ЗвеРра (СИ) - Галанина Юлия Евгеньевна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/79
- Следующая
— Первое: эту девушку ты не трогаешь! — послушно скомандовал Марк. — Второе: ты шёл по моему следу или случайно на нас напал?
— Шлучайно… — проскулил звеРрюга.
— Артефакт у вас?
— Не жнаю.
— Росомахи убили оленей?
— Не росомахи. Больно. Плохо. Уй-й-й…
Сейчас он казался нестрашным. Даже жалким. Просто вонючим, — а отнюдь не вонючим омерзительно. Исчез тот затягивающий, парализующий жертву ужас, которым от него веяло сначала.
— Мне его связать? — спросил Марк у Илсы.
Та пожала плечами.
— Не надо, мне кажется. Ему и без того мерзко.
Со звеРрюгой, распростёртым на полу, действительно происходило что-то странное. Он заскулил и начал превращаться: то в росомаху, то в человека, то снова в росомаху. Видно было, что делает он это помимо собственной воли, и превращения идут очень болезненно. Кривые лапы росомахи скребли пол, человек бился в судорогах, затихая и снова дёргаясь. Шерсть покрывала его, но пятнами, звериные когти проступали на человеческих пальцах, росомашья морда оборачивалась искажённым страданием лицом — и снова становилась звериной.
Марка затошнило от зрелища, он поискал взглядом, чем бы его остановить — увидел кувшин для умывания, стоящий рядом с тазиком. И окатил бедолагу ещё раз, но теперь не кипятком, а холодной водой.
ЗвеРрюга тоненько взвизгнул и затих. В росомашьем облике.
— Что это было? — тоскливо спросил Марк. — Мне достался припадочный экземпляр? Или они все такие трепетные?
— Не знаю… — Илса присела около звеРрюги, погладила мокрую голову.
— Смотри, руку откусит! — предупредил Марк. — Потом не жалуйся.
Росомаха открыл мутные глаза, довольно злобно посмотрел на полярную лисичку. С усилием перевёл взгляд на Марка. Злоба сменилась отчаянием и мольбой.
— Мне кажется, ему будет легче, если ты его погладишь, — задумчиво сказала Илса, подхватила кувшин, потрясла, убедилась, что вода ещё осталась — и отправилась мыть руки.
Марк задумался.
— Ладно, — нехотя согласился он. — Только ты мне на руки потом польёшь.
— Хорошо.
Марк не без внутреннего сопротивления положил руку на мокрую голову звеРрюги. Глаза у того блаженно закрылись — под рукой Марка он в одно мгновение превратился в измождённого человечка и, тяжело вздыхая, заснул прямо на залитом водою полу.
— Час от часу не легче! — ошарашено пробормотал Марк. — Вот и делай добро после этого… Он теперь будет посреди комнаты в луже спать? Илса, у тебя швабра с тряпкой есть?
— Найду, — пообещала Илса. — Иди, полью, как договаривались.
— Рано. Надо что-то с этим решить.
Илса, картинно растопырив чистые ладошки, несколько раз обошла спящего звеРрюгу. Смешливость вернулась к ней в полном объёме.
Лукаво блестя глазами, она предложила:
— Давай его к камину перетащим, пусть там спит. Заодно немножко просохнет. Только я перчатки надену — не хочется мне вымытые руки пачкать. А ты потом пол подотрёшь.
Перчатки, как обычно неуловимо, возникли на её руках.
— А почему ты руки мыла, а не сразу перчатками украсилась? — заинтересовался Марк.
— Но ведь тогда они наделись бы на грязные руки! — возмутилась Илса.
— Но ведь ты могла нацепить их и перед тем, как гладить этого, мокрой псиной воняющего, гражданина! — не сдавался Марк
— Я не сообразила, — виновато призналась Илса. — Растерялась, знаешь ли…
Она принесла из прихожей и расстелила перед камином коврик. Марк перетащил на него мертвецки спящего звеРрюгу. Илса накрыла росомаху сверху какой-то драной подстилкой и подбросила дров в камин, чтобы тепла было больше.
Дрова разгорелись, пламя весело заплясало на поленьях. И сильнее запахло мокрым зверем.
Илса недовольно сморщила носик и кинула в камин несколько ароматических горошин. Терпкие благовония мешались с запахом грязной шерсти, создавая причудливую смесь, бьющую в нос не хуже нюхательной соли.
