Ведется розыск - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/27
• Следующая

— Меня? М… Саша…

— Вот и познакомились, — засмеялся Волошин. — Дима и Саша могут начать игру в прятки.

— Я не хочу в прятки. Я хочу играть в Маугли.

— Кто тебе рассказал про Маугли, малыш?

— Папа, кто же еще.

— А где сейчас твой папа?

— Уплыл в Африку. Он мне обезьянку привезет, и я буду с ней играть.

— Подожди-подожди. А сюда-то ты как попал? С кем ты пришел?

— С мамой и дядей Петей.

— Вот оно как… — задумчиво протянул Волошин. — Значит, папа уплыл в Африку, а мама с дядей Петей ходит на пляж. Интересно… Ну ладно, давай пойдем к маме.

Знаешь, где она?

— Ага, вот там. — Дима неопределенно показал в сторону реки и тут же спросил:

— А как тебя зовут?

— Леша, — ответил Волошин, беря мальчика за руку. И так у него ловко получалось все в обращении с ребенком, что можно было только диву даваться.

— Дядя Леша, — подергал его за руку малыш. — А ты умеешь истории сочинять?

— Какие истории?

— Ну всякие. Про зверушек, про богатырей. Как папа.

— Да как-то не пробовал, малыш. А хочешь, я тебя на спине покатаю?

— Давай, давай, — радостно засуетился мальчик и нетерпеливо запрыгал, а когда Волошин присел, проворно забрался ему на плечи.

— Папа меня тоже на себе катал. И в зоопарк водил, — погрустнев, сказал Дима.

— А дядя Петя не катает?

— Не-а. И историй не рассказывает…

Некоторое время мы шли молча, потом малыш возбужденно заговорил:

— Дядя Леша, а дядя Леша! Знаешь, что я придумал? Давай с нами жить! Вот здорово будет! А когда папа приедет, втроем заживем. Я тебе разрешу с обезьянкой играть.

Давай, а? — Малыш крепко прижался к голове Волошина и одной ручонкой гладил его по лицу.

Мне до боли стало жаль этого смышленого мальчонку. Видно, невесело ему живется, если простая приветливость случайного знакомого вызвала в маленьком сердечке такую искреннюю привязанность и пробудила надежду на перемену жизни к лучшему…

— Знаешь что, малыш, — как-то глухо сказал Волошин. — Знаешь что… Хочешь, я тебе пистолет покажу?

— Настоящий? — ахнул Дима. — Конечно, хочу!

Много ли надо ребенку для смены настроения! Печаль его улетучилась в мгновение ока. Он осторожно потрогал грозную сталь, взял «ПМ» крохотными ручонками, которые даже не могли обхватить рукоятку, и счастливо заулыбался:

— Тяжелый. А он не выстрелит?

— Да не должен. Но лучше давай я его спрячу. — Волошин водворил пистолет на место.

— А почему у тебя пистолет? Ты что, военный? — поинтересовался Димка.

— Да вроде того!

— Вот здорово! — обрадовался он. — Я тоже буду военным.

Он задавал еще сотню вопросов о пистолете и о военной службе, спрашивал, почему Волошин не носит форму, а тот степенно отвечал, и беседа у них получалась весьма содержательной.

Ребенок совсем отвлекся от грустных воспоминаний, но у меня на душе было как-то нехорошо от жалости к этому маленькому симпатичному человечку, и по лицам своих товарищей я видел, что они испытывают те же чувства.

Маму Димы мы нашли на большой поляне, недалеко от рассекающей рощу автострады.

Она не сходила с ума от беспокойства за пропавшего сынишку, не плакала и не заламывала рук, а спокойно сидела на куске толстого поролона в тени яркокрасной «Лады» и, отставив мизинец, догладывала куриную ножку. Рядом, с остальной частью курицы в руках, чинно восседал чрезвычайно упитанный субъект, как можно было догадаться, пресловутый дядя Петя. Он старался держаться величественно, но монументальности телес и позы не соответствовало тупое выражение лица и плутоватые глазки.

