Пешка в большой игре - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 23

• Предыдущая
• 23/101
• Следующая

Леночка положила на стол личное дело и свой меморандум, написанный четким округлым почерком.

– Мне можно идти?

– Да, конечно. – Майор проводил ее взглядом. Пару раз он с ней спал и сейчас с удовольствием смотрел на длинные тонкие ноги, затянутые в розовые чулки и обутые в красные туфли.

– Спасибо, Леночка, ты быстро собрала все что можно. И вообще – ты как факел. За службой совсем личную жизнь забросили. Давай как-нибудь выпьем шампанского?

– Давайте. – Девушка улыбнулась.

С Валентином Сергеевичем Межуевым Клячкин познакомился жарким летом восемьдесят пятого в инфекционном отделении Боткинской больницы. Он лежал с желтухой, получал в день восемь уколов в задницу и капельницу внутривенно, ожидая – то ли организм победит болезнь, то ли верх одержит хворь, совпадающая с названием больницы. Доктора занимали сочувственный нейтралитет, наблюдая за ходом поединка во время утренних обходов и сообщая об отсутствии эффективных лекарств.

Однажды его вызвали в кабинет заведующего отделением, там сидел представительный человек лет тридцати пяти, спортивного телосложения, с короткой стрижкой. Несмотря на жару, он был в костюме и при галстуке, что сразу выдавало принадлежность к официальным структурам.

– Вот товарищ Клячкин; – сказал заведующий и, увидев, что незнакомец протянул руку, поспешно добавил: – На этой стадии болезни личные контакты нежелательны, возможно заражение...

– Ничего, зараза к заразе не пристает, – пошутил человек и, открыто улыбнувшись, крепко пожал руку желтому Клячкину.

Тот, не дожидаясь приглашения, тяжело опустился на диван: тридцатиметровая прогулка по коридору отняла у него все силы.

Завотделением, сославшись на дела, вышел.

– Искренне вам сочувствую, сам болел болезнью Боткина и знаю, что это такое...

Общность перенесенных несчастий располагает людей друг к другу, но у Клячкина мелькнула мысль, что если бы у него был сифилис, то незнакомец со смущением признался бы и в таком недуге.

Несмотря на страшную слабость и каменную тяжесть в правом подреберье, он улыбнулся.

– Да-да, – среагировал посетитель. – Три года назад, в восемьдесят втором, как раз Брежнев умер. Вы думаете, почему я такой смелый?

Он потряс в воздухе подвергнувшейся контакту с носителем инфекции ладонью.

– Иммунитет!

– Да, кстати, забыл представиться. – Убедившись, что ироническая улыбка исчезла, незнакомец продолжил линию сближения, и Клячкин уже знал, что сейчас услышит. – Я из Комитета государственной безопасности, капитан Межуев Валентин Сергеевич.

Они всегда так представляются. Солидно и авторитетно, название конторы полностью, без всяких сокращений, имя, отчество – обязательно. Разумеется, не тогда, когда задерживают возле валютного магазина, там разговор другой – руки за спину и в машину... Правда, сами они редко проводят задержание, действуют, как правило, через милицию.

Незаконные валютные операции – компетенция Комитета, многие в окружении Клячкина рассказывали о контактах с ними, но никто, конечно, не говорил про себя: я, мол, согласился постукивать... К нему самому пробовали подкатиться через фирму – вызвали в первый отдел, там хмырь с наглой рожей стал на пушку брать: работаете в режимном КБ, а сами в сомнительном кругу вращаетесь, есть данные, что валютой торгуете... Он сразу в контратаку: марки или доллары, у кого купил, кому продал, когда, где, сколько? Ах, нет конкретных фактов, тогда не надо честного гражданина оскорблять и порочить, сейчас не тридцать седьмой, не шестьдесят третий и даже не семьдесят восьмой... Хмырь и отъехал аккуратно: не волнуйтесь, мы вас не подозреваем, хотелось познакомиться, поговорить, я вам еще позвоню... Но глаза были злыми и мстительными.

«Может, сейчас раскопали чего?»

Клячкин прокрутил в уме свои последние операции. Действовал он всегда осторожно, через посредников, так что никаких зацепок быть не должно...

– Они же вам витамины колют и кровь гемодезом промывают, вот и все лечение...

