Оперативный псевдоним - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/93
- Следующая
Сейчас на второй полосе «Известий» Иван Иванович нашел маленькое сообщение о смерти в Англии на восемьдесят пятом году жизни видного деятеля лейбористской партии Гордона Колдуэлла и пришел в сильнейшее возбуждение.
– Что делается, Катерина, что делается! – восклицал он, расхаживая взад-вперед по просторному кабинету и размахивая газетой. – Почти в один день с Виктором Сергеевичем! Надо же, какое совпадение...
Поскольку Катерина Ефановна не обозначила понимания важности проблемы, он приблизил заметку к ее лицу.
– Знаешь, кто это? Это Бен, наш агент! Второй человек в правительстве Великобритании! С пятьдесят первого по восемьдесят второй год работал на нас, потом утратил разведвозможности... А в шестьдесят девятом чуть не провалился: «сгорели» Птицы, державшие с ним связь, и мы с Бондаревским разрабатывали операцию прикрытия! И сохранили Бена! Правда, Том и Лиз тоже молодцы, не назвали его, да и вообще никого не назвали... Но и мы выполнили их условия!
– Ты у меня молодец! – вполне искренне похвалила генерала боевая подруга.
Тиходонск, 10 февраля 1997 года, утро, минус шесть. Криминалитет среднего звена.
Ночью шел пушистый, крупными хлопьями снег, город замело, медлительная коммунхозовская техника неспешно расчищала проспект Маркса. Так было