Дважды рожденный - Михалев Артем Аркадьевич "Русс" - Страница 66

• Предыдущая
• 66/74
• Следующая

  Когда меня растолкали, трюм уже полностью затянуло дымом. Нырнув в вирт, я словно заглянув в жерло проснувшегося вулкана. Северяне оказались верны своим привычкам, заставляя рабов закидывать трюм охапками какой-то чадящей хреновины. Скованные цепями, те даже сбежать не могли. Тех, кто пытался, выдергивали из трюма веревками и подвешивали за ноги - вялиться на марсианском солнышке. Снимать их никто не собирался.

  Едкий тяжелый дым очень неохотно выползал наружу. Обзорная камера позволяла рассмотреть весь процесс вешания в деталях, но времени, чтобы насладиться зрелищем у меня не было. Ублюдки уже нащупали и сорвали две крайние турели.

  - Ты можешь что-нибудь сделать? - Взгляд Мары не отрывался от затянутого дымом экрана.

  - Данные об инфракрасном излучении поступают с трех камер. Чтобы вести прицельный огонь этого мало. Придется подпустить их поближе, но тогда мы лишимся половины пушек. Могу залить огнем весь трюм.

  - Делай. И без соплей! Их уже не спасешь.

  Признаюсь, я и сам не видел иного выхода. Можно сдать корабль и пересесть в рабские загоны, а можно обороняться.

  - Надеюсь, в следующей жизни вам повезет больше. - Слабое оправдание, но другого у меня не было.

  - Вик, заканчивай! - Рявкнула Мара. - Мы потеряли четвертую...

  - Замолчи.

  Слово было произнесено совершенно спокойным тоном, но угроза в моих глазах заставила ее замолчать. В девчонке чувствовалась горячая кровь кочевницы. Несколько секунды мы напряженно мерялись взглядами, пока она не отвела глаза. Кивнув, я отрешился от реальности и нырнул в вирт. Спустя мгновение пушки выплюнули первый заряд плазмы.

  Странно, но прежнего надрыва я уже не испытывал. Мечущиеся в дыму туманные фигуры не ассоциировались с живыми людьми. Призраки Могильника, не более. Откровенно говоря, они уже давно ими были.

  И все же, в моей душе что-то надломилось. Убивать стало проще. Исчезли моральные терзания и угрызения совести. Передо мной был враг, и его следовало уничтожить. Быстро, и с минимальными потерями. И с каждой минутой это чувство только росло. Пяти дней хватило, чтобы снести налет цивилизации, обнажив хищного, готового на все ради выживания зверя. Надо же, а я почти забыл это ощущение.

  Всего то и понадобилось - понаблюдать, как из живых людей вырезают печень, вскрывают грудную клетку, чтобы достать еще бьющееся сердце. Северяне не были каннибалами в прямом смысле этого слова, поедание себе подобных носило скорей ритуальный характер. Наши далекие предки человека намеревались таким способом получить силу врага. Не знаю, чего хотели кочевники, а я хотел одного - чтобы они все сдохли. Желательно на моих глазах.

  Мы оборонялись трое суток, успешно разменивая одного на пятерых. Трюм превратился в гигантское кладбище, провонявшее весь корабль. Северянам было плевать на своих мертвых, и вытаскивать тела приходилось людям Дабла. Сжигать трупы в печи мы больше не могли - от перегрузок захлебывался реактор. Приходилось сбрасывать трупы в подземную реку, молясь, чтобы они не заткнули ее, и нас не затопило к чертовой матери.

  В таком щадящем режиме реактор протянул три дня, а потом пошел в разнос и мы разом лишись половины оборонной системы. Всплеск прошел по всей сети, выжигая управляющие контуры. На моих глазах турели превращались в бесполезный хлам. Если не выдерживали аккумуляторы - бахали как новогодние хлопушки, калеча и убивая всех вокруг.

  Хуже всего, что весь этот фейерверк пришелся на очередную попытку северян захватить трюм. И вялый, едва не показушный штурм тут же превратился в безумную по напряженности битву. В то время как Пуха колдовал с реактором, Дабл гнал бойцов со всего корабля. Гнал на убой, иначе я сказать не могу.

  Предохранители полицейского дрона с трудом подавили входящий сигнал. Ударная волна прокатилась от реактора, и большая часть оборудования лаборатории пришло в негодность, но мои видеокамеры продолжали передавать картинку.

