Зеркало Кассандры - Вербер Бернард - Страница 14

• Предыдущая
• 14/132
• Следующая

Ей снится, что она в замке. Стены защищают ее от холода, а крыша — от дождя. В комнатах нет насекомых, в подвале нет крыс. Она идет в отделанную черным мрамором ванную, поворачивает золотые краны и принимает горячий душ. Она моет свои длинные волосы шампунем с запахом лаванды, намыливает себя перламутровым мылом. На дно ванны стекает черная от грязи вода. Когда ее кожа вновь становится ослепительно и естественно розовой, она накидывает теплый халат, вычищает остатки грязи из-под ногтей на руках и ногах, покрывает их красным лаком. Тщательно намазывает тело кремом с нежным запахом миндаля. Сушит волосы и долго, словно лаская, расчесывает их.

С наслаждением она садится за туалетный столик, красит ресницы и брови. Красит губы толстым слоем помады и сводит их, словно для поцелуя, чтобы маслянистая субстанция равномерно распределилась по поверхности. Каждое действие доставляет ей радость, которую ни один мужчина не способен понять или вообразить.

Мыться. Прихорашиваться. Расчесывать волосы. Намазывать себя кремом.

Из окна она видит вдали город, над которым то тут, то там рвутся бомбы, похожие на призрачные оранжевые, желтые и черные грибы. Она слышит крики, но ей нет до них дела.

Она чистит зубы мятной зубной пастой с таким восхитительным вкусом, что ее хочется съесть. Делает эпиляцию ног полосками горячего воска. Отрывать их от кожи немного больно, но ей даже нравится это легкое пощипывание. Затем она натягивает чулки, надевает туфли на высоком каблуке, очень похожие на те, которые она видела в куче мусора на свалке.

Она надевает шелковый бюстгальтер и брызгает на шею духами с ароматом апельсинового цвета и ванили. В этот момент до нее доносится голос из соседней комнаты:

— Ты готова, Кассандра?

Дверь открывается, появляется очень красивый молодой человек с чудесной улыбкой. На груди его эмблема в виде стилизованной буквы «д».

— Это я подарил тебе часы, но сейчас я подарю тебе нечто еще более ценное.

Он заключает ее в объятия и начинает…

…Покрывать ее слюнями.

Кассандра чувствует, что ее облизывают. Она улыбается, потом, охваченная сомнениями и удивленная длиной энергичного языка, открывает глаза. Перед ней большая лохматая собака, ирландская овчарка, которую держит на поводке работник муниципальной службы. Он тянет собаку за поводок, и той приходится прекратить вылизывание.

Служащий говорит Кассандре, что ей нельзя оставаться на скамейке. Это может возмутить посетителей парка и напугать детей.

— Это запрещено, — говорит он.

Кассандра Катценберг встает на ноги и понимает, что, пока она спала, у нее украли рюкзак, в котором находись все запасы еды, термос с чаем и нож.

Ну если даже другим бомжам доверять нельзя…

Она бредет по городу и подбирает бесплатную утреннюю газету. В ней рассказывается о несчастном случае на заводе ЭФАП. Очевидцы говорят о таинственном двойном взрыве, но к тем, кто намекает на возможность теракта, не прислушиваются. Все обвиняют компанию, производящую химикаты, в том, что она, несмотря на предупреждения компетентных органов, не заменила изношенное оборудование.

Рабочий завода объясняет:

— Я буквально на днях говорил об этом с женой. Я сказал ей: за помещениями и оборудованием так плохо следят, что достаточно одной искры, чтобы все взлетело на воздух. Она посоветовала мне доложить начальству, я так и сделал. Но никто не стал меня слушать.

Эксперты, срочно прибывшие на место происшествия, подтвердили гипотезу возгорания из-за короткого замыкания. Адвокаты заявляют, что компания готова оплатить жертвам ущерб, но сначала поторгуется. Премьер-министр, в кои-то веки вставший на сторону профсоюзов, повышает тон и требует пересмотра зарплат пострадавшим рабочим.

Кассандра листает страницы бесплатной газеты: ее фотография по-прежнему на видном месте, и на этот раз объявление о розыске сопровождается пометкой «Срочно».

Это все директор, Филипп Пападакис, старается меня отыскать. Ему-то что, пансионеркой больше, пансионеркой меньше! Каждый год тысячи детей сбегают. Что он на мне-то зациклился?