— Ничего, — постарался утешить лисичку Марк, вытирающий тряпкой лужу на полу, — камин хорошо топится. Скоро наш припадочный подсохнет, а воздух проветрится. Чувствуешь, как по полу тянет? От окна к камину? С печкой не так, с ней теплее, и сквозняки меньше гуляют.
Общими усилиями они вернули комнате подобие прежнего уюта.
Илса заново налила и повесила чайник.
— Принеси мне, пожалуйста, кресло из соседней комнаты, — попросила она Марка, закончив поливать ему на руки. — Сил уж не осталось. Хочу сидеть у камина, поставив ноги на скамеечку, и смотреть на огонь.
— Как скажете, леди, — галантно отозвался Марк, вытираясь расшитым полотенцем. — Можете не ограничивать полёт воображения, и поставить ноги на звеРрюгу. Это будет ещё забавнее.
— Ну уж нет! — фыркнула Илса. — Он ещё не высох!
Марк пошёл за креслом.
Вторая комната оказалась вполне себе дамским будуаром, с кроватью под балдахином и туалетным столиком с высоченным зеркалом, около которого искомое кресло и обитало.
"Спальня принцессы!" — фыркнул про себя Марк при виде балдахина. Здесь окно тоже было закрыто, но узоры, прорезанные в ставнях, были другими: стайка хохлатых птиц качалась на заснеженных ветвях рябины. И снова Марк подивился искусной работе резчика.
Илса, как и обещала, уютно устроилась в кресле. К радости Марка она снова была в домашнем, а почему это было так важно для него — Марк не смог бы объяснить никому, даже себе. Просто так было лучше.
Идиллию немного нарушал спящий звеРрюга, но, с другой стороны, он вполне мог сойти за местный колорит, этакую собаку Баскервилей перед камином Шерлока Холмса.
Марк устроился в своём кресле, на мгновение прикрыл глаза. Он хотел проверить ощущение, которое у него возникло после схватки с росомахой: нежданно — негаданно запахи стали восприниматься острее. Боевой пыл давно угас, а ощущение осталось. Вот и сейчас, смолистый запах дров мешался с ароматами, добавленными в огонь Илсой, вплетался в струю звериной вони росомахи. Но эти запахи не заглушали более тонких: ломтиков яблока на столе, нагретого металла чайника в камине. Марк открыл глаза. Чихнул.
— Я, похоже, неуклонно зверею… — задумчиво сообщил он. — Не к добру.
— Зато зверРюгу ты, похоже, в человеческий облик возвращаешь… — откликнулась Илса. — Это тоже страшно. И странно.
— Ты думаешь, это я на него повлиял? — заинтересовался Марк. — От меня его так заколбасило?
— Если ты про его превращения — то да. У меня было чувство, что его рвёт на части: в звериную и в человечью стороны. С одной стороны Безумие ЗвеРры, с другой — ты. Может быть, и Гиса ты смог бы вытащить…
— И лечил он золотушных возложением королевских рук своих… — процедил Марк. — Не хочу. Я не знаю, что с этим-то дурно пахнущим сокровищем делать. Все вопросы к звеРрюгам у меня куда-то исчезли. Он теперь постоянно за мной таскаться будет?
— Как ты ему скажешь, так и будет.
— Уф, это радует. А кормить его я обязан?
— Скорее, он тебя прокормит при нужде.
— Цыплят из курятника начнёт таскать?
Илса только фыркнула.
Во входную дверь кто-то аккуратно постучал.
— Странно… — удивилась, поднимаясь, Илса. — Я, вообще-то, не жду никого. Надо было лампу погасить…
— Давай я под кровать спрячусь, — предложил развеселившийся Марк. — Вместе со звеРрюгой. Чтобы кавалера не спугнуть.
— Илса, открой, это я, — прозвучал знакомый голос из-за двери. — Извини, что ночью.
— Эх, надо было под кровать… — вздохнул Марк, услышав его.
В комнату вошла Диса. Резко остановилась, увидев Марка в кресле. Принюхалась — совсем по лисьи. Спящий росомаха благоухал по-прежнему.
— А мы тут чайком балуемся, — объяснил ей Марк. — Или что тут у вас пьют? В общем, ранний завтрак. Присоединишься?
Илса молча вошла в комнату, снова села в своё кресло. Было видно, что неожиданный визит чернобурки её совершенно не обрадовал.
— В ЗвеРре удивительно бурная светская жизнь по ночам, — заметил Марк, поправляя кочергой дрова в камине. — Особенно учитывая её климат и население.
- Предыдущая
- 21/79
- Следующая