Пешка в большой игре - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 34
- Предыдущая
- 34/101
- Следующая
А министры силовые уже не на пенсию или «другую работу» переводятся, а прямиком в тюрьму один за другим отправляются. И вместо трех китов, имеющих оперативные аппараты, вон их сколько развелось! И налоговая полиция, и Таможенное управление, и Главное управление охраны, и Служба внешней разведки, и федеральная контрразведка, и органы внутренних дел...
И без хозяина каждый на себя химичит, свои шкурные интересы отстаивает, а о пользе дела никто не думает...
Система сдержек и противовесов перестала существовать, потому что мышиная возня вокруг сиюминутных задач не предполагает кропотливого сбора и целенаправленного использования информации, которую к тому же некому передавать и которая, по большому счету, никого, кроме любопытного обывателя, не интересует.
В этих условиях сильная специальная служба, возглавляемая умным и волевым человеком, не ставящим целью личное обогащение, получала чрезвычайно широкие, практически безграничные возможности.
Военный транспортный вертолет, взлетевший с бетонной площадки, находящейся за многокилометровым забором с колючей проволокой поверху в Юго-Западном округе столицы, взял курс на северо-восток.
День был солнечным, и тень бронированной машины пересекала жилые кварталы, промышленные районы, улицы, площади и автострады, очереди за акциями АО «МММ», автостоянки, сонмы коммерческих ларьков, кишащие озабоченным людом рынки. В раскинувшемся внизу мегаполисе шла обычная жизнь: перепродавали импортный ширпотреб, воровали, пили, ели, курили, занимались сексом, употребляли наркотики, заключали миллионы сделок, обналичивали фальшивые платежные документы, брали и давали взятки, торговали оружием, наркотиками, женскими, мужскими и детскими телами, валютой, государственными экономическими секретами, служебным положением, преступные группировки делили территории и сферы влияния, отбеливали «грязные» деньги и продолжали проникать в государственные структуры, власть принимала законы, указы и постановления, потом поправки к ним, сводившие на нет основное содержание, граждане совершали административные проступки и преступления, некоторые работали, продажные менты способствовали преступникам, а честные, рискуя жизнью, их задерживали, но суды все равно отпускали негодяев.
Москва не тот город, который позволяет беспрепятственно шляться над собой всяким вертолетам, поэтому на борт несколько раз поступали электронные сигналы запросов «свой-чужой», и автоматическая система давала ответ кодом самого высокого класса, так что встрепенувшиеся было дежурные офицеры вновь расслаблялись у пультов слежения.
Наконец этажность застройки стала снижаться, внизу замелькали черные срубы и шиферные крыши типично деревенских домишек, потом начался лес. Через пару десятков километров голые деревья леса уткнулись в высокий бетонный забор с «колючкой», за которым располагался комплекс одно-, двух – и трехэтажных зданий с асфальтовыми дорожками, теннисным кортом и посадочной площадкой.
Генерал Верлинов оторвался от тягостных размышлений, ставших для него обычными в последнее время. Вертолет делал круг, заходя на посадку. Генерал снял защитные наушники, и в мир вернулся надсадный рев двигателя.
Он думал в первую очередь о пользе дела. Он знал, что и как надо сделать. Но в отличие от десятков тысяч болтунов различных рангов он и о г это сделать.
Двигатель смолк, исчезла раздражающая вибрация, командир группы охраны распахнул люк, осмотрелся и выпрыгнул наружу, следом прыгнули трое его бойцов. Из овального проема потянуло весенней свежестью подмосковного леса. Загремел короткий металлический трап, и Верлинов, не придерживаясь за перильца, легко спустился на землю.
В левой руке он держал черный кейс из титанового сплава, прикованный тонкой сверхпрочной цепочкой к браслету, плотно охватывающему запястье. Резкий рывок цепочки, нарушение процедуры открывания чемоданчика, нажатие кнопки на ручке или просто сильный удар по крышке включали пиропатрон, мгновенно сжигающий помещенные внутрь бумаги.
