волшебные, такие привычные и такие новые, рождающие огонь прикосновения.

— Я боялся, что ты станешь совсем другой, — прошептал он ей на ухо, пока она нетерпеливо срывала с него мокрую рубашку. — Что я не узнаю своей Яны, своей доверчивой малышки…

— Я все та же, любимый…

Она привстала на цыпочки, чтобы вновь ощутить его поцелуй, но неожиданно накатившая слабость подкосила ее ноги, заставляя буквально осесть в объятия Каина. Он обеспокоенно взглянул в ее лицо.

— Тебе нужно срочно поесть. На трансформацию уходит очень много сил, — произнес он и добавил со смешком: — Жаль, мне так и не доведется вывести тебя на твою первую охоту…

— Нет уж, давай как-нибудь без этого, — заставила себя улыбнуться Яна.

Уже не смущаясь, она позволила Каину помочь ей одеться, наскоро высушила волосы, роскошным золотым водопадом рассыпавшиеся по ее плечам. Никогда прежде они не были такими густыми и блестящими… Каин, устроившийся на корзине для белья в углу, наблюдал за ней с неподдельным восхищением. Впрочем, он и сам, как с удивлением отметила Яна, еще больше похорошел: словно с ее глаз вдруг спала пелена, замутнявшая ее взгляд на окружающий мир.

Похоже, новая жизнь начинала ей нравиться…

Выбравшись из подвала с вурдалаками, Габриэль из ближайшей же телефонной будки связался с Ангусом — вникнув в ситуацию, тот пообещал немедленно прислать ему новую машину, укомплектованную необходимым оружием, одеждой и средствами связи. Узнав о предательстве юного Асгардиса, уже уличенного в бесконтрольном убийстве смертных, глава Семьи пришел в ярость: отпрыск древнейшего и уважаемого в городе семейства стал позором своего Рода. Габриэлю пришлось выслушать целую тираду на инканусе, изобилующую изощренными проклятиями, самые невинные из которых сулили Элиану долгую и мучительную смерть в зловонной луже собственных испражнений. Сразу после разговора с Ангусом Палач позвонил Каину; впрочем, облегчение, испытанное им при звуке его голоса, бодрого и насмешливого, как всегда, было недолгим — в телефонной трубке неожиданно раздались женские крики и грохот, после чего связь прервалась.

К месту аварии он подоспел как раз вовремя: Каин и Чарли были заняты раненой Яной, а Алекс пытался ‘промыть мозги’ прибывшей полиции — из-за полученных травм у него это не слишком-то хорошо получалось. После вмешательства Габриэля полицейские покорно отбыли восвояси, передумав вызывать скорую и задерживать подозрительных личностей, в машине которых обнаружился размазанный в лепешку труп. Незадачливый охотник оказался единственным, кто не пережил аварию. Впрочем, без помощи Чарли маленькая подружка Каина тоже отдала бы Богу душу; пронзивший ее живот осколок стекла не оставил ей никаких шансов. Смертные всегда отличались поразительной хрупкостью…

Палач отвез всю компанию в лондонский дом Каина, и, пока все суетились возле Яны, заперся в машине с ноутбуком. Ему было необходимо связаться с Верховным Палачом — во-первых, доложить о ходе расследования, а, во-вторых, запросить срочную доставку новых запасов донорской крови вместо похищенной.

Лицо Верховного Палача, Улафа Кальда, словно высеченное из белого камня и лишенное каких-либо эмоций, изобразило некое подобие удивления аж дважды за время рассказа Габриэля: первый раз — при новости об уникальном дампире, и второй — о пленении Палача. Габриэль старался изложить события последних дней сухо и лаконично, как всегда, но голос его помимо воли выдавал его досаду: он попался в ловушку какого-то юнца, словно за его спиной не было многовекового опыта работы Палачом и способностей, превосходящих силу самых могущественных Истинных. И Улаф явно не собирался проливать бальзам на его уязвленное самолюбие.

