Подставная фигура - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 48
- Предыдущая
- 48/94
- Следующая
– Поедешь, куда я тебе скажу, иначе сожрешь маслину <Маслина – пуля (уголовный жаргон)>, – прежним властным тоном сказал бывший очкарик. И, доставая левой рукой мобильный телефон, пробурчал вполголоса:
– Это тебе не с тремя дураками махаться...
Когда он скосил глаза на клавиатуру трубки, Макс прыгнул. С места, как распрямленная пружина или анаконда, убивающая головой лошадь. Время растянулось, происходящее замедлилось, звук ушел на второй план, как будто кто-то включил в видюшнике кнопку покадрового воспроизведения. Все решали секунды, реакция и везение.
Пистолет дернулся, выплюнул короткий язычок рыжего пламени и сизую струйку дыма. Сильно ударило по сердцу, в груди булькнуло, брызнула наружу теплая жидкость... Быстро надвинулось чужое, с жестким прищуром лицо... Торопясь, пока вся кровь не выплеснулась на землю и не ушли силы, Макс захватил подмышкой руку с оружием и одновременно впечатал лоб в переносицу, на которой еще краснела полоска от очков.
Оба упали, противник ударился головой о борт машины, Карданов подхватил запястьем локоть вооруженной руки и откинулся назад, раздался отвратительный хруст... Он отбросил в сторону выпавший пистолет и приготовился потерять сознание, но вопреки всем законам физиологии силы не покидали его... Да и вообще то, что он сделал, вряд ли может сделать человек с простреленным сердцем!
Происходящее вернулось в режим нормального просмотра. Макс сидел в мокрой и холодной грязи, и эти ощущения беспокоили его больше, чем ноющая боль в области сердца и вытекающая оттуда теплая жидкость, которая – совершенно очевидно – не могла быть кровью. Инстинктивно он сунул руку за пазуху, но тут же ощутил запах виски и понял все еще до того, как нащупал фляжку.
Болели ушибленные ребра, в штанах было сыро и зябко, яйца превратились в ледышки, но зато не надо было умирать и радость возвращения к жизни перевешивала все другие ощущения. Заткнув пальцем ровную овальную дырочку, Макс принялся большими глотками пить прямо из горлышка.
Он хотел подарить фляжку Веретневу, но, видно, не судьба. Зато судьба – остаться в живых. Почему пуля не прошла насквозь? Стенки по полмиллиметра – не защита от выстрела в упор! И тем не менее, факт налицо...
Макс встал и осмотрелся. Неизвестный лежал без сознания, правая рука неестественно вывернута. В карманах, кроме бумажника с деньгами, ничего не было. Он поднял пистолет, вынул магазин – там оставалось пять патронов. Теперь следовало принять решение.
Если следовать урокам майора Савченко по прозвищу Спец, то надо сунуть «вальтер» в карман, сбросить мужика в котлован, потом надеть его пальто и очки, выехать на дорогу и дать себя найти парням, которые сейчас ищут ускользнувшую жертву. Подпустить их совсем близко, перестрелять в упор, одного за другим, выбросить оружие и ехать домой. Только так и никак иначе!
Но выполнять наставления Спеца активно не хотелось. Макс прислушался к своим ощущениям и последовал им: забросил пистолет в котлован, сел за руль «Мазды» и поехал к Маше. Не доезжая несколько кварталов до нужного адреса, он бросил машину и, забрав сумку, пошел пешком.
– Что с тобой? – ужаснулась Маша, открыв дверь. Она была в легкой облегающей маечке с короткими рукавами, домашних застиранных джинсах и босая. Сквозь тонкую ткань отчетливо проглядывали крупные соски. Пахло жареными цыплятами, тихо лилась музыка из черных квадратных колонок. На вешалке висела новая дубленка превосходной выделки.
– Аварийная посадка, – хрипло сказал Макс. – Не вышло шасси, самолет сел на брюхо, и мы эвакуировались по надувным трапам...
– Бедненький! – стараясь не прижиматься к грязной одежде, Маша вытянутыми губами клюнула его в щеку. – Быстро в ванну!
Макс потрогал дубленку. Зима закончилась, весна на носу...
– Откуда это?
– Купила, – небрежно ответила девушка.
– Очень дорогая вещь... Она засмеялась.
– Разве я этого не стою? Давай быстрее, а то ты похож на бродягу! И запах! Ты выпил?
– Пришлось.
Прямо у двери Макс разделся, кучей свалил перепачканную одежду на пол и голым пошел в ванную. Он долго сидел в горячей воде, медленно приходя в себя. Взбудораженный стрессом и расторможенный алкоголем мозг подводил итог сегодняшним событиям.
