Пешка в большой игре - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 91
- Предыдущая
- 91/101
- Следующая
А Верлинов презирал предателей и начисто исключал такой путь.
– Море, – сообщил пилот.
– Углубитесь на два километра и двигайтесь на восток вдоль береговой линии! Сохраняйте скорость без изменений!
Генерал внимательно всматривался вниз, в черноту, где желтыми точками выделялись редкие фонари разбросанных по побережью поселков.
Скоро начнется Птичий залив: горы вдавливаются в береговой рельеф, впуская море между двумя хребтами. На одном выветривания создали из скалы огромное перо, на другом возвышался маяк.
В следующий миг Верлинов действительно увидел яркий, протянувшийся на добрый десяток километров луч. И больше ничего. Светящийся циферблат показывал девятнадцать пятьдесят девять. Он напряг зрение.
«А вдруг Сушняков консультировался с кем-то по шифрограмме? – мелькнула тревожная мысль. – Или на него вышли каким-то образом?»
Тогда лодки не будет, задуманный маршрут оборвется и останется только восемьсот километров вертолетного ресурса...
Повисший в неизвестности между небом и землей, генерал Верлинов, напрягая зрение, искал сигнальные огни подводной лодки.
Следователь прокуратуры Ланский в очередной раз похвалил себя за безошибочную интуицию, позволяющую не связываться с «гнилыми делами».
Уголовный розыск пытался настойчиво «впарить» ему какого-то Плеско, снабжавшего оружием преступную группировку, он сопротивлялся, доказывая Котову, что организованными группами занимаются РУОП и городская прокуратура. Прокурор держал нейтралитет, время шло – оно и к лучшему, все зачастую решается само собой. Так получилось и на этот раз: Плеско оказался военнослужащим, вокруг него поднялся скандал в Государственной думе, прошел слушок, будто за этим стоит ГРУ...
«Ну на фига козе баян?» – довольно подумал Ланский. Плеско забрала военная прокуратура, все материалы у Котова изъяли, а самому начальнику УР дадут по заднице. Если бы он влез, то получил бы за компанию.
Теперь следовало развязаться с остальными «гнилушками», что-то их много подвалило. Перестрелка группировщиков с армянскими террористами. Те не скрываются, так и говорят: за нами мощная организация – Армянская национальная армия, нас не оставят, за нас отомстят... И правда, приехали трое – небритые, глаза блестят, рожи разбойничьи... Просят вежливо, но чувствуется: откажешь – кишки выпустят... Дали немного, всего два «лимона», да тут не в бабках дело – лишь бы отделаться... Освободил под подписку по состоянию здоровья – одному-то легкое вырезали, второму при задержании морду разворотили... И группировщика освободил – тоже по здоровью – ногу ему по колено оттяпали. Ясное дело, показаний они давать не будут, скроются. Тем проще – приостановить следствие, и пусть лежит папка, дожидается своего часа... Рядом с приостановленным делом о бойне возле квартиры Зонтикова.
А Зонтиков опять здесь, ждет очной ставки, лучше его не злить... Ланский выглянул в коридор.
– Заходите, Василий Иванович, сейчас я вас быстренько отпущу... От неказистой фигуры Клыка в кабинете повеяло холодком опасности.
– Сколько можно таскать...
Пахан без приглашения опустился на стул. Когда ввели Платонова, Клык уперся в него тяжелым взглядом. Бывший участковый сильно сдал: лицо сине-желтое, отеки под глазами, одежда висит мешком. Увидев Зонтикова, он замер на пороге, и конвоир толчком вогнал его в кабинет.
– Повторите показания о своих взаимоотношениях с присутствующим здесь гражданином Зонтиковым, – предложил следователь после выполнения необходимых формальностей очной ставки.
Платонов молчал, не поднимая глаз. Теперь он был мертвенно-белым. Клык чуть подался вперед и впился в арестанта высасывающим взором.
– Повторите показания, – настаивал Ланский.
– Это... все... неправда... – выдавил Платонов.
– И денег от Зонтикова вы не получали, и услуг не оказывали?
– Нет. Ничего не было. Ничего...
– Видно, его на испуг взяли, – сочувственно сказал Клык. – Знаете, какой сейчас беспредел в тюрьмах! Бывает, и до специальных камер достают. На прогулках могут кровь пустить, в бане... тут каких только глупостей не наболтаешь!