Документы были исполнены в одном экземпляре, причем отпечатаны не на компьютере, как обычно, а на допотопной механической пишмашинке, доставленной в прилегающую к кабинету Верлинова комнату отдыха из запасника ремонтной мастерской, где она пылилась не менее пяти лет, что гарантировало отсутствие разведывательных переделок в конструкции.
Печатал шестидесятитрехлетний отставник – бывший порученец генерала, оставленный при одиннадцатом отделе на посильной работе, дающей ощутимый довесок к пенсии. Кроме абсолютной надежности и исключительной преданности, он обладал еще одним достоинством – склерозом, начисто лишившим его способности запоминать тексты.
Верлинов лично контролировал работу, а по ее окончании сжег исписанные собственным почерком листы черновика, ленту и уничтожил вал и шрифт пишущей машинки.
Из-за этих документов он совершил пижонский полет над Москвой в сопровождении семерки крепких, затянутых в камуфляж охранников. Сейчас три бойца шли впереди, двое – по сторонам и двое – сзади. Автоматы они держали наперевес, стволами в стороны предполагаемой стрельбы.
Прибывшие раньше Верлинова люди тоже имели охрану, но один-два увальня в цивильных, топорщащихся под мышками пальто не шли ни в какое сравнение с личной боевой группой начальника одиннадцатого отдела.
Проницательный Верлинов подумал, что соратники заподозрят его в выпендреже. В подавляющем большинстве они были глубоко штатскими людьми и весьма приблизительно представляли, как создаются, охраняются и перехватываются секреты. И ни один из них не видел, что делает с головой пуля, выпущенная с близкого расстояния в затылок. Поэтому «частности» были отданы для разработки ему.
В каминном зале гостевого корпуса собрались шесть человек: Президент страны, вице-президент, спикер, министры иностранных дел, экономики и сельского хозяйства. Правда, эти должности им еще предстояло занять после того, как Верлинов реализует операцию «Расшифровка». Но и сейчас лицо каждого из присутствующих было известно тем, кто интересуется политикой и регулярно смотрит телевизор. Депутаты – руководители фракций, заместитель министра, сотрудники аппарата правительства и Администрации Президента. «Для конспирации» они называли друг друга вымышленными именами. Такой уровень огорчал Верлинова, но выбирать не из чего: планка отбора в государственные структуры за последние годы передвигалась только в одну сторону.
Извинившись, Верлинов включил систему подавления.
– У меня часы остановились. – «Иван Иванович» обиженно смотрел на погасший электронный циферблат. – Это излишне... Наша охрана уже все проверила...
– Мера предосторожности, – развел руками генерал. – Враг не дремлет. А часам ничего не сделается, даже в ремонт отдавать не надо.
То ли упоминание о врагах, то ли о часах успокоило депутата.
– Кстати, о врагах, – заметил сановитый седовласый мужчина, удобно расположившийся в мягком кресле. – По-моему, мы недопустимо затягиваем развитие событий. «Промедление смерти подобно!» Помните, кто сказал? А уж он знал, что говорит...
– «Петр Петрович», – попытался пояснить Верлинов, но будущий вице-президент поднял руку, останавливая его.
– Когда власть валяется на земле, ее обязательно поднимают. Стоит нам промедлить... «Если один человек чего-то не делает, за него это делает другой», – так говорит моя жена, когда я отказываюсь вести ее в театр или ресторан...
Жена «Петра Петровича» была моложе его на двадцать лет, он часто ее цитировал, а все маломальски осведомленные люди знали, что она находит замену супругу не только для ресторана и театра. Сам же он ни о чем не догадывался в полном соответствии со столь же часто цитируемой по другим поводам поговоркой «муж узнает обо всем последним». Впрочем, может быть, он просто не хотел догадываться, а народной мудростью оправдывал это нехотение.
– Если не мы – значит, кто-то другой. Скорее всего вояки, у нас есть кое-какие данные... Или коммуняки, или этот шизофреник. В любом случае народу, стране лучше не будет! Так чего же мы ждем?
- Предыдущая
- 34/101
- Следующая
