Татуированная кожа - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 4
- Предыдущая
- 4/85
- Следующая
– Капитан милиции Волков Владимир Григорьевич, – негромко прочел дежурный, но все услышали. – Старший оперуполномоченный уголовного розыска Центрального РОВД города Тиходонска...
– Наручники снимите! – властно потребовал Волков.
Начальник патруля достал было ключи, но Иванцов, наплевав на субординацию, преградил лейтенанту путь.
–Да вы что? – завопил сержант. – Где вы видали таких капитанов? У него ксива поддельная! Сейчас снимем браслеты, и он нас в куски порвет!
Аргумент был резонным: времена, когда безоглядно верили любым документам, давно прошли.
– Соединись по спецсвязи с Тиходонском, – приказал майор помощнику. И через несколько минут разговаривал со своим далеким коллегой. Остальные напряженно слушали. Все они были набраны по лимиту, и сейчас это выглядело особенно наглядно: встревоженные крестьяне в форме с чужого плеча. На их фоне тиходонский оперативник казался былинным богатырем, героем какой-нибудь саги о викингах или Песни о Нибелунгах. Но он вслушивался в разговор с неменьшим напряжением.
– Есть такой? – переспросил дежурный. – Здоровый, весь в татуировках? Да? Так и называют? Ну вы там даете! И много у вас таких Расписных? Один, говоришь... А где он сейчас должен находиться? Ага... В Москве и находится, только проводит отпуск очень своеобразно... Что? В каком смысле? Да уже понял кой-чего... Ладно, спасибо за подсказку.
Майор положил трубку таким жестом, каким ставят точку в затянувшейся истории. Начальник патруля положил на стойку электронный блокнот и снял с задержанного наручники. Тот принялся растирать запястья, вращать могучими плечами, махать руками, восстанавливая кровообращение.
– А чего, на нем написано, что капитан? – неизвестно у кого спросил стриженный наголо милиционер с автоматом. – Идет без рубахи, весь исколот – натуральный зек!
Дежурный вернул Волкову удостоверение. На пальцах Расписного он заметил грубые шрамы.
– Перстни срезал прямо с кожей?
Тиходонец не ответил.
– Нет, правда, скажи: зачем ты так искололся?
–Для смеха...
– Да, видать, ты парень веселый. Только товарищи тебя не очень-то любят...
– Товарищи любят. Крысы – нет. Где мой бумажник? Осторожно ступая, бочком, подошел Иванцов, стараясь не приближаться, опасливо протянул портмоне. Интуиция сержанта не подвела: Волков поймал его за кисть, подломил и лишь тогда другой рукой взял бумажник.
– Ой! Кончай! Больно!
– Сколько вынул? – спросил Волков, раскрывая портмоне.
– Ничего не брал, честно! Если только выпало...
– Я так и думал, что ты крыса!
Расписной без замаха ударил тыльной стороной раскрытой ладони. Восходящее солнце хрустко припечаталось к физиономии сержанта, тот, запрокинув голову, отлетел к стене, сильно ударился затылком и сполз на обшарпанный, давно некрашеный пол. Из носа у него потекла густая темная кровь, как недавно у рябого.
– Ты что?!
Дежурный, побагровев, схватился за кобуру. Уткин передернул затвор автомата. Но татуированный человек стоял спокойно и больше агрессивности не проявлял.
– Если бы он просто саданул меня в горячке, я бы его не тронул. Но это гад под нашим мундиром. Ему нравится калечить и грабить людей, да еще прикрываться погонами! Крыса!
– Какой ты весь правильный и честный! – майор убрал руку с кобуры и взялся за внутренний телефон. – Только если бы позвонили сюда и спросили про меня, про него, про него, – дежурный пальцем показал на помощника, автоматчика, лейтенанта. – Ответили бы одно: железные ребята, вы их там не прессуйте! Даже не спрашивали бы, за что задержали! Это ментовской закон – своих выручать! А ты, выходит, не свой! Потому что твой товарищ из Тиходонска сказал: с ним держите ухо востро, он любую козу подстроить может! И еще кое-что сказал!
Лицо Волкова исказила гримаса, словно стрельнуло в нерве больного зуба. Он напрягся.
– Стоять! – выставил автомат милиционер в бронежилете. – Ты Ваську убил, дернешься – я из тебя решето сделаю! Под суд пойдешь, сука, лет восемь точно схлопочешь. В зоне тебе самое и место!
Тем временем майор докладывал обстановку ответственному дежурному.
– Да, личность подтвердили. Но когда сняли наручники, он ударил Иванцова так, что тот лежит, как убитый...
Через пару минут в дежурку вошел коренастый подполковник. Отглаженный, как на плакате, мундир, аккуратная прическа, дорогой одеколон, властная уверенность в себе – все это выгодно отличало ответственного дежурного от подчиненных. Казалось, что они служат в разных милициях.
Он быстро нагнулся к неподвижному сержанту, потрогал пульс на горле, оттянув веко, заглянул в зрачок.
– Живой. В нокауте. Переносица наверняка сломана» Вызовите «Скорую помощь».
Помощник нажал рычажок на пульте, подполковник осмотрел Волкова, презрительно скривил губы.
– Я еще такого милиционера не видел. Ваше удостоверение!
Заглянув в документ, ответственный прошел за стойку и положил удостоверение дежурному на стол.
– Что ж, сотрудник милиции не депутат, иммунитетом не пользуется...
Майор потянулся к уху начальника.
– В Тиходонске сказали, что парень очень говнистый. В Контору ему настучать – раз плюнуть. Предупредили, чтобы с ним были очень осторожны...
Дежурный почти шептал, а подполковник ответил ему громко, показывая, что он хозяин положения и полностью контролирует ситуацию:
– А нам бояться нечего, мы полностью по закону действуем. Сейчас пошлите наряд на место, найдите тех, кого он побил да порезал. Это будет один эпизод. Потом Уткин и Камнев напишут рапорта про сопротивление при задержании. Вот и второй эпизод...
Лейтенант со сдобным лицом переступил с ноги на ногу.
– Он не особо сопротивлялся, товарищ подполковник. То есть совсем... Не успел.
Подполковник нахмурился и впился в него взглядом.
– Ты что, адвокатом стал? Тогда снимай форму – и шагом марш!
– Да нет... Я просто уточнить хотел...
– В рапорте и уточнишь! А нападение на Иванцова – третий эпизод! Он прокурорского следователя просил? Вызывайте! Тот его в ИВС[7]закроет. А пока посадите в «обезьянник». Пусть начинает понимать, что тут не Тиходонск, где такая образина может служить в милиции!
– Без оскорблений! – зло огрызнулся Волков. – Эту «образину» делали здесь, в Москве! И там, куда вас и сейчас без пропуска не впустят!
– В клетку! – не вступая в дискуссию, приказал подполковник.
Камнев и Уткин осторожно приблизились с двух сторон. Пример товарища служил наглядным и убедительным уроком, они явно боялись задержанного.
– Гражданин, пройдите, – не очень уверенно сказал лейтенант.
– Иди, говорят! – рявкнул стриженый милиционер, держа автомат на изготовку. – И без фокусов!
Волков тяжело вздохнул.
– Я имею право позвонить!
– Звони, – равнодушно произнес подполковник и направился к выходу из дежурной части. – Хоть министру, хоть президенту, хоть самому господу богу...
Дежурный придвинул телефон, Волков принялся набирать номер. Он хорошо знал нравы Системы и понимал, что вляпался в дерьмо по уши. С Иванцовым он переборщил, такое не прощается, и накрутят ему на всю катушку... Набираемые цифры являлись единственной ниточкой, ведущей на свободу, хотя и в самое пекло... Ну да черт с ним! Хоть бы Серегин не отключил мобильник! Из камеры не позвонишь, а потом время уйдет – и все!
– Я слушаю, – отозвалась трубка знакомым голосом. Волков перевел дух.
– Здравствуй, дружище! Я согласен...
– Волк?! – после короткой паузы отозвался Серегин. – Я был на сто процентов уверен, что ты откажешься...
– Я тоже был в этом уверен.
– У тебя проблемы?
– Да. Я у коллег, но они настроены меня посадить.
– В каком отделении? – деловито спросил Серегин, и Волков почувствовал, что ниточка на волю превращается в толстый и прочный канат. Он назвал номер.
– Сейчас тебя отпустят. Сам доберешься?
Расписной прислушался к своим ощущениям. Сил совершенно не было, ломило спину, болело под ложечкой, тошнило. Он держался на нервах.
7
ИВС – изолятор временного содержания.
- Предыдущая
- 4/85
- Следующая