  Северяне обезумели. Они выжигали уже мертвые турели дотла, и целенаправленно охотились за ненавистным отрядом в железных доспехах. Из шестерых осталось только двое. Отец Маришки, и еще один немногословный мужик. Я не знал его имени, а теперь и не узнаю. Его выследили на следующий день. Бедолага разделил судьбу остального отряда. Не завидую ему. Я видел, как погиб Старейший. Видел, как его, еще живого, выковыривали из бронекостюма, не обращая внимания на сломанные конечности. Северянам было плевать на его крики, этих тварей больше волновало, кому достанется сердце железного воина.

  Угрызения совести? Их больше нет. Осталось только желание убивать.

  Нам повезло, что у Пухи оказались золотые руки. Все пять дней бедолага не вылезал из реакторного отсека, выжимая из адской машинки последнее. Если мой план не сработает, то ему недолго осталось. Уровень излучения повышается с каждой минутой, и это чувствуется даже здесь. Боюсь представить, что творится внизу.

  План. Против воли я улыбнулся. Кажется, затея встряхнуть этот зажравшийся мирок закончится, не успев начаться.

  Я отчаянно, до хруста в суставах потянулся. Одно хорошо, усталость такая, что на отчаянье сил не остается.

  - Ну? Как? Отбились? Как отец?- Заметив, что я пошевелился, Мара завалила меня вопросами.

  - Отбились. В северном коридоре осталось четыре турели. Западный и восточный - по пяти. На главной лестнице только камера, но там Дабл и большая часть наших. Живой. Пока держатся.

  - Южная?

  - Не знаю. - Я покачал головой. - Камера с утра не работает. Может крысы добрались. Да толку с нее?! Все равно турели выгорели. Сама знаешь, что там вчера творилось. Северяне как обезумели.

  - Там все еще Гнес со своими?

  - Да, насколько я знаю. Правда, у него людей почти не осталось, но с утра туда не лезли. Третья атака, и все в главные ворота.

  На всякий случай я еще раз пробежался по камерам, отслеживая обстановку. Тишина.

  Всплеск реактора не только пробил брешь в нашей обороне, но и пожег большую часть электроники. Сенсоры, головизоры, даже водяной насос - сгорело все. Если раньше я пускал картинку на экраны лаборатории, то теперь приходилось самому высматривать все атаки. Два, три, пять направлений одновременно. Связь выгорела дотла, и рядом с нами постоянно дежурило несколько гонцов. Как в восемнадцатом веке, мать вашу.

  Я фактически не вставал из-за стола. Несмотря на поддержку Нои, спать хотелось зверски. Помогали Маришкины инъекции, но, боюсь, они окончательно посадят мое здоровье. Так погано я себя не чувствовал уже лет триста. Нужен перерыв, или я здесь подохну.

  - Потерпи, Вик. Недолго осталось.

  Вслух сказал? Похоже, что от усталости я начал заговариваться. Хотя девчонка права, скоро отдохну. Скоро мы тут все отдохнем, вместе с северянами.

  - Ты в курсе, что твой отец запретил Пухе гасить реактор?

  Девчонка пожала плечами.

  - Надеюсь, он знает что делает.

  - Чернокожий идиот сам не знает, что творит. - От дверей донесся холодный голос. - Как видите, я отменил приказ.

  Растерявшийся охранник даже не успел поднять винтовку. Две короткие вспышки, и его обожженный до неузнаваемости труп рухнул обратно на кровать. Мгновение спустя выстрел в голову оборвал жизнь так не проснувшегося гонца. Глядя в глаза Гнесу и стараясь не делать резких движений, я положил руки на металлическую поверхность стола.

  - Ты сразу показался мне разумным человеком. - Оценил мои действия кочевник. - Не ждал, землянин?

  Довольно осклабившись, он посторонился, и в лабораторию начали проникать вооруженные люди. Двое последних втащили избитого до полусмерти Пуху. Достаточно одного взгляда, чтобы понять - это не люди Гнеса. Отдохнувшие, глаза не западают от усталости, а на по-хозяйски наглых рожах читается выражение крайнего удовольствия от всего происходящего. Особенно мне не понравились глаза последнего и самого здорового. Было в нем что-то от дикого зверя.

  Наши взгляды пересеклись, и я сморгнул, испытав смутное чувство узнавания. Мгновение, и страшный удар в голову отшвырнул меня назад, впечатав в стену. Все произошло так быстро, что я даже не успел среагировать. Пока я мотал головой, пытаясь прийти в себя, здоровяк одним движением перебросил себя через стол и снова занес винтовку. Следующий удар приклада мне удалось принять на скрещенные руки, чуть довернув тело, чтобы пропустить его по касательной. В руке что-то хрустнуло, но по крайней мере голова осталась цела. Жаль только, что 'гость' не собирался останавливаться на достигнутом. Судя по зверскому выражению лица, он всерьез намеревался забить меня до смерти.

• Предыдущая
• 66/74
• Следующая