Белая акула - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 6

Разочароваться пришлось отнюдь не только мне, но и самоуверенному Нетико. Сигнал по линии Планка не проходил, что само по себе невозможно. Согласно теории суперструн, Планкова связь действует в любой точке Вселенной, передача информации возможна даже между взаимоудаляющимися квантами. ИР проверил и перепроверил аппаратуру, его собственное приемо-передающее устройство, равно как и установленное на «Эквилибруме», были исправны, но выйти на диспетчерскую службу ЦТК Сириуса и еще полусотни звездных систем Содружества никак не получалось, хоть тресни.

– Странно, – озадачился Нетико после очередной неудачной попытки. – Странно и необъяснимо. Признаться, я в тупике. Есть какие-нибудь соображения?

– Ты меня спрашиваешь? Слабоумную органическую структуру, которая в отличие от бессмертных ИР начинает разлагаться с самого рождения?

– Комплексы неполноценности оставь при себе, – хмыкнул Нетико. – Это был риторический вопрос. Подведем итоги: «Эквилибрум» очутился на противоположном краю галактики, связи нет, выбраться отсюда теоретически и практически невозможно. Однако мы живы, что не может не радовать.

– Криогенная фуга? – вздрогнул я. – Гарантированная смерть в ледяном гробу? Не хочу!

– Данный вариант рассмотрим как запасной и малоперспективный, – оптимистично сказал Нетико. – Предлагаю следующее: перебираемся на челнок, активируем систему жизнеобеспечения – здесь ты скоро замерзнешь, а ресурс батарей гермокостюма ограничен.

Точно. Я отбросил маску и поежился. Пар изо рта валит, на терминале появился тонкий налет инея. Минус три, и это еще не предел…

– Согласен. А что потом?

– Для начала тебе следует отоспаться, в аптечке есть мощные транквилизаторы, уснешь, как младенец, да и стрессовое состояние будет частично снято. «Эквилибрум» за это время выйдет на орбиту четвертой планеты системы, мне она нравится…

– Что значит – нравится?

– Позже объясню, пока собираю данные. Проснешься – будем решать, как поступать дальше.

Я терпеть не могу химию, никогда не принимал лекарств, особенно сильнодействующих, но сейчас это было необходимо. В контейнере с аптечкой обнаружился нужный инъектор, я сбросил гермокостюм (воздух в челноке моментально нагрелся до вполне приемлемых плюс девятнадцати по Цельсию), поморщился, ткнул иголкой в левое плечо и с трудом добрался до кресла пилота – повело моментально, будто ломом по черепу получил.

Вырубился сразу, что было к лучшему, поскольку альтернативой мог быть психологический шок, чреватый самыми неприятными последствиями. Спал я двадцать три часа без перерыва.

– Куда собрался? – обеспокоился Нетико, отследив фотосенсорами ПМК, как я с видом похмельного лунатика вылез из удобного глубокого кресла и направился к внешнему шлюзу. Состояние кошмарное, после транквилизаторов качает так, словно находишься на ураганном ветру. – Я бы на твоем месте не…

Спасательный челнок, к сожалению, не оборудован удобствами, а мне было совершенно необходимо прогуляться по своим делам. Всего-то – выйти в коридор и добраться до капитанской каюты!

Переборка отошла в сторону, я сделал первый шаг и… Действовать пришлось чуть не со скоростью звука, уложился меньше чем в три минуты. Зато проснулся сразу и окончательно, одурь как рукой сняло.

– Там минус тридцать шесть, – любезно подсказал Нетико, когда я вприпрыжку вернулся на челнок. – А через несколько часов будет около ста градусов ниже нуля… Потеря энергии больше, чем на восемьдесят процентов, жилая палуба непригодна для обитания.

– Это заметно гораздо лучше, чем ты думаешь, – просипел я, растирая ладони. – На этом плохие новости, я полагаю, не исчерпываются?

– Отставить пессимизм, – прикрикнул на меня ИР. Тактическая панель челнока ожила, следуя команде Нетико. На мониторе системы навигации возникли голографический глобус неизвестного мира, к которому подходил «Эквилибрум», и сразу несколько плоских карт-проекций. – Теперь обрати внимание на обзорные окна кабины.