Валентин Сергеевич сокрушенно вздохнул. На миг Клячкину показалось, что ослабленный организм исказил восприятие и посетитель – врач из вышестоящей инстанции, какого-нибудь горздрава, проверяющий правильность и эффективность лечения инфекционных больных.

– Наша медицина! – продолжал сокрушаться Валентин Сергеевич. – Ни современных методик, ни препаратов... Этот вирус разрушает мембрану печеночной клетки, значит, можно сразу сыграть в ящик, а можно постепенно инеалидизироваться. То не ешь, это не пей, а с больничного все равно не вылазишь, глядишь – гепатоз, цирроз, погост... Витамины клетку не сохраняют!

Из аккуратного чемоданчика капитан извлек несколько ярко оформленных упаковок.

– «Эссенциале», ФРГ-Югославия, в ампулах и капсулах. А это «Силибан», Швейцария. Не слыхали? Полностью восстанавливают пораженные клетки, исключают дальнейшее перерождение паренхимы, регенерируют печеночную ткань. Я только ими и спасся. В Союз-то они не поступают, но я в Гвинее болел, в командировке... Валентин Сергеевич доверительно понизил голос.

– Пришлось посольству раскошелиться на валюту.

Он рассмеялся.

– А они этого ох как не любят! Зато выскочил без последствий. Это дело, конечно, нельзя, – он простецки щелкнул по горлу над воротничком официальной белой рубашки. – Я вообще-то не любитель, но в праздники на работе как откажешься? Особенно в День чекиста. Не поймут. А потом всетаки есть тяжесть...

Комитетчик погладил себя по печени. Он вызывал симпатию и расположение, к тому же об «Эссенциале» врачи шепотом рассказывали чудеса, и друзья-валютчики, да и верная женушка Ольга уже неделю безуспешно пытались его достать.

«Вот мастера находить подходы, – подумал Клячкин. – Но что я могу им дать взамен? Настучать на Худого, Сидора или Бекмурзаева? Ерунда, не те фигуры, чтобы огород городить! А тех фигур у меня и нет...»

– Продайте лекарства, – попросил он. – Только за рубли, пожалуйста. Валюту-то мне взять негде... Валентин Сергеевич от души рассмеялся.

– У интеллигентных людей отменное чувство юмора. Препараты бесплатные. Я бы просто оставил их вам и ушел. Потому что вы мне симпатичны, к тому же мы – товарищи по несчастью. Но... Комитетчик стал серьезным.

– Вы же понимаете, Виктор Васильевич, что я пришел сюда не просто так. Возникла государственная необходимость в помощи со стороны гражданина, страдающего болезнью Боткина. Ответной помощью являются эти современные препараты. По историям болезни я выбрал вас. А уже с момента знакомства возникло чувство симпатии, тут я не соврал. Кстати, вы заметили, что я говорю совершенно откровенно?

– Да, это вообще характерно для вашего ведомства. .

– Еще раз могу оценить ваш юмор. – Валентин Сергеевич больше не улыбался. – Конечно, открытость не в наших правилах. И во всем мире аналогичные службы не грешат откровенностью. Но к людям нужен индивидуальный подход, а вы должны оценить доверие.

– Чем вам может помочь больной желтухой?

Клячкин устал сидеть, он положил ноги на диван и откинулся на боковую спинку.

– Дело в том, что в нашей стране выполняет разведывательное задание офицер ЦРУ.

Комитетчик очень внимательно следил за реакцией Клячкина.

– Мы наблюдаем за каждым его шагом. Вчера он почувствовал себя плохо и сегодня отправился в (посольство к врачу. По симптоматике у него начинается желтуха. Это тем более вероятно, что он только прибыл из Африки. Мы не должны спускать с него глаз ни на минуту. Но если его госпитализируют в инфекционное отделение... Мы не можем рисковать здоровьем сотрудников, да и вряд ли найдутся охотники провести несколько недель в контакте с острозаразным больным. Но главное даже не в этом, в конце концов, мы люди военные... Просто здоровый человек вряд ли способен сойти за больного. А нам нужно полное правдоподобие!

Откровенность контрразведчика удивляла, но внушаемое им чувство симпатии усилилось.

• Предыдущая
• 23/101
• Следующая