Ярость и страсть - Корнилова Наталья Геннадьевна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/79
• Следующая

Весело смеясь, они двинулись к баньке, держась за руки. Идиллия, мать их! Ничего, сейчас мы её разрушим… Плеснув на камни воды, чтобы было побольше пара, я набрала полный ковш кипятка из котла, поставила его на средний полок, на случай неадекватной реакции хозяев на моё появление, а сама легла с самым независимым видом на верхний, как Диана, устремив томный взор к дверям.

В предбаннике послышался шум открываемой двери, весёлый голос Григория и звонкий девичий смех. Ещё минута — и в парилку вошла обнажённая Зойка. За ней в таком же виде — Григорий. За паром они не сразу меня разглядели, да и не смотрели никуда, только друг на друга, зато я их видела прекрасно. Впрочем, в основном я глядела, как загипнотизированная, на то, что просто не могло не приковать женский взгляд, — на громадную сущность Григория. У меня аж мышцы свело внизу живота от такой потрясающей картины. Видела я в своей жизни мужиков, но чтобы такое! Все-таки счастливая она, эта Зойка, небось пользуется всем этим добром, когда и сколько захочет. Вот и сейчас, только вошли, она тут же ухватилась руками за эту сущность и стала баловаться. Парень довольно замычал, мышцы его заходили ходуном, он весь напрягся, потом подхватил девушку на руки и понёс к полкам. В следующий момент мутные глаза его повстречались с моими. Он поначалу чуть не выронил от неожиданности свою трепещущую ношу. Глаза его округлились, брови удивлённо поднялись, он бережно опустил блестящее от пота тело Зойки на нижнюю полку и распрямился всей своей статью, ничуть не стесняясь собственной наготы.

— Ну иди же ко мне! — капризно потребовала Зойка, хватаясь за его вздыбленную гордость.

— Ты кто такая?! — рявкнул тот так, что банька зашаталась и чуть не развалилась.

Зойка подпрыгнула на полке и тоже закричала:

— Ты что, спятил, козёл?! Чего разорался?!

Но, увидев его взгляд, застыла, потом медленно повернулась в мою сторону. И тут же вскочила на ноги, и глазищи её поползли на лоб.

— Ни хрена себе! — протянула она. — Гоша, это ещё кто?

— Вот и я спрашиваю, — грозно прорычал тот, по-бычьи наклоняя голову. — Кто ты такая?

— Здрассьте вам с кисточкой! — весело проговорила я, садясь и свешивая ноги с полка. — Вам Толик разве ничего не сказал? Вот поросёнок! — Я огорчённо скривилась. — Сам привёз сюда, красивых слов наговорил, сказал, иди в баньке помойся, а теперь ко мне ещё и претензии? Хорошенькое дело! А вы-то сами кто?

Они ошарашенно переглянулись. Зойка процедила:

— Вот мудак этот Толян! Какого черта он ещё тут устраивает? Забыл, кто в доме хозяин? Иди, вставь ему, барану! — Её глаза зло сверкнули.

— Да ладно, давай уже мыться, — нарочито небрежно бросил Григорий, жадно облизывая мои голые груди глазами. — Она нам не помешает, правильно говорю? — и похотливо подмигнул мне.

Зойка взвилась до потолка:

— Пошёл вон, кобель!!! Я сказала! — и замахнулась на него кулачком.

Тот испуганно дёрнулся, попятился к дверям и залепетал:

— Да ладно, что ты сразу начинаешь… Иду уже…

И как ошпаренный выскочил вон из парилки. Зойка повернулась ко мне и прошипела:

— Это мой бык, поняла? И не лезь к нему. Трахайся со своим придурком Толяном, сколько влезет.

Было в её манерах что-то от дешёвой вокзальной шлюхи, такое же блатное, грубое и вызывающее, что никак не вязалось с её почти ангельской внешностью. Но я не собиралась выяснять, где она понахваталась своих манер, в какой тюрьме или на какой панели, — у меня были дела поважнее. Я без лишних слов легонько ударила её ногой в подбородок. Ведьма отлетела к дверям и растянулась на полу. Из разбитой губы побежала кровь. Соскочив вниз, я бросилась в предбанник, заперла массивную дубовую дверь на засов и только тогда перевела дух. Все, теперь у меня было на что обменять Валерика. Лёгкость, с которой я провернула это дельце, прибавила мне сил, и настроение сразу улучшилось. Вытащив Зойку из парилки, я уложила её на диван, и тут в дверь затарабанили.

