Ярость и страсть - Корнилова Наталья Геннадьевна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/79
• Следующая

— Но может, вы хоть что-то слышали? Имена, разговоры по телефону, род занятий фирмы, название, приблизительное местонахождение и так далее.

— По-моему, его фирма торгует сигаретами.

— С чего вы взяли?

— Видите ли, он у меня не курит и никогда не курил — я не разрешала. Валера всегда был очень послушным мальчиком…

— Почему был?

— Простите, — спохватилась она, смутившись, — просто у меня плохие предчувствия в последнее время. Так вот, когда он начал работать год назад, у него в комнате появились нераспечатанные пачки сигарет и все разные.

— Может, он их просто коллекционирует?

— Что вы! Мой сын никогда бы не стал собирать такую гадость! — Она брезгливо поморщилась. — Ему с самого детства нравились марки и фантики. Потом, это не какие-нибудь редкие сигареты, а самые обыкновенные, какие во всех ларьках продают, — я проверяла. Мне кажется, это просто образцы продукции.

— Хорошо, допустим, — нахмурился босс. — Ну а название фирмы краем уха не слышали?

— Нет. Ему почти не звонили домой — я запретила. А со мной о делах он тем более не разговаривал. Бумаг у него тоже никаких нет — я проверяла.

— Какой фирмы сигареты, помните?

— Конечно. «Мальборо», «Кэмел», «ЛМ» и прочее. Все с акцизными марками, как положено.

— А на работу он на метро ездил?

— Разумеется! У него нет таких денег, чтобы разъезжать на такси, — он у меня порядочный человек.

— А до какой ветке он ездит?

— Послушайте, зачем вам нужна вся эта ерунда? — раздражённо спросила она. — Вы лучше езжайте спасать моего мальчика, а не сидите здесь, изучая его биографию!

— Мы тронемся в путь в ту же секунду, как узнаем, куда, собственно, ехать, — усилием воли сдерживая себя, вежливо проговорил босс, поправляя раскалившиеся очки.

— Так вы бы сразу и спросили об этом, — удивлённо заявила она. — Я бы и сказала.

Если бы босс мог себе позволить, он бы непременно запустил в неё огромной бронзовой пепельницей, заслужив мои аплодисменты. Но он лишь с тоской посмотрел на тяжёлый предмет и произнёс:

— Вам цены нет, мамаша. Говорите.

— Перед отъездом он сказал, что едет в ДК «Горбунова» и пробудет там почти весь день.

— Надеюсь, вы принесли его фотографию?

— А как же. — Она порылась в сумочке и вытащила пачку снимков. — Альбом я решила не брать, но здесь есть и из роддома, из детсада, из школы и совсем недавние. — Она протянула все Родиону. — А здесь, на бумажке, я записала все детали: наш домашний адрес, телефон и так далее. Это пригодится?

— Посмотрим.

— Тогда напишите мне расписку, что взяли деньги, и я пойду, — засуетилась мамаша.

— Не беспокойтесь, у нас есть уже готовые формы договора с клиентами. Вы получите второй экземпляр у секретарши. — Он кивнул на меня. — Если что-нибудь ещё произойдёт — сразу звоните мне.

Минут через десять, внимательно прочитав каждую букву договора, она степенно удалилась, потребовав напоследок ничего не говорить сыну о её приходе и письмах.

Вызвав меня в кабинет, босс спросил, разглядывая письма:

— Ну, что ты думаешь?

— Думаю, придётся вернуть деньги, потому что её Валерочку уже наверняка пришили, — уверенно ответила я.

— Судя по всему, это будет самым счастливым днём в его жизни, — мрачно пошутил босс, швыряя письма в ящик стола. — Сделаем так. Ты поезжай к ней домой, попроси разрешения осмотреть его комнату, пошарь там, может, на что и наткнёшься, помимо сигарет. Попробуй что-нибудь узнать о его личной жизни: записки от женщин, презервативы или ещё что-нибудь. Если я не ошибаюсь, то он должен вести двойную жизнь: одну для мамы, а другую для себя. Откопай мне её. И сразу же возвращайся обратно, никуда не лезь, ни во что не вмешивайся, что бы ни происходило. — Он строго посмотрел на меня, и я скромно кивнула:

— Как скажете, босс. Мне уже ехать?

— Да, времени у нас нет. А я отправлюсь в самое пекло — в «Горбушку». Попробую его перехватить, если ещё не поздно.

…Позвонив в обитую дерматином дверь сороковой квартиры, я заставила себя улыбнуться, что стоило мне больших трудов. Почти сразу послышались шаги, щёлкнул замок, и дверь открылась.

— Здрассьте, — растерянно брякнула я, увидев перед собой худощавого молодого человека с большими голубыми глазами и полными губами на бледном лице.

