Друзья навсегда - Логан Никки - Страница 4

• Предыдущая
• 4/27
• Следующая

Бет отскочила назад, словно обжегшись.

На песок из сумки выпала старая серебряная фляжка, которая, вероятно, принадлежала отцу Марка, умершему, когда мальчику было девять лет. В таких фляжках хранят виски, или водку, или любой другой алкогольный напиток. Бет не нужно было поднимать фляжку, чтобы узнать, чем она заполнена.

Она засунула фляжку в сумку в багажнике и выпрямилась, дрожа. Два года она упорно работала над тем, чтобы побороть пагубную привычку. Она мельком взглянула на Марка, чтобы выяснить, не обратил ли он на нее внимание. Но Марк был поглощен тем, что осторожно увлажнял выпуклую морду кита.

Подойдя к воде, Бет опустилась на колени, и вода накрыла ее до пояса, намочив джинсы. Но помимо того, что намокшие в соленой воде джинсы потемнели, она заметила кое-что еще. Брюшной плавник косатки был наполовину погружен в воду, даже во время отступления волны. Этот самый плавник всего два часа назад, когда они приехали, был сухим.

С трудом поднявшись, Бет едва не свалилась на косатку.

— Марк!

Он посмотрел на нее, выражение его лица было усталым и отчаянно-решительным. Пока Марк жив, косатка не умрет.

— Марк, плавник ушел под воду.

Он возвел глаза к небу и на миг прикрыл их в знак благодарности и пошевелил губами.

— Это хорошо?

Он посмотрел на нее ясными и искренними глазами, словно забыл о том, что Бет — нежелательная персона.

— Это очень хорошо. Возможно, нам удастся помочь ей уплыть.

— Ей?

— Судя по короткому и изогнутому спинному плавнику… — Он резко кивнул в сторону мертвой косатки. — Думаю, это ее детеныш.

Бет окутала непривычная грусть. Эта косатка следовала за детенышем к берегу. Может, она выбросилась на берег, стараясь его спасти? Может, она таращила глаз, пытаясь отыскать детеныша? Несмотря на жуткое отчаяние, Бет обрадовалась своим переживаниям. Ведь всего два года назад она не почувствовала бы жалости к этим животным.

Два года назад она вообще вряд ли могла что-либо чувствовать.

Ее взгляд снова упал на страдающее животное, и она в ярости произнесла:

— Где они?

Марк продолжал ритмично омывать водой косатку:

— Кто?

— Спасатели. Разве они не должны уже быть здесь?

Он остановился и уставился на нее:

— Спасатели — это мы, Бет. Чем, по-твоему, мы занимаемся последние три часа?

— Я имела в виду других людей, с лодками и лебедками, устройствами для спасения китов.

Должно быть, она перегрелась на солнце и у нее начались галлюцинации… Бет показалось, что Марк едва заметно улыбнулся. Она и представить себе не могла, что увидит его сегодня улыбающимся.

— Ага, верно, устройства для спасения китов. — Марк посерьезнел. — Примерно в пятидесяти милях к западу отсюда большая группа добровольцев спасает целую стаю выбросившихся китов. Как только у них ситуация стабилизируется, они приедут, чтобы нам помочь.

— Целая стая?! — закричала Бет. — Что же происходит с этими животными?

Марк видел, что Бет ужасно устала и эмоционально, и физически. Но ей придется с этим смириться, ибо спасательная операция только началась.

— Так часто бывает, — сказал он, сжалившись над ее замешательством. — Стаю китов спасают примерно сорок человек.

Бет уставилась на Марка:

— Сорок! У них не найдется парочки свободных спасателей?

— Все, кто свободен, уже на пути к удаленным мелям, на которых летчики обнаружили выбросившихся китов. Они знают, что один из них в наших руках.

Бет рассмеялась немного громче положенного и взмахнула мокрой футболкой, с которой текла вода.

— Вряд ли нам удастся взять ее в руки.

Марк наклонился вперед и закрыл дыхало косатки от каскада воды. Косатка слабо выдохнула. По меньшей мере, она еще способна на это.

Внезапно он решил проявить небольшую снисходительность:

— Эй, если ты хочешь уйти, сматывайся. В любом случае без твоего негативного настроя мне будет легче.

Бет подняла голову и свирепо на него уставилась, в ее глазах сверкнуло пламя.

