Пешка в большой игре - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 62

• Предыдущая
• 62/101
• Следующая

Верлинову мало что было нужно лично для себя, а необходимое вполне позволяли иметь генеральская зарплата и занимаемое положение. Но он хотел, чтобы Борька и сотни тысяч его сверстников росли не в королевстве кривых зеркал среди шутов, мошенников и бандитов, а в нормальном, правильном мире. Именно это все более убеждало его в необходимости окончательно принять решение, которое уже созрело.

За размышлениями Верлинов чуть не забыл о важном. Сегодня выходила в свет статья Кислого.

– Остановите на перекрестке, у киоска! – приказал он.

Водитель сбавил скорость. Телохранитель поднес ко рту микрофон:

– Плановая остановка возле киоска...

Верлинов сам вышел из машины и подошел к металлической будочке. Недовольные охранники окружили его кольцом, встревоженно осматриваясь по сторонам. Они не терпели нарушений графика движения.

Генерал купил две хрустящие, пахнущие краской газеты, не торопясь, вернулся к машине.

Материал должен был располагаться на четвертой полосе, внизу. Так и оказалось. Броская рубрика: «Газета ведет расследование», жирный заголовок: «Мыло для подземной войны», солидная, гораздо более солидная, чем в штатном расписании института, типографская подпись: «А. Каймаков, социолог». Набранный мелким шрифтом редакционный комментарий, мнение военных экспертов. Бомба! Верлинова удивляло только одно: Министерство обороны и ГРУ не чинили появлению статьи никаких препятствий, хотя не могли не получить заблаговременную информацию о ее содержании.

Генерал нашел кнопку, и толстое стекло отделило его от водителя и телохранителя. Он взял радиотелефон, набрал номер.

– Здравствуйте, Верлинов. Вы уже читали газеты? Прочтите, есть очень интересная статья: «Мыло для подземной войны». Да. Да. Хватит на два парламентских расследования. Послезавтра? А чего ждать? Ах так... Ладно, до связи...

«Волга» генерала въехала на огороженную территорию штаб-квартиры одиннадцатого отдела.

В то же утро на одной из правительственных дач собрались восемь человек, чьи лица были хорошо известны в руководящих кругах канувшего в Лету Союза. Они входили в костяк рухнувшего режима, представляя собой симбиоз партийной номенклатуры и ответственных работников КГБ СССР. Периодические перетасовки перемещали их из кабинетов на площади Дзержинского в апартаменты на Старой площади и наоборот.

И хотя ЦК КПСС и КГБ СССР перестали существовать, все они сохранили персональные машины, дачи, охрану, сановитый вид и возможности. Возможности даже расширились, потому что раньше требовалось соблюдать правила игры и при определенных обстоятельствах мог наступить спрос, зачастую довольно строгий. Теперь же все барьеры и ограничения сняты, и на смену использованию как собственного государственного добра пришло откровенное и почти неприкрытое превращение государственного в свое.

– Откладывать больше нельзя, нас опередят другие, – начал высокий плотный мужчина с обрюзгшим лицом. – Я зондировал вопрос на всех уровнях и почти уверен, что мы найдем полное понимание.

– Почти? – Похожий на колобка толстячок с блестящей лысиной вытянул вперед пухлый пальчик. – Почему «почти»?

– Потому что у многих наш дурачок вызывает активное неприятие. Они не хотят связывать себя со столь одиозной фигурой.

– Но ведь ясно, что он всего лишь фигура прикрытия, марионетка! – Колобок пошевелил растопыренными пальцами.

– Это не столь однозначно, – возразил высокий. – Есть мнение, что, сев на трон, он поведет свою игру.

– Ерунда, – вмешался коренастый брюнет, напоминающий в профиль хищную птицу. – С его сомнительной национальностью...

– Она как раз несомненна, – хохотнул Колобок. – Но, если еврей выгоден антисемитам, они считают его русским!

– Кхе, кхе, – деликатно покашлял маленький аккуратный человек в очках с тонкой золоченой оправой, и все почтительно замолчали.

– Он был у меня вчера. И, как хотите, я не поверю, что он попытается порвать пуповину. Он просто не знает, что ему делать. Зато готов стать знаменем борьбы и уверен в победе.

– Чуть-чуть выждем. Василий Александрович гениально придумал с водкой.

