Магия без правил - Кащеев Кирилл - Страница 46

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая

– Остался один, – усмехнулся ла?мед-во?вник.

– Уже идем, слюшай, э! – зазвенел пронзительный голосочек. – Не делай вид, что ты меня не видишь, старый паршивый вишап!

– Ой-вэй, бабушка Сирануш, я вас умоляю – кто вас не видит, тот вас таки услышит!

Ирка пригляделась к последнему, седьмому камню и увидела, что он весь прямо шевелится от покрывающих его поверхность ачуч-пачуч.

– Быстрее! – крикнул ла?мед-во?вник и вдруг вытащил из кармана своего затерханного пальто блестящий камертон. Неодобрительно заметил: – Разве сейчас образование? Вот в мое время было образование – все девочки играли на фортепьянах, а все мальчики ходили на скрыпочку. Иногда, правда, они били друг друга этими скрыпочками по голове, но все равно музыка облагораживающе влияла на детские умы! А теперь они знают только свой рэп, а скажите мне, за-для ради бога, как открывать ведьмин круг, если не знаешь Бетховена, ни даже Шаинского, я не говорю про песнь лысогорских ведьм! Слова разучиваем, пожалуйста, на семь тактов! А! – он указал камертоном на Ирку. – О! – он ткнул в Богдана. – Панночка графиня у нас будет И! Бабушка Сирануш, возьмите на себя Е! Репетируем! – он взмахнул камертоном.

Часы на ратушной площади зашипели и ударили в первый раз…

– Дедушка Хаим Янкель, скорее! – простонала Ирка.

Старый ла?мед-во?вник скроил недовольную мину:

– Вечно у этих молодых все наспех, никакой солидности…

Часы ударили во второй…

– Разве можно без репетиции? – вопросительно склонил голову на бок старик.

Часы ударили в третий…

– Можно, дед, можно, мы, цыгане, все музыкальные! – завопил Богдан.

– Это вы только так думаете, и не понимаете, как важно планомерное музыкальное образование! – покачал головой Хаим Янкель.

Часы ударили в четвертый…

– У меня музыкальное образование! Гувернантка мадмуазель Латуш! – закричала Татьяна.

– Все эти ваши гувернантки сами безграмотные…

Часы пробили в пятый, и Ирка поняла, что сейчас пристукнет деда на месте – даже если это будет последнее, что она сделает в жизни.

– Слюшай, старый вишап, мы будем открывать этот камень или нет?

– Ну если уж вы все так торопитесь… – неодобрительно поджал губы дед.

– Да! – в один голос взвыла троица друзей.

– Хорошо, – тоном покорности судьбе согласился старик. – Так и быть. Хотя как старый регент и запевала я не могу одобрить исполнение без репетиции.

Часы ударили в шестой…

– Давайте, Ирочка! – выкрикнул Хаим Янкель и ткнул камертоном в Ирку.

Словно подстегнутая плетью девчонка завизжала на нестерпимо высокой ноте:

– А-а-а-а-а-а!

– О-о-о-о! – гулко, как в бочку, затянул цыганенок.

– И-и-и-и! – на ультразвуке взвилась Танька, и пронзительное – Е-э-э-э! – вывела бабушка Сирануш.

Матерые зайцы выдали задними лапами дружную барабанную дробь.

– Ла-ла-соб, ли-ли-соб, лу-лу-соб… – помахивая своим камертоном в такт ритмичным ударам, забубнил старик.

Ирку начало трясти. Песнь лысогорских ведьм тысячей мелких игл пронзала тело и душу. Мир задрожал и пустился в пляс. Звезды принялись подпрыгивать на тучах, как на батутах. Башни каменецкого замка, лихо изгибаясь, играли в мяч полной луной.

Булыжник под Иркиными ногами дрогнул. Семь камней заворочались, как псы, отряхивающиеся после сна, и, едва не сбросив своих седоков, подпрыгнули в воздух. В траве остались семь глубоких отпечатков. Камни со свистом понеслись вокруг бетонного колеса. Ирка почувствовала себя бароном Мюнхгаузеном, летящим на пушечном ядре. Позади нее с визгом мчалась Татьяна, с гиканьем закладывал виражи Богдан. Встречный ветер рвал длинные уши зайцев и полы старого пальто Хаим Янкеля.

– Гей-гей, слюшай, гей! – подгоняла свой камень бабушка Сирануш.

А вдали, на ратушной площади, словно обезумев и пустившись наперегонки со временем, часы все били и били, гремели, будто гром, и их звон вплетался в дикую песнь лысогорских ведьм, в свист воздуха и рокот летящих камней.