— Зоя, открой! — закричал Гоша. — Толян говорит, никакой бабы он не привозил, слышь? Подойдя к двери, я громко сказала:

— Заткнись, идиот! Врёт все твой Толик! Он привёз меня на «Вольве» вместе с каким-то парнем. Иди и спроси!

Он замолчал. Потом неуверенно промычал:

— Так… ты та самая баба? А почему Зойка молчит? Зойка, ты где?! — снова забарабанил он. — Ну-ка открой, сука!

— Сейчас, все брошу и открою, — усмехнулась я, поглядев на зашевелившуюся на диване атаманшу.

— Подожди, тебя же в лесу грохнули, как мне сказали! — глупо прорычал за дверью Гоша, — Или ты не та?

— Та, та, успокойся, хлюпик! — поддразнила я, смеясь.

— Ну подожди, шалава! — рявкнул он и выбежал из баньки.

Теперь мне предстояли долгие и нудные переговоры. Разорвав полотенце, я связала тупо глядевшую на меня Зойку по рукам и ногам, усадила за стол, налила из самовара горячего чаю и поставила перед ней чашку. Потом пошла в парилку, основательно и с удовольствием вымылась (когда ещё попаду в русскую баню) под грохот высаживаемой дубовой двери и крики осатаневших от злости мордоворотов, надела Зойкин халат, чтобы не пачкаться о своё грязное платье, и уселась рядом с ней за стол, положив рядом ружьё и пачку патронов. Ружьё мне требовалось для пущей убедительности, чтобы лишний раз не пускать в ход свои когти, доказывая, что меня следует бояться.

— Скажи им, чтобы дверь не портили, — сказала я спокойно. — А то я тебя пристрелю, — и отхлебнула из её чашки слегка остывшего чайку.

Чувствовала я себя превосходно.

— Болваны, перестаньте ломиться!!! — завизжала она, и за дверью сразу все стихло. Судя по топоту, там собралась вся честная компания.

— Умница, — похвалила я. — А теперь ответь мне на один вопрос…

— Пошла ты! — презрительно скривилась она. — Кто ты вообще такая?

— Это долгая история. А вообще я хотела спросить, нет ли у вас тут холодненького пивка?

Посмотрев на меня, как на умалишённую, она процедила:

— А ху-ху не хо-хо? Подавишься моим пивом!

— Почему твоим?

— Потому что здесь все моё, поняла, сука?

— Фу, как грубо, — поморщилась я. — А с виду такая красивая девочка. На каком дереве тебя воспитывали?

Оставив её раздумывать над моим вопросом, я подошла к холодильнику, открыла его и ахнула: он до отказа был набит импортными напитками всех мастей, в том числе и баночным пивом. Вытащив три банки, я вернулась к голой пленнице, вскрыла банку и стала с наслаждением пить, не обращая на неё внимания.

— Что тебе нужно? — спросила она немного позже, сжигая меня взглядом. — Тебе все равно крышка — отсюда не выберешься. Мои люди тебя на части разорвут за меня.

— Чем это ты их так обворожила? Уж не своими ли прелестями?

— Не твоё дело! — огрызнулась она. — Говори, что нужно, и уматывай!

— Мне нужен Валерик.

— А-а, так это ты его невеста, ха-ха! — Она противно заржала. — Видный же у тебя женишок! — и прошипела:

— Я устрою вам свадьбу на кладбище под звуки похоронного марша…

Мне не хотелось разубеждать её относительно своей роли во всем этом. Если ей нравится считать меня невестой Валеры, то пусть так и будет, главное, чтобы на самом деле замуж не выдали…

— Не кипятись, Зойка или как тебя там. Я не хочу неприятностей ни тебе, ни себе, ни Валерику. Ответь: зачем он тебе понадобился, и я оставлю вас в покое. В противном случае мне придётся поджарить кое-кому симпатичную задницу на камнях в парилке, а потом разворошить все ваше осиное гнездо. Поверь, мне это будет совсем нетрудно.

— Не много ли на себя берёшь? — хмыкнула она.

— Нормально, в самый раз. Так что лучше скажи своим архаровцам, чтобы не трогали Валерика и дали нам с тобой спокойно поговорить. Если хочешь жить, разумеется, — небрежно закончила я, допивая пиво.

Скривившись, она посмотрела на ружьё и крикнула:

— Толян, приведи сюда того ханурика! И не трогайте его, пока не скажу. У неё тут ствол, слышишь? Она опасна!

— Ты в порядке? — послышался испуганный вопль мордатого.

• Предыдущая
• 38/79
• Следующая