– Какой водкой? – удивился брюнет.

– Ты как раз был в Париже. Скоро появится водка, названная его именем. И портрет на этикетке. И цена – ниже «Столичной». Это самая убойная, неотразимая пропаганда.

– Кстати о водке. – Высокий открыл портфель и извлек бутылку «Смирновской».

Человек в очках отрицательно качнул головой.

– У меня встреча в Администрации Президента. Может, проведут к самому.

– Ну дохнешь на него, большое дело. – Высокий налил водку в складной стакан, выпил, глубоко втянул носом воздух. – Хорошо! Кому еще?

Больше желающих не нашлось. Он завинтил пробку, с треском сложил стакан и спрятал все в портфель.

– Значит, я через своих людей в Думе будирую вопрос о досрочных выборах. Так? Ориентировочный срок – осень этого года. Может, зима. Что еще?

– У меня вот какое предложение, – проговорил толстячок.

Совещание продолжалось.

Резо Ментешашвили находился в плохом настроении. Похоже, он впервые в жизни не разобрался в ситуации и совершил серьезную ошибку. Московская община осталась недовольна его последним разбором. Поговаривали о сборе всеобщего сходняка, чтобы дать ему по ушам.

За всем этим стоят Крестный и Антарктида. И, конечно. Клык. Змей оказался пустышкой: когда вопрос встал ребром, выяснилось, что авторитета у него-то и нет. Многие прямо так и сказали: «Кто есть Змей? Я такого вора не знаю!»

А Крестный с Антарктидой по всему бывшему Союзу малявки разослали, и им поверили, того и гляди вправду сходку соберут. Клык по зонам весть прогнал, там у него вес большой, уже пошел хипиш, что Очкарик ссучился.

С Клыком сегодня должны решить, рваный его выманит, а Змей выстрелит в голову. Еще недавно Резо считал, что это будет хорошо: сам он рук не пачкает, а одним серьезным противником меньше. Сейчас он засомневался: а не рубит ли сук, на котором сам сидит? И не казалось уже, что убирать Клыка полезно и правильно.

Резо вздохнул. Он стоял у окна «люкса» гостиницы «Аэрофлот», напротив, метрах в трехстах, возвышался такой же стеклянный параллелепипед служебного здания. «Гладиаторы» жили в соседнем номере, через стенку, один из них постоянно находился с Резо или в коридоре у двери «люкса».

Осторожность никогда не бывала излишней, особенно сейчас. Недавно к нему обратились чеченцы – у них намечалась разборка с москвичами: чего-то там не поделили в одном из казино. Они просили братьев-кавказцев помочь. Резо предпочел сохранить нейтралитет, чтобы не осложнять и без того неспокойную обстановку. Земляки его вроде согласились, а сейчас аукнулось большим недовольством. Вроде он потому отказал, что чечены абхазцев поддерживают, на их стороне воюют. Но здесь, в Москве, свои дела, свои расклады, земляки вместе с чеченцами фальшивые авизовки обналичивают, оружие от них получают, деньги в нефть да бензин вкладывают, а он, выходит, такой чудесной, выгодной дружбе помешал!

И на родине, в Грузии, когда узнают, как он спор Клыка с Седым решил, тоже будут недовольны: Клык деньгами помог народному делу, в святой войне поддержал, а потому ответной помощи и поддержки заслуживал.

Вот и получается: у воров авторитет пошатнулся, земляки и здесь, и дома недовольны, а может человек без корней жить? Нет, не может! Надумай его сейчас чечены замочить, кто заступится? Эти двое за стеной против организации не устоят. А кто еще? Седой? У него свои проблемы. Да и не самый главный он оказался: обещал под него, Резо, банк открыть, да что-то не заладилось, видно, не разрешили. Эти банкиры с ворами дел иметь не хотят, они с «новыми», тюрьмой не запачканными, дружбу водят!

Честно говоря, он уже решил в Москву дергать, дома совсем никакой жизни не стало: ни законов не признают, ни правил, ни авторитетов. Все обвешались автоматами, гранатами и шныряют по селам, городам, на дорогах

– каждый сам себе авторитет!

Вот и нацелился на переезд, только вышло так: старые корни ослабил, а новые пустить не может. Значит, засыхать? Нет, надо к своим корням возвращаться!

• Предыдущая
• 62/101
• Следующая