Последняя сказанная владельцем «Мазды» фраза выдавала, что за двумя нападениями стоят одни и те же заказчики. Да и рожа «быка» из японского джипа знакома – как бы не с ним дрался у Машиного дома... Его не хотели убить, иначе можно просто выстрелить или всадить шило в сердце. Значит, это не месть за Куракина. Но тогда что? Оба раза хотели похитить, отвезти куда-то... Зачем? И откуда узнали, что он прилетает из Лондона именно этим рейсом? Про Лондон вообще, кроме сотрудников Службы да Веретнева, никто не знал...
Так ни до чего и не додумавшись, Макс вылез из ванны, тщательно растерся и, накинув халат, прошел на кухню. На большой сковородке аппетитно шкворчал расплющенный наполненным чайником золотисто-коричневый цыпленок. На столе стояла наполовину выпитая бутылка «Хеннеси».
– Богато живешь! – заметил Макс, наполняя хрустальные рюмки.
– Елена вчера забегала, посидели немного, – вновь небрежно пояснила Маша, как будто небрежность позволяет придать будничную обыденность и шикарной обновке, и дорогому коньяку.
– За встречу! – Макс поднял свою рюмку. Мелодично звякнул хрусталь.
Макс руками разорвал цыпленка и жадно вгрызся в сочное мясо. Откуда Маша взяла деньги на дубленку и откуда у безработной Ленки появился «Хеннеси», который она тут же занесла не очень близкой подруге, так и осталось загадкой. Хотя вопросы заданы и ответы вроде получены. Но от подобных ответов он испытывал только сильное раздражение.
Маша не ела, лишь «для компании» мусолила прожаренное крылышко.
– Расскажи, как ты слетал. Как новая работа? По легенде Макс устроился в охранную фирму «Континент», обеспечивающую безопасность международных перевозок.
– Все нормально. Здесь получил пакет, там отдал, подождал день – получил другой и вернулся. Почти как раньше.
– А ты мне ничего не привез? – Маша умилительно надула губки. В прежние времена он обязательно возвращался из-за границы с подарками.
Макс налил еще, без тоста проглотил огненную жидкость, впитавшую аромат двухсотлетних дубов и сладость сахаристой мякоти пропитанного солнцем отборного винограда.
– К сожалению, на этот раз нет. Но скоро я разбогатею... Если Маша и была разочарована, то виду не подала.
– Кстати, вчера звонил твой кладоискатель – Алексей Иванович. Такой учтивый, церемонный... Девушка улыбнулась.
– Забавный старик... Где ты его подобрал?
Макса неприятно царапнуло по сердцу.
С понятием «старик» связывается согбенная спина, слюнявый подбородок, маразматические глаза, дрожащие конечности... А Алексей Иванович здоровый мужик, сильный и крепкий, как этот коньяк. И по твердости духа – скала... И он спас его... Хотя откуда ей все это знать?
– Почему «старик»? Почему «подобрал»? Это... это хороший знакомый моих родителей.
– Да? Ну извини. Просто мне показалось, что он не очень молод. Когда затеваешь серьезное дело, лучше иметь более энергичного напарника... Иначе вся работа ляжет на тебя.
Раздражение усилилось. Макс не терпел, когда кто-то брался рассуждать о вещах, о которых не имел ни малейшего представления.
– Во-первых, Алексею Ивановичу энергии не занимать, – недовольно буркнул он. – А во-вторых, он привлек к делу еще одного человека, который даст мне сто очков вперед!
Очевидно, Маша почувствовала его настроение и беспечно улыбнулась.
– Ой, чего это я лезу в мужские дела? Если ты сыт, пойдем – сделаешь мне массаж. А то и я быстро стану старушкой!
Макс понял, что с первым блюдом покончено и следует переходить ко второму.
В спальне Маша сунула ему в руку эротический гель, быстро разделась и ничком упала на кровать. Макс растер в ладонях мягкую бесцветную колбаску, сел у нее в ногах, взял в руки легкую розовую ступню и стал массировать, разминая сантиметр за сантиметром. Тонкие кости. Мягкая кожа. Щиколотки почти детские – можно без труда обхватить двумя пальцами. Гель пахнет чем-то терпким, горьковатым, африканским. После ступней – икры. Здесь женские ноги уже перестают быть просто элементом опорно-двигательного аппарата. Здесь начинается красота, вдохновение скульптора или поэта, желание, вожделение...
- Предыдущая
- 48/94
- Следующая