Подписав протокол, Зонтиков удалился.
Платонов постепенно приходил в себя.
– Так если взятка не доказана, значит, и меня выпускать надо!
– Скажешь тоже! – Ланский широко улыбнулся. – А укрытие заявлений граждан вопреки интересам службы? Нет, годика полтора придется посидеть. А то и два!
Платонов вновь обмяк.
– Мне сидеть, а особо опасному гулять? Справедливо... И дружка его небось тоже выпустите...
– Какого дружка?
– Мы с ним сейчас внизу в клетке сидели. Для вас доставили. Каймаков. Лучший друг Клыка, по часу с ним заседал...
«Вот так штука», – Ланский сделал знак конвоиру, и бывшего участкового увели. Выходит, он чуть не вляпался в очередную «гнилушку». Дело верное: акт судмедэкспертизы гласит, что гражданин Вертуховский убит шилом в сердце. И шило имеется, причем на острие – ткани сердечной мышцы, а на рукоятке – отпечатки пальцев Каймакова. И сам Каймаков заявил, что ударил шилом какого-то человека, но вроде случайно... Вначале все Так говорят! Убьют – и надеются выкрутиться... Но против доказательств не попрешь! Чистое дело, хотя и с душком: материалы из госбезопасности поступили, и те намекнули – мол, лучше бы его под стражу взять. Он и собирался. А Каймаков, оказывается, – друг Клыка! А он Клыка уже несколько раз дергал – допросы, очные ставки... Теперь друга арестует... Что подумает Клык? Только одно: обкладывает его Ланский, все ближе подбирается... Нет уж, дорогие товарищи чекисты, за свои дела свои головы и подставляйте!
Приказав доставить Каймакова, следователь подробно допросил его, потом написал постановление: «... Учитывая, что в действиях гражданина Каймакова усматриваются признаки необходимой обороны, избрать в отношении его в качестве меры пресечения подписку о невыезде». Вот так-то лучше! Не спешить, а по ходу дела подкорректировать в ту или иную сторону. И все будет в порядке!
Правда, надо давать показатели... Ну ничего, разоблаченный участковый
– достаточно весомое дело, его он и направит в суд как итог многотрудной работы.
Но и дело Платонова Ланскому пришлось прекратить за смертью обвиняемого. Бывший участковый повесился в камере на разорванной простыне.
Дронову доложили, что в Краснодарском аэропорту генерала Верлинова встретили военные и он уехал с ними.
«Куда? – ломал голову подполковник. – Может, у него там поддержка армии? Если сможет найти точку опоры, то сумеет раскрутить все в обратную сторону... Значит, надо подождать, как развернутся события...»
– Готовится большая «разборка», причем воры и группировщики будут заодно, – сообщил надежный информатор оперуполномоченному РУОП Диканскому.
– С кем, где, когда?
– Пока не знаю. Может, с чеченами? А по месту и времени – позвоню, когда прояснится.
Диканский кивнул.
Возвратившись с места встречи, он установил наблюдение за Клыком, Седым и Крестным.
Они появились неожиданно: мигающая белая и зеленая точки. Верлинов опустил руку на хронометр и, когда вертолет проходил над ними, нажал кнопку отсчета.
Огни остались позади. Сердце колотилось учащенно: время наступило и организм требовал необходимых действий, к которым был готов. Тактические затяжки его не интересовали. Верлинов закрыл глаза. В сплошной тьме он видел оставшиеся на сетчатке сигнальные огни, подтверждающие, что все идет по его плану. Йоговским дыханием успокоил нервы и привел сердцебиение к норме.
– Разворот на обратный курс, – приказал он и, когда маневр был выполнен, переключил хронометр: начался обратный отсчет.
– Следуйте до Новороссийска, при отсутствии дополнительных команд возвращайтесь на базу, – сказал он. – Спасибо.
Верлинов снял переговорное устройство, надел вещмешок и распахнул люк. Вместе с тугой струей встречного воздуха ворвался рев двигателя. Он надел ласты и шапочку. Вертолет шел по прямой. Конечно, пилот засечет момент, когда он спрыгнет. Но принятые меры предосторожности позволяют ему в том не признаваться: летели над берегом полчаса, люк был открыт – разве уследишь... Впрочем, мысли, обращенные в прошлое, становились все слабее и слабее
- Предыдущая
- 91/101
- Следующая
