Расписной (Адрес командировки - тюрьма) - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 46
- Предыдущая
- 46/96
- Следующая
«Я не хочу, я боюсь! – рыдала русалка. – Я вообще никому ничего плохого не делала!»
«Кончай, хозяин! В натуре, не за что братву жечь!» – испуганно просил кот.
«Я не дамся, всех пороть буду, на ремни распущу!» – истерично кричал пират.
«А-а-а-а! Горю! Спасите!»'
Минуты растянулись в часы, как бывает в холодном карцере. Пенталгин заглушил боль, но не мог умерить страх и отчаяние обитателей татуированного мира. И весь этот страх и все это отчаяние сжигали нервную систему и психику Вольфа, как аварийное высокое напряжение сжигает внутридомовую проводку и выводит из строя приемники, холодильники и телевизоры… Он напрягся, сжал челюсти и оцепенел, глядя в потолок ничего не видящими глазами. Зато вытатуированные под ключицами широко открытые глаза с синими зрачками видели то, что происходит за потолочными перекрытиями, за бетонной плитой, деревянными лагами и навощенным паркетом, в кабинете главврача. Упитанный мужчина в медицинском халате сидел за столом и читал какие-то документы, потом к нему зашел начальник медицинской части с листом бумаги и что-то сказал, главврач снисходительно махнул рукой и толстой ручкой наложил на бумагу резолюцию.
Наконец жжение прекратилось.
– Процедура окончена, – наклонилась над ним Верочка. – Как вы себя чувствуете?
– Гораздо лучше. Что-нибудь получилось?
– Сейчас посмотрим…
Она сняла электрод, осторожно подняла марлю. Вольф ожидал увидеть на марле чернила, но она была совершенно чистой.
– Вы знаете, кажется побледнело, – вглядевшись, сказала Верочка. – Но одного сеанса явно недостаточно. Вам придется походить на процедуры еще…
Медсестра как-то потускнела и перестала улыбаться.
– Что с вами? – спросил Вольф.
– У меня тоже ужасно разболелась голова, – пожаловалась Верочка. – И так странно… Ведь тут тихо, а впечатление, что побывала в каком-то бедламе, где дикий шум…
– Какой шум? – быстро спросил Вольф.
– Не знаю… Словно в зверинце…
– Почему в зверинце?! Верочка пожала плечами:
– Глупо, конечно. Такие тоненькие голоса… Будто далеко-далеко звери и люди что-то кричат вперемешку. И колокола бьют. Неприятное чувство, со мной такого никогда не было. И мороз по коже, будто страшный сон приснился… Ладно, это мои проблемы. Завтра приходите с двенадцати до шестнадцати.
Вольф покачал головой. Второй раз ему такого не пережить.
– Нет. Я больше не приду.
– Почему? – встрепенулась медсестра.
– Не хочу. Извините за беспокойство.
В коридоре Вольф встретил начальника медчасти. Тот улыбнулся:
– Как прошла процедура?
– Безрезультатно. Вы заходили к главврачу десять минут назад?
– Да, – удивился начмед. – Подписал заявление на отпуск. А что?
– Такой толстой ручкой?
– Откуда вы знаете? – еще больше удивился начмед. – Вас же там не было? Вы были на процедуре!
– Да. Но это как раз под кабинетом главврача.
– Ну и что?
– Да ничего, это я просто так. Ужасно разболелась голова. До свиданья.
Через несколько минут начмед позвонил Петрунову:
– Только что у нас был ваш парень. Я обставил все как вы просили, получилось очень правдоподобно. Парень довольно чудной. Мы провели ему процедуру. Но он сказал, что больше не придет.
– Спасибо, – медленно ответил Александр Иванович. – Значит, он все понял.
В Свердловске мела пурга, злой ветер завывал в заледеневших водосточных трубах и продувал промерзшие подворотни, сек острой крупой лица припозднившихся прохожих и захлопывал за ними двери стылых подъездов.
Два желтых милицейских «уазика» и неприметная серая «Волга» остановились у блочной девятиэтажки в новом микрорайоне, люди в форме и штатском привычно стали под нужными окнами, бесшумно вошли в подъезд и через несколько минут затарабанили в неприметную дверь на втором этаже.
– Кто там? – послышался напряженный голос.
– Открывайте, гражданин Лукашин, проверка паспортного режима, – сказал участковый, в точности выполняя полученные инструкции.