Внешние щитки, прикрывавшие иллюминаторы, отошли, я зажмурился. В глаза бил золотистый свет небольшой яркой звездочки, но светофильтры делали его безопасным для зрения. Впереди по курсу корабля была отлично различима бело-голубая сфера планеты. Корабль тормозил, выходя на высокую орбиту.

Нетико тем временем пустился в заумные объяснения: магнитные поля, давление у поверхности, масса, скорость убегания и прочая муть. Из его долгой тирады я вычленил только самое важное: наличие воды и кислородная атмосфера. Любопытно.

– …Биосканер указывает на наличие развитых форм жизни, – дополнил Нетико и многозначительно замолчал, ожидая моей реакции.

– Предлагаешь высадиться? – сказал я, понимая, что иным выходом может быть только криогенная фуга. – Неизвестный таинственный мир, населенный зубастыми динозаврами…

– Насчет динозавров не уверен, – ответил ИР. – Полагаю, тебя заинтересует кое-что другое. На орбите находятся шесть искусственных объектов, это первое. Спутники связи, ретрансляторы. Теперь второе, и самое неожиданное: я обнаружил источники электромагнитного и микроволнового излучения на поверхности.

– Не может быть… – я закашлялся. – Разумная жизнь? Чужой разум?

– Перехвачена радиопередача в диапазоне ультракоротких волн, осмысленный текст. На немецком языке. Это было третье и последнее.

– На неме… Что??

Н-да, сюрприз из сюрпризов. Кто бы мог подумать!

– Ты уверен? Бред какой-то! Или ты напутал с координатами? Значит, мы находимся в пределах Содружества или на Окраине, и не покидали Обитаемого кольца?

– Ошибаешься, координаты прежние, в этом нет никаких сомнений. Зачем мне тебя обманывать?

– Что же это получается? Германская империя втихомолку открыла выход на новые уровни Лабиринта и начала осваивать дальние участки Галактики? И никто об этом не знает? Хороши союзнички!

– Не все так просто, – невозмутимо ответил Нетико. – Идентифицировать модели спутников я не сумел, подобная техника в Содружестве не производится и не производилась ранее. Нет никаких признаков развитой индустриальной цивилизации, разветвленная транспортная сеть отсутствует, инфосфера не обнаружена.

– Но ты ведь сам сказал о радиообмене!

– Единичный случай за сутки наблюдений. Постоянного радио– и телевещания я не регистрирую, голографические каналы не обнаружены. Напомню, на Эпсилоне Эридана их около пятнадцати тысяч, на Сириус-Центре – сто шестьдесят тысяч…

– О чем говорили? – напряженно спросил я.

– Торговый запрос, судя по всему. Речь шла о доставке некоего груза из неизвестной мне системы или планеты Граульф. Классический немецкий язык, одна из разновидностей тюрингского диалекта, в настоящее время он считается очень архаичным и используется только в германских диаспорах Денеб-Дессау, звезды Барнарда и Лакайль 9352.

– Ничего не понимаю! Это невозможно и все тут! Тридцать килопарсек – расстояние умопомрачительное! Как союзники здесь оказались?

– Боюсь, я не могу ответить на данный вопрос. В ближайшем радиусе нет ни одного космического корабля лабиринтного класса. Только спутники связи.

– Странно… Как поступим?

– По-моему, это очевидно, – сказал Нетико. – Оставляем «Эквилибрум» на орбите и высаживаемся на поверхность. Там живут люди, значит, они смогут тебе помочь.

– Люди? Почему ты в этом уверен? Если зеленых человечков никто и никогда не видел, это вовсе не означает, что их не существует.

– Логика подсказывает, что зеленые человечки не стали бы разговаривать на официальном языке Германской империи с акцентом выходцев из Тюрингии, – без тени юмора проговорил Нетико. – ИР обычно не строят предположений, наша цивилизация предпочитает опираться на доказанные факты, но я отойду от традиций. Согласно статистике катастроф, за четыреста с лишним лет освоения дальнего космоса в Лабиринте бесследно исчезли пятьдесят два судна… Пятьдесят три, если считать «Эквилибрум», – въедливо добавил ИР. – Не исключено, что в данной звездной системе находится одна из универсальных точек выхода. Корабль с многочисленным экипажем или, допустим, пассажирский транспорт, выныривает из Лабиринта в этом районе, людям ничего не остается делать, кроме как искать спасения на планете с подходящими природными условиями. Следишь за ходом моих рассуждений?