— Нет у меня негативного настроя. Я испугана. Я понятия не имею, что делаю.

Ее честность всколыхнула воспоминания десятилетней давности и пробудила в Марке неприятное желание защищать Бет.

Он вздохнул:

— Ты отлично справляешься. Просто увлажняй ее тело и следи за тем, чтобы вода не попадала ей в дыхало. Это все, что мы можем сделать.

Они принялись за монотонную работу, ритмично поливая косатку. Марк очень старался не обращать внимания на Бет, но продолжал время от времени на нее посматривать.

— Тебе нужно позвонить Демьену? Сказать о том, где ты?

Она одарила его ледяным взглядом:

— Я не обязана отчитываться.

— Я об этом не сказал. Но он может о тебе беспокоиться…

Бет выглядела так, словно он сказал нечто из ряда вон выходящее.

«Я беспокоился бы о тебе, будь ты моей».

Бет опустила голову, и капюшон закрыл ее лицо.

— Он не будет.

В ее словах слышалась какая-то холодность и завершенность. Марк не мог не спросить, хотя в действительности не желал интересоваться ее жизнью:

— Почему?

В ответ молчание и плеск воды.

— Бет?

Казалось, даже косатка вздрогнула, когда худые руки Бет резко опустили тряпку на ее бок.

— Мы расстались, понятно? Я больше ни перед кем не отчитываюсь.

Они развелись? Король и королева средней школы в Пирмонте больше не вместе?

Злобный бесенок, поселившийся в душе Марка, подначивал его улыбнуться. Но страдальческое выражение лица Бет не вызывало в нем никакого удовлетворения.

— Мне жаль, Бет.

— Не жалей, — пробормотала она, стоя у хвоста косатки. — Я не жалею.

Бет двигалась словно кошка, омывая огромное тело кита. Животное расслабилось и перестало взволнованно ерзать. Время от времени Бет касалась ладонью мраморной кожи косатки, и та вздрагивала, как будто от щекотки. Марк отлично понимал состояние животного. Когда-то и он вздрагивал, если к нему прикасалась Бет…

Он похоронил эти воспоминания.

Бет вышла замуж за Маккинли. Но теперь она с ним в разводе. И примчалась к своему старому приятелю Марку.

Внезапно его осенило.

— Я надеюсь, мы не начнем с того, на чем остановились, Бет?

Она замерла и подняла на него глаза:

— Что?

Ого! Он не забыл ледяного взгляда этой Снежной королевы. Возможно, Марк мазохист, но он получает удовольствие, видя ее надменный взор.

— Потому что, по моему мнению, мы все выяснили в тот день, за библиотекой.

Даже из-под капюшона огромного свитера Марк заметил, как Бет раздула ноздри.

— Ты думаешь, я приехала сюда для того, чтобы воссоединиться с тобой?

— Я до сих пор хочу выяснить, зачем ты приехала. Для чего-то же ты проделала такой большой путь. Рассказывай о том, о чем хотела.

Его позволение ее словно парализовало. Бет несколько раз беззвучно открывала и закрывала рот. Что бы она ни хотела сказать, это явно было нелегко.

Ее руки замерли на теле косатки.

— Я обидела тебя, пока мы учились в школе, и я хочу, чтобы ты знал, как сильно я сожалею, — тихо произнесла она.

Нервы Марка напряглись. Он бросил на нее косой взгляд:

— Ты меня не обидела.

Она сморщила красивое лицо:

— Ты лжешь. Я была там, я помню…

— Что ты помнишь?

Она выдохнула:

— Как ты выглядел. Как мы расстались.

Он пожал плечами:

— Я уже сказал, что дружба может закончиться.

— Обычно она заканчивается иначе. Ты меня поцеловал, Марк.

В самую точку!

— Я не целовал тебя, Бет, я пытался подчеркнуть важность.

На ее бледном лице появилось смущение.

— Важность чего?

— Ничего. В тот момент ты поцеловала бы любого парня, который бы тебе на это намекнул.

Бет скрыла резкий вздох за хлюпаньем воды. Какое-то время она молчала, приходя в себя.

На секунду Марк проклял себя за то, что ее обидел, но затем приказал себе побороть это ощущение.

Двадцать минут они работали в молчании, потом Марк не выдержал:

• Предыдущая
• 4/27
• Следующая