Освобождение Атлантиды (ЛП) - Дэй Алисия - Страница 47

• Предыдущая
• 47/71
• Следующая

Она была для него и дыханием и надеждой.

– Значит, мы позволим ей это сделать, – сказал он принцам. – Мы пойдем в Храм, и вы узнаете правду ее видений. Потом мы уйдем из Атлантиды, и никогда больше вас не побеспокоим.

– Ты – наша семья, – сказал Вэн, в его голосе явно прозвучала мука, но сердце Джастиса уже очерствело.

– Мы никогда не были семьей. Вы снова мне доказали это сегодня. И вам следует знать: если когда-нибудь снова попытаетесь поймать нас в ловушку, нас так просто уже не словишь. В этом вам клянутся атлантийская и нереидская стороны моей души.

Вэн было заговорил снова. Но Конлан взмахом руки приказал ему замолчать.

– Значит, идем в Храм, – устало сказал он. – Будем решать проблемы по мере их поступления.

Кили не могла говорить. Она буквально лишилась дара речи при виде окружающих ее вещей. Снаружи храм был изумительным: отполированный мрамор, золотая с вкраплением меди мозаика. Но это… это превосходило все самые заветные мечты археолога.

Они проходили по комнатам, наполненным историческими сокровищами. Одна из комнат была от пола до потолка завалена золотыми вещами и предметами, инкрустированными драгоценными камнями. Подношения Посейдону, собранные за столетия, рассказал ей Джастис. Он также заметил, что «древности» хранились в комнатах, находившихся внизу, и что эти помещения размером с футбольное поле.

Древности.

При мысли об этом ее горло перехватывало. Еще одна комната была забита от стены до стены старинными кожаными сундуками, в которых, без сомнения, лежали удивительные предметы.

Комнаты со статуями, картинами, которым, должно быть, несколько тысяч лет. Коридор, по которому они проходили, содержал самые удивительные предметы искусства, которые она когда-либо видела. Ее друг, куратор музея, незамедлительно получил бы сердечный приступ.

Библиотека, размером с футбольный стадион штата Огайо. Когда они зашли, ее удивило присутствие сотен мужчин и женщин, работавших за длинными столами. Джастис походя заметил, что они работали над реставрацией свитков, спасенных из Александрии.

Александрия .

Спасенные свитки.

Из Александрии.

Она чуть было не упала на месте. К счастью, Кили была крепкой, и голова у нее закружилась лишь на некоторое время.

Потому что, видите ли, существовали только одни свитки, спасенные из Александрии. Вполне возможно, она столкнулась с величайшей археологической находкой исторических документов за… за всё время существования.

Ее желудок опять перевернулся, и она заставила себя не думать о свитках, искусстве и «старье», концентрируясь на текущем задании. Ей также надо было сфокусироваться, чтобы не споткнуться, так как Джастис тащил ее по ужасно длинному коридору, вслед за Конланом и Вэном, со скоростью, обычной, видимо, для длинных ног атлантийцев.

– Эй! Я занимаюсь спортом, даже бегаю, но ты меня просто загонишь этим марафоном. Я могу минутку передохнуть?

Джастис замедлил шаг, но не остановился и даже не взглянул на нее. Его лицо было мрачным, напряженным, словно у тех статуй, мимо которых они проходили. Вообще-то, между ними и впрямь было нечто общее. Аристократический нос и скулы.

– Все эти статуи изображают атлантийцев?

Он так внезапно остановился, что она врезалась в его спину.

– Эй! В следующий раз хоть предупреждай!

Он развернулся и посмотрел на нее:

– Ты собираешься рисковать своей жизнью, и хочешь, чтобы мы с тобой поговорили о статуях?

Она задержала дыхание, увидев яркое сине-зеленое пламя в центре черных зрачков. Хотя обе его половинки, – или они, или как там еще можно выразить эту многоликость, – сейчас были активны, он больше ее не пугал.

– Я же ученый. Мне любопытно, понимаешь? Профессиональный риск.

Джастис не успел ответить, так как Вэн позвал их, остановившись в коридоре в двадцати футах  от них.