— Быть может, мне стоит прислать тебе напарника в подмогу? — бесстрастно осведомился он, чуть изогнув белоснежную, в тон волосам и цвету кожи, бровь. — Катрина как раз свободна…

— Не вижу в этом необходимости, — чуть резче, чем намеревался, ответил Габриэль. — Я никогда не подводил тебя, Улаф. Справлюсь и сейчас. Ты знаешь, что лучше меня в команде нет никого. Моя единственная просьба к тебе — как можно скорее прислать мне запасов крови. Если тебя это не слишком затруднит.

— Что ж… — с нарочитой задумчивостью протянул тот, прищурив угольно-черные глаза. — Ты прав, прежде у меня не было поводов в тебе усомниться. Ты свое дело знаешь. Продолжай, но не тяни с этим, Габриэль. Юный Асгардис не должен подмочить нашу репутацию.

— Благодарю, Верховный. Я не заставлю тебя пожалеть.

— Что же касается твоей пленницы, мисс Морриган…

— Да? — сердце Палача вздрогнуло и замерло.

— Избавься от нее, и поскорее. Для нас она опасна. Ее кровь, кровь выродка, рожденного от недостойного союза, представляет слишком большую ценность для людей. Она возвысит их, сделает их нашими подобиями, тем самым подвергнув угрозе выживание нашего Рода. Люди — это пища, хоть и разумная; а дампиры вроде Шарлотты — уроды, побочные продукты любовной неразборчивости наших собратьев, а вовсе не новый виток эволюции, как ты это попытался мне представить. С точки зрения какой-либо выгоды для нас она бесполезна, во всех же остальных аспектах — опасна. Ты меня понял, Габриэль?

— Да, — кивнул тот, надеясь, что лицо не выдает обуревающих его чувств.

— Замечательно. И, Габриэль…

— Да, Улаф?

— Надеюсь, ты помнишь, что эмоции для Палача — недозволительная роскошь. Я уверен, что твоими действиями, как обычно, руководит холодный рассудок и трезвое мышление, а не желания плоти, которые способны подточить силу величайших из Истинных.

— Моя жизнь лишена плотских страстей и порывов сердца. Они бы сильно осложнили мою работу. Мое предназначение — служба во благо Рода. Как и у всех остальных Палачей. Я помню, чем обязан тебе, Улаф. Твои опасения напрасны. — ровным тоном отчеканил Габриэль.

Бледные, узкие губы Верховного Палача тронула довольная улыбка.

— Хорошо. Кровь будет выслана тебе немедленно. Ты знаешь, где ее забрать.

На этом разговор был окончен.

Каин нашел его сидящим в машине через полчаса — Габриэль намеренно не возвращался в дом, боясь столкнуться там с Чарли. Ему хотелось по возможности оттянуть приведение в действие приказа Улафа, а еще лучше — и вовсе его не исполнять. Впервые в жизни он испытывал смятение при мысли, что ему придется хладнокровно убить невинное существо. Схожее чувство посещало его один-единственный раз — на его самом первом задании. Но тогда убитый им вриколакос заслужил кару; Чарли же… Чарли была тем человеком, смерть которого стала бы для мира невосполнимой потерей. Сильная, добрая, умная, красивая женщина — сколько смертных жизней она еще сумела бы спасти? Десятки? Сотни? Тысячи? Да и не это было важно. Он, он сам не хотел ее смерти. К чему лукавить — она нравилась ему; симпатия зародилась в нем в ту самую секунду, когда он взял на руки ее легкое, исхудавшее тело, и ее тонкие нежные руки обвились вокруг его шеи. Когда в последний раз руки женщины касались его тела столь же нежно, столь же доверчиво? Немногочисленные мимолетные связи не в счет — в них не было ни грамма чувства. Лишь похоть, которую время от времени приходилось утолять. Но Чарли…

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая