Зомби - Баркер Клайв - Страница 1

Зомби… Ходячие мертвецы… бездушные автоматы, встающие из могилы по приказу своего повелителя. Такое представление о них берет начало от культа вуду, распространенного на Гаити и нескольких островах Карибского бассейна. Первое упоминание о зомби относится к 1929 году, когда Уильям Сибрук, долгое время проживший на Гаити, выпустил в свет свой «Остров магии» («The Magic Island»). Еще больший успех имел бестселлер Уэйда Дэвиса «Змея и радуга» («The Serpent and the Rainbow»).

Как бы то ни было, в отличие от прочих архетипических персонажей хоррора — черных магов, безмозглых монстров, призраков, — зомби нечасто удавалось обрести успешное литературное воплощение (так, как это удалось, например, вампирам). Хотя, безусловно, примеры найти можно (ужасный Пожиратель Лезвий из «Проклятой игры» Клайва Баркера или Хью, воскрешенный любовник из «Ни моря, ни песка» Гордона Ханикомба), но все же истинной вотчиной зомби всегда был киноэкран.

То, как зловещий Лежандр в исполнении Белы Лугоши заставлял трупы плантационных рабочих шаркать по экрану в «Белом Зомби» («White Zombie»), оказало решающее влияние на наше представление о ходячих мертвецах. Далее, от комедийных выходок Боба Хоуиа в «Разрушителях призраков» («The Ghost Breakes», 1940) и спродюссированной Вэлом Льютоном атмосферной переделке «Джейн Эйр, я гулял с зомби» («Jane Eyre, I Walked With a Zombie»), через эпическую трилогию Джорджа Ромеро («Ночь живых мертвецов», «Рассвет мертвецов», «День мертвецов») и бесчисленные европейские подделки зомби проделали путь до того уровня узнаваемости, который позволил им занять в пантеоне хоррора место наряду с вампирами, монстром Франкенштейна, оборотнями и мумией.

Однако, несмотря на эти и другие незабвенные имена и названия, на вершину коммерческого успеха гуляющие (танцующие?) мертвецы взошли в 1983 году вместе с успехом «Триллера» Майкла Джексона.

Что же касается литературы, зомби продолжают благоденствовать в жанре рассказа, и многие периодические издания и антологии в последние годы посвящают этой теме свои выпуски целиком.

Книга, которую вы держите в руках, собрала под своей обложкой двадцать шесть историй, раскрывающих тему в широчайшем диапазоне: здесь и традиционные гаитянские ритуалы, и футуристические сцены оживления мертвецов. На страницах нашей антологии вы найдете и классику макабрического жанра — «Правда о том, что случилось с мосье Вальдемаром» Эдгара Аллана По, «Предупреждение для любопытных» М. Р. Джеймса, «Странное событие из жизни художника Схалкена» Шеридана Ле Фаню, и готовые стать классикой незабываемые истории из дешевых журналов — Мэнли Уэйд Веллман с его «Песнью рабов», Говард Лавкрафт и Роберт Блох («Герберт Вест, реаниматор» и «Мертвые не умирают!» соответственно, оба рассказа послужили основой для экранизаций).

Также вы здесь найдете произведения современных мастеров жанра, таких как Клайв Баркер, Рэмси Кэмпбелл, Брайан Ламли, Карл Эдвард Вагнер, Дэннис Этчисон, Лиза Таттл, Лес Дэниэлс, Р. Четвинд-Хейс, Бэзил Коппер, Ким Ньюман и Джо Р. Лансдейл. Вдобавок к ним оригинальные фантазии Грэма Мастертона, Кристофера Фаулера, Питера Тримейна, Николаса Ройла, Майкла Маршалла Смита, Дэвида Саттона, и новые рассказы Дэвида Райли и Хью Б. Кейва.

Как и в других моих сборниках, главный критерий отбора рассказов — они должны нравиться мне. Тем не менее они также демонстрируют проницательному читателю уникально широкий спектр образов зомби, от традиционных до outre. [1]

Ну что, вы уже готовы услышать, как обломанные ногти скребут по твердой древесине, как холодные пальцы роют влажную землю? Готовы увидеть, как затянутое пеленой тумана кладбище возвращает своих молчаливых обитателей? Как говорил злорадный Бела Лугоши своим несчастным жертвам в далеком 1932 году: «Для вас, друзья мои, они Ангелы Смерти…»

Стивен Джонс

Лондон, Англия

Пальцами, от которых исходил тонкий аромат, Диана провела по подбородку Терри, покрытому двухдневной рыжей щетиной.

— Я люблю твои волосы, — сказала она, — даже седые.

Она все в нем любила, по крайней мере если верить ее словам.

Когда он целовал ее: «Я люблю тебя».

Когда он ее раздевал: «Я люблю тебя».

Когда он снимал белье: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя».

Она делала минет с неподдельным энтузиазмом; ему оставалось лишь смотреть, как двигается ее пепельная голова возле его живота, и молиться, чтобы никто не вошел в гримерную. В конце концов, она была замужней дамой, хотя и актрисой. У него тоже где-то существовала супруга. Этот тет-а-тет мог послужить основой для пикантной статейки в каком-нибудь местном листке, а Терри пытался приобрести репутацию серьезного режиссера: никаких фокусов, никаких сплетен, искусство и только искусство.

А затем ее язык заставил его позабыть обо всех своих амбициях, и каждая клетка его тела задрожала от возбуждения. Диана была небольшой актрисой, но все же обладала кое-какими исполнительскими способностями. Безупречная техника, безукоризненно рассчитанное время. Инстинкт или опыт подсказывали ей, когда именно нужно ускорить ритм и довести процесс до благополучной развязки.

Когда все было кончено, ему захотелось поаплодировать ей.

Разумеется, все актеры, занятые в постановке Кэлловэя «Двенадцатая ночь», знали об их интрижке. Иногда они обменивались ехидными замечаниями, если актриса и режиссер одновременно опаздывали на репетицию или если она появлялась с довольным видом, а его щеки пылали. Терри пытался уговорить любовницу согнать с лица это предательское выражение, делавшее ее похожей на кошку, объевшуюся сметаной, но она не умела как следует притворяться. Забавно, если вспомнить о ее профессии.