– Вы двое идете, или как? Чем быстрее мы с этим покончим…

Он не закончил предложение, но Кили и так всё поняла. Чем скорее они уверятся в том, что она говорит правду, тем скорее займутся поисками Звезды и исцелением разума Джастиса, чтобы Атлантида могла возродиться, принеся мир и всяческих пушистиков человечеству.

Что-то вроде того.

Страх боли и стресс, испытываемый ею, были настолько сильны, что ей казалось, что она в любую секунду может взорваться. У нее закружилась голова. Истерия: слово, точно описывающее этот день.

Джастис стиснул зубы, крепко взял ее за руку и пошел к братьям, таща ее за собой.

– Мы идем. Не подгоняйте.

Когда они подошли к двери, он снова остановился. На сей раз, он посмотрел на нее холодно и решительно.

– Тебе не нужно проходить это испытание. Если им нужны доказательства, чтобы поверить в твои видения – черт с ними. Пусть они страдают из-за собственного неверия. Тебе не нужно никому ничего доказывать. Мы заставим их выпустить тебя из Атлантиды и уйдем вместе с тобой.

Она удивленно посмотрела на него, но потом ее потрясли его искренние слова. Он предлагал покинуть дом и семью – весь свой мир, – чтобы защитить ее.

Этот воин, выступивший против того, чтобы другие приносили себя в жертву ради него, готов был отбросить всё ради нее. Она не могла этого вынести, поэтому решила пошутить:

– С такими синими волосами ты прекрасно впишешься в университетское общество, вот только тебе бы следовало меня спросить, можно ли тебе отправиться ко мне домой, – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Ты не похож на бездомного кота, а квартира у меня очень маленькая.

Он прищурился, и угрожающе зарычал:

– Мы заявили на тебе права, Кили. Возможно сейчас не время для твоих шуток, ведь наше спокойствие и душевное равновесие настолько хрупки.

Она вздохнула, но ничего не сказала в ответ. Он снова вернулся к своим «правам». Когда она сделает всё, что в ее силах, для него и Атлантиды, она с ним проведет долгую беседу о двадцать первом столетии. А может, пошлет ему милое электронное письмецо, находясь от него за пару тысяч миль.

Это безопасно.

Она Джастиса не боялась. Но вот чего ожидать от нереида, она не знала, и лучше им находиться в разных часовых поясах.

Кили не обратила внимания на ту боль, пронзившую ее грудь при этой мысли, и снова пошла за Вэном в комнату, где находился Трезубец.

Разве не богохульство: касаться священных божественных предметов, даже несмотря на то, что Кили не поклонялась именно этому Богу? Она прикоснулась к фигурке рыбки, висевшей на цепочке под рубашкой, пожалев, что не надела еще и золотой крестик. Символ собственной веры. Хотя рыбкой можно убить сразу двух зайцев. Кажется, рыба была символом Христианства. Ведь Иисус накормил всех тех людей всего двумя рыбинами.

Она прикрыла глаза, кратко помолившись о том, чтобы пережить то, что ее ожидало. Пережить и помочь Джастису. Как будто прочитав ее мысли, он сжал ее руку, и их окатило волной жара. Она вздрогнула, пришло воспоминание о том поцелуе в пещере, и она от неожиданности споткнулась.

Ее охватил жар: вовсе не сексуальный и не чувственный. То была теплота истинной радости: вкус лимонада со льдом на раскопках в пустыне, вид ослепительно красочного заката над океанскими волнами, звон колокольчиков в детском смехе.

Теплота, которую испытываешь, возвращаясь домой. В такой дом, которого ей всегда не хватало.

Он поймал ее, не дав упасть, и она покачала головой, увидев вопрос в его глазах. Как она могла ему рассказать, что ее сердце именно в эту неудачную минуту решило сделать свой выбор?

Глубоко вздохнув, она надела маску доктора МакДермотт, осторожно высвободила руку и вошла навстречу тому, что ожидало ее внутри.

Джастис и нереид смотрели, как Кили медленно обходит пьедестал, на котором покоился Трезубец на лазурной шелковой подушке. Она долго ничего другого не делала. Просто ходила кругами, не отводя глаз от Трезубца, на котором зияли пять отверстий, куда нужно было поставить пять камней из семи существующих.

• Предыдущая
• 47/71
• Следующая