«Паранойя»? Да, возможно, у меня паранойя. Но параноики видят воображаемую опасность. А когда видишь опасность реальную, то кто ты? Ясновидящий? В этом случае надо было уточнить: «Осторожно, ясновидящая».

Она просматривает статьи о несчастном случае на заводе в других бесплатных газетах. Во всех утверждается, что произошла авария на производстве. Никаких других гипотез не рассматривается. Даже составлена карта химических заводов, на которых могут произойти подобные взрывы. В правительстве говорят об ужесточении контроля за объектами группы риска.

Она заканчивает читать и принимается бродить по улицам квартала Монмартр на севере Парижа. Прохожие не обращают на нее никакого внимания. Она словно стала невидимой. Никто ей не докучает. Она опять дожидается закрытия общественного парка и проводит в нем еще одну, на этот раз чуть более прохладную ночь. Она сворачивается калачиком и укрывается одеялом из бесплатных газет. Ложится поудобнее. Ищет рюкзак, потом вспоминает, что его украли, и думает:

Лучший способ не быть обворованным — ничего не иметь.

Проснувшись, Кассандра чувствует сильный голод. Она обходит мусорные баки закусочных быстрого питания, находит немного холодной жирной картошки фри и засохшие кусочки курицы в нераспечатанном пакетике. Но эта еда быстро вызывает у нее отвращение. Она спускает к площади Опера и мусорным бакам ресторанов, но ее прогоняют. Тогда она идет к Большим бульварам, роется в мусорных баках у супермаркетов и находит еще нераспечатанную еду, выброшенную потому, что истек срок годности. Она вспоминает слова Орландо:

Ты думаешь, что ровно в полночь того дня, который указан на этикетке, микробы, сверившись с часами и календарем, пересекают линию старта и набрасываются на просроченную еду?

Кассандра пробует и с отвращением выплевывает первый же кусок. Все пропитано дезинфицирующим средством. Она видит рабочего, выкидывающего мусор, и спрашивает, зачем он заливает продукты едким препаратом.

— Если вы отравитесь, съев наши испорченные продукты, мы будем отвечать перед законом, — поясняет человек в зеленой униформе.

То есть они, боясь проблем с правосудием, предпочитают сделать просроченную еду несъедобной вместо того, чтобы отдать ее нуждающимся…

На третий день у Кассандры наступает первый этап распада личности: она, совершенно не сдерживаясь, чешется.

То одна, то другая часть ее тела постоянно зудит и требует, чтобы ее разодрали ногтями. Некоторое время Кассандра только этим и занимается. Она проводит целый час, расчесывая зудящие участки кожи.

Она бесцельно бродит по городу. Такой образ жизни — что-то новое для нее. Раньше она выходила на улицу, чтобы попасть из пункта «А» в пункт «Б». Улица была средством сообщения. Теперь ее перемещения не имеют смысла. Она кружит вокруг пункта «А», не назначив встречи, не преследуя никакой цели.

Улица — это и точка отправления, и конечная цель.

Бродит так не она одна. Раньше Кассандра не замечала нищих и бомжей, а теперь видит их повсюду. Все они чешутся и идут не из точки «А» в точку «Б».

Кассандра замечает других «невидимок».

Они роются в мусорных баках. Тащат в руках сумки. Толкают тележки, набитые пакетами. Прячутся под воротами и спят на вентиляционных люках. Они смотрят в землю, словно просят прощения за то, что еще живы.

Привидения. Теперь я стала одной из них и вижу их. Как медиумы, которые видят мертвых.

Она замечает бомжа, лежащего на земле с бутылкой в руках. Он разговаривает сам с собой, выкатив глаза и показывая куда-то пальцем:

— …Если ты считаешь, что я позволю так с собой обращаться, то ты ошибаешься, малыш. Прости за прямоту, но такие ребята, как ты, меня не впечатляют, нет! Чтобы меня поразить, нужен кое-кто повнушительней! Гораздо, гораздо внушительней. Еще не родился тот человек, который заткнет мне рот! И мне наплевать, что тебе это не нравится! Хватит строить из себя невесть что, ясно? Сразу видно, ты не знаешь, с кем имеешь дело!

• Предыдущая
• 14/132
• Следующая