Бетонный круг завибрировал. Торчащая из него зазубренная железная труба гулко лопнула и, как шкурка банана, раскрылась, загибаясь семью тонкими железными полосами. Бетон издал тяжкий вибрирующий скрежет, по нему побежали трещины. Круг раскололся, открывая свое нутро.

Часы ударили в последний, двенадцатый раз…

Семь летящих камней зависли в воздухе и с грохотом рухнули вниз, на предназначенные им места. От замка и по лугу, ширясь и расползаясь, заполоняя собой спящий город, прокатился длинный вздох. Мир качнулся, мигнул… И замер, возвращаясь к обычному своему состоянию. Звезды, словно расшалившиеся дети, спугнутые строгой няней, кинулись занимать свои места на небосклоне. Луна ринулась в положенную ей точку, и башни замка солидно распрямились, будто и не они только что колобродили в волшебной ночи.

Над лугом у каменецкого замка воцарились обычная пустота и сонный покой. Лишь луна казалась чуть порозовевшей от смущения за свое неподобающее поведение, да на камнях у расколотого бетонного круга, закрыв лица ладонями, замерли две девчонки и мальчишка.

Ирка медленно отвела руки от лица и вытянула пальцы. На кончиках лихо щелкнули острые когти.

– Собачьи! – с непередаваемым облегчением выдохнула Ирка. – Честное слово, мои, собачьи! – она защелкнула когти, сунула палец в рот и принялась ощупывать клыки. – И крови вроде не хочется! – она лихорадочно нашарила зеркальце в кармашке сумки и попыталась, несмотря на темноту, рассмотреть себя. – Кожа, кажется, порозовела! Народ, я больше не упырица! Я снова я! – с радостным воплем она поворачивалась то к Татьяне, то к Богдану. – А вы? Вы-то как? – голос у нее упал. Неужели они так и остались цыганенком и графиней?

Татьяна и Богдан отняли ладони, поглядели друг на друга… и с двух сторон хлестко залепили Ирке по затылку. Девчонку снесло с камня.

– Вам-то я чем не угодила? – сидя в траве, возмутилась ведьмочка.

– А кто придумал, что мы жених и невеста? – гневно сузив позеленевшие глаза, нависла над ней Танька. Зеленые искры колдовского огня заплясали на ее отведенной руке. Сзади Богдан недвусмысленно похлопывал мечом по ладони.

– Ну так невозможно ж было удержаться, – пробормотала Ирка и вдруг с визгом взвилась на ноги и кинулась к подруге. – Танечка! Вернулась! Ты больше не графиня! Богданчик! Инженерский сынок!

Зловещие искры погасли у Таньки на пальцах, она всхлипнула, плюхнулась на расколотый бетонный круг и заревела.

– Тань… Хватит… Ну ты чего… – сам шмыгая носом, протянул Богдан.

– Без мамы с папой… плохо очень было… когда я думала, что они умерли… – завывала Танька и при этом почему-то виновато поглядывала на Ирку. Ирка знала – почему. Для Таньки и Богдана игрушечная жизнь без родителей миновала, как страшный сон, зато теперь они хорошо понимали, каково приходится Ирке в ее настоящей жизни, которую никаким последним туром не изменишь.

– Я теперь… понимаю взрослых… Когда они говорят… Что нечего играми заниматься… – всхлипывала Танька. – Мы в скольких серьезных переделках были… Никогда такого ужаса не случалось… Столько народу погибло…

Да уж, не квест, а побоище какое-то. Ирка горестно плюхнулась рядом с Танькой. Хоть сотоварищи под конец изрядными гадами себя показали, а все-таки ни один из них не заслужил жуткой и бессмысленной гибели. Она печально уставилась туда, где выше моста, на площадке, так и стояли брошенные автомобили инклюзников. Рядом с ними топталась худая темная фигура. Не иначе как Тим. Для него игра закончилась, он вырвался из-под заклятья в реальный мир, теперь сядет в свой автомобиль и поедет домой. И как он объяснит, почему уезжало трое, а вернулся он один?

Один? Ирка недоуменно потрясла головой, а потом для верности еще протерла глаза. Если он один, то кто тогда садится во вторую машину? А в третью?

– Та-анька! – дрожащим голосом протянула она. – Мне чудится или там…

– Инклюзники! Все трое! – выдохнула в ответ Танька, не отрывая глаз от площадки.

• Предыдущая
• 46/48
• Следующая