– Почему ночью? Разве днем нельзя прийти? Я сплю…
– Открывайте. У нас есть сведения, что у вас ночуют по. сторонние лица.
– Какие посторонние? Я один!
– Открывайте, мы должны это проверить.
– Ну, пожалуйста…
Щелкнули замки, лязгнула цепочка. Участковый резко рванул за ручку, настежь распахивая дверь. Три милиционера и двое штатских ворвались в квартиру, оттесняя хозяина – растрепанного немолодого мужчину в трусах и майке.
– Что случилось? В чем дело?!
Два милиционера схватили его за руки и быстро надели наручники, третий осмотрел комнату, кухню и службы.
– Гражданин Лукашин, вы арестованы! Сейчас мы произведем обыск, – властным голосом объявил штатский. – Виноградов, поднимай понятых.
– Какой обыск? У вас есть ордер?!
– Ордеров не существует давным-давно, – нравоучительно сказал второй штатский. – Вот постановление на арест, а вот на обыск. Ознакомьтесь и распишитесь.
Хозяин взял бумаги и стал читать, явно не понимая смысла. Руки у него дрожали. Он бросил бумаги на стол.
– Я не буду ничего подписывать.
– Дело ваше. Вот понятые, они подтвердят, что вы отказались. Капитан, начинайте обыск. А мы пока побеседуем.
Штатские отвели хозяина на кухню.
– Кто вы? В чем меня обвиняют? – Хозяин попытала перехватить инициативу. – Это беззаконие. Я буду жаловаться! Меня знает прокурор города!
– Под какой фамилией?
– Что?! – хозяин явно растерялся.
– Под какой фамилией он вас знает?
– Что вы имеете в виду?!
– Вы прекрасно знаете, гражданин Потапенко, что я имею в виду!
– Боже мой… – Хозяин побледнел и обессиленно опустился на табуретку. – Кто вы такие?
Первый штатский поднес к его лицу удостоверение
– Я так и понял… Но как вы узнали, где я?! Ни один человек не знает, куда я переехал!
– Посмотрите, что мы нашли, – капитан милиции занес на кухню потертую папку с тесемками. – Здесь какие-то документы, расписки…
– Неужели вы не уничтожили свою бухгалтерию, Потапенко? Этого я даже не ожидал, – удивился второй штатский.
– Что вы от меня хотите?
– Нас интересует Сокольски. Ваши дела с ним. Те расписки, которые вы подделывали, – спокойно сказал первый штатский.
– Если вы хотите облегчить свою вину, придется подробно рассказать про все это, – добавил его напарник, просматривая документы.
– Неужели Фогель раскололся? Через столько лет… Невероятно! – Хозяин обхватил голову руками. За окном завывал ветер.
– Наши пациенты часто слышат голоса… Обычно угрожающие или оскорбляющие, побуждающие к поджогу, убийству или самоубийству… Отличительная особенность шизофрении, паранойи, мании преследования и всех других навязчивых состояний – деструктивность зрительных и слуховых галлюцинаций…
Знакомого Александры Сергеевны звали Виктор Федорович. Доктор психиатрии, профессор, крупный мужчина лет сорока, с роскошной, прошитой сединой шевелюрой. Ухоженный, знающий себе цену, с вальяжными манерами, он производил располагающее впечатление и внушал доверие. Внимательно выслушал Вольфа, осмотрел татуировки, Даже поводил по ним острой иголкой и навел лупу…
– Но осмысленные диалоги, предупреждения об опасности, дельные рекомендации – это не из нашей сферы. Помню, сказочным героям помогали микроскопические консультанты, спрятавшиеся в волосах или ушной раковине. Психиатрии такие добрые советчики неизвестны. К тому же предварительный осмотр показывает, что вы не принадлежите к числу наших пациентов. Хотя… Постстрессовый синдром, истощение нервной системы… Среди моих коллег найдется немало менее квалифицированных специалистов, которые оценят ваш рассказ совершенно по-иному. Поэтому советую ни с кем не откровенничать на эту тему! Вы понимаете, о чем я?
Вольф кивнул:
– Да, доктор, спасибо. Но… Что же все это значит?
Тот снял халат и сел в глубокое кожаное кресло, знаком указав Вольфу место напротив.
- Предыдущая
- 46/96
- Следующая