«Да, от такого мальчик вряд ли услышит когда-нибудь историю о зверушках. Этот боров, если и способен что-либо сочинить, так это сказку для ОБХСС, как он на зарплату приобрел автомобиль», — с неприязнью подумал я. Никаких симпатий этот тип не вызывал. Димкина же мама была довольно смазливой и совсем молодой — не старше двадцати трех, на добрый десяток лет моложе своего «друга». У нее была стройная фигура, и в открытом малиновом купальнике она выглядела довольно эффектно, хотя впечатление несколько портила сразу же бросающаяся в глаза жеманность и та привычка к ужимкам, за которую женщину называют вертлявой.

Волошин с Димкой подошел к ним вплотную, мы с Крыловым остановились неподалеку.

— Почему вы оставляете ребенка без присмотра? — резко спросил Волошин.

— Да никуда он не денется, — ответствовала мамаша с завидным спокойствием. — Погуляет и придет.

— А если с мальчиком что-то случится? — Тон Волошина был откровенно враждебным.

— Кто вы, собственно говоря, такой? — с надменной презрительностью осведомился дядя Петя, и манера вопроса сразу выдала в нем полуответственного работника средней руки. — И чего вы вообще суетесь к нам с претензиями? Какое ваше дело?

Привели пацана — и хорошо, идите своей дорогой! Остальное вас не касается!

— Как раз касается. — Волошин вытащил удостоверение и, раскрыв его, поднес к самому лицу дяди Пети. — И по службе, и по совести. А вы кто такой?

Дядя Петя, моментально сменивший амплуа, застенчиво развел руками.

— Я, как бы это сказать, фактический супруг этой дамы. Фактический. Вы меня понимаете?..

— Мама, — нарушил этот диалог Димка. — Пусть дядя Леша с нами живет, он хороший.

А дядю Петю мы прогоним…

— Что ты говоришь, Дима, как можно, — деланно нахмурившись, ответила мама, с явным интересом разглядывая Волошина. Конечно, он явно выигрывал в сравнении с дядей Петей, и, судя по проскользнувшей на ее лице кокетливой улыбке, она не возражала бы против такой замены. Правда, у Волошина не было «Лады»…

— Ну, до свидания, Дима, — Волошин протянул ему руку.

— До свидания. А ты придешь ко мне в гости? Приходи, пожалуйста, скоро папа приедет, и тогда мы совсем весело жить будем!

Дядя Петя поперхнулся своей курицей. Видно, перспектива визитов к нему домой работника милиции не казалась ему слишком превлекательной, так же, как и возможность возвращения Димкиного папы.

— Хватит болтать ерунду! — На этот раз она действительно разозлилась.

— Сказано тебе, что твой папа не вернется, пора уже понять!

— Вернется… — Глаза Димки наполнились слезами.

— Ну ладно, сейчас не время. Дома поговорим и насчет упрямства, и насчет самовольных уходов в лес. Дома… — Дядя Петя многозначительно посмотрел на мальчугана.

Волошин, который все это время раскачивался с пятки на носок и молча рассматривал то маму, то ее «фактического мужа», наклонился и проговорил что-то на ухо дяде Пете. Тот покрылся красными пятнами и кивнул.

— Вот так-то, труженик прилавка! — Волошин собрался уходить, но задержался и повернулся к Димке:

— Ты в какой детский сад ходишь?

— В «Колобок». Там, где грибочки и песочницы.

— Я зайду к тебе, не скучай.

Волошин подошел к нам.

— Откуда ты знаешь дядю Петю? — спросил Крылов.

— Он заведует овощной базой. Как-то у них была большая кража, и я туда выезжал.

Он-то меня, понятно, не запомнил, весь потный крутился возле Широкова, ругал воров. А тот интересовался, как можно было погрузить и вывезти почти две машины апельсинов, да так, чтобы сторож ничего не заметил. В общем, я уехал, а обэхаэсники два дня занимались этим делом, да безрезультатно. Так что он свинья порядочная. А она — вертихвостка. Жалко парня.

Волошин закурил и угостил сигаретой Крылова.

— Ну ладно, пойдем на маршрут. — И когда мы уже углубились в рощу, сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Попрошу Женю Петрову присмотреться к этой семье.

Может, сможем чем-то помочь мальчишке… — Петрова была инспектором детской комнаты, и если она бралась в подобных ситуациях за судьбу ребенка, то за него можно было не беспокоиться.

— Верно, — оживился Крылов. — Это ты хорошо придумал!

16 часов 30 минут

Температура воздуха +24С, температура воды +23С

• Предыдущая
• 19/27
• Следующая