— Простите, — пробормотал он испуганно, — я думал, это мама. Что вам угодно?

— Только не говорите мне, что вы — Валерий, — ещё не веря в такую удачу, пробормотала я.

— Да, а вы кто? — подозрительно спросил он.

— Я? Э-э-э, я подруга вашей мамы, Виктории Романовны. Меня Мария зовут. Можно войти?

Мне хотелось поосновательнее удостовериться, что клиент жив-здоров, ни от кого спасать его не нужно и задание можно считать выполненным. Осмотрев меня с ног до головы, он посторонился; я вошла в просторную прихожую. Он показал на маленькую кушетку около телефонной тумбочки.

— Присядьте пока. Мама скоро придёт.

— А вы давно дома? — невинно спросила я, разглядывая огромную китайскую вазу в углу, из которой торчал целый сноп пшеничных колосьев.

— Да я, собственно, только на секунду забежал, — нервно проговорил он, повернувшись ко мне спиной и что-то укладывая в кейс. — Нужно было взять кое-что. А мама мне про вас ничего не рассказывала. Вы давно её знаете?

— Не очень. А вы куда собираетесь, если не секрет?

Удивлённо обернувшись, он похлопал своими девичьими ресницами.

— А вам какое дело?

— Да так, просто интересуюсь. — Я потрогала руками колоски. — Сами собирали?

— Извините, но я спешу, — ледяным тоном произнёс он, подходя к двери. — Вам придётся подождать маму на площадке. Прошу, — и распахнул передо мной дверь.

— Может, отложите свои дела, посидим, поболтаем? — без всякой надежды спросила я.

— У меня очень важные дела.

— Ну, как хотите.

Пропустив меня, он вышел сам, держа в одной руке кейс, запер дверь на два оборота и направился к лифту. Я за ним.

— Спущусь с вами вниз, — пояснила я, видя его удивлённый взгляд. — Подышу свежим воздухом.

— Ради Бога, — пожал он худыми плечами и пропустил меня в лифт.

В полном молчании мы начали спускаться. Он упорно разглядывал стенку, а я — его. Он был почти ничего, если бы не забитый бегающий взгляд и нервный румянец на впалых щеках. Одет не броско, в отличие от мамаши; на нем хорошо сидели просторные светлые брюки и такая же рубаха, красиво подчёркнутая тонким чёрным галстуком. Мускулы, судя по всему, хорошо развиты у него были только на челюстях. Он немного сутулился, но все равно был чуть выше меня, хотя и я не подарок для пигмеев. И ещё было похоже, что он не вёл никакой двойной жизни, а во всем слушал свою тираническую мамашу. Хотя в тихом омуте…

Лифт остановился, и мы вышли из подъезда.

— Пройтись, что ли, с вами немного? — небрежно бросила я, не желая отпускать его от себя ни на шаг, пока не сдам на руки матери.

— Как хотите.

Мы зашагали вдоль дома по тротуару в сторону выхода со двора. Я решила дойти с ним до метро, а там придумать ещё что-нибудь, чтобы увязаться за ним и дальше. Валерик был такой мрачный и так старался не смотреть в мою сторону, что у меня не возникало никакого желания с ним разговаривать. Но долг был прежде всего.

— Вы сейчас в какую сторону едете? — вежливо спросила я.

— На Бауманскую, в свой офис.

— Ой, а я как раз там живу! — радостно соврала я. — Значит, нам по пути.

— Вы же хотели увидеть маму.

— Уже расхотела. В другой раз как-нибудь…

В этот момент из-за дома с диким колёсным визгом выскочила иномарка и, заскочив на тротуар, с рёвом помчалась прямо на нас. Двор был совершенно пустынным, и ни одна живая душа не смогла бы дать свидетельские показания против этих бандитов, если бы они нас раздавили. Валерик застыл на месте с открытым ртом и непременно погиб бы, если бы я с силой не толкнула его в кусты, растущие под окнами дома. Едва я успела нырнуть следом, как в том месте, где мы находились мгновение назад, с воем пронеслась машина и тут же затормозила уже где-то в другом конце двора. Ничего не объясняя, потому что на разговоры не было времени, я ухватила оторопевшего парня за рубашку и поволокла вдоль кустарников к выходу со двора, туда, где ходят люди, то бишь живые свидетели, при которых на нас вряд ли решатся напасть ещё раз. Изодрав руки, ноги и лицо о колючие ветки, я вытащила его на открытое пространство между двумя домами. Но и там почему-то свидетелей не оказалось. А со двора уже доносилось надсадное гудение мотора машины-убийцы, несущейся к нам на всех парах. Как кролик, завидевший удава, Валерик опять застыл на месте, глядя на приближающуюся смерть, и только губы его слабо прошептали:

• Предыдущая
• 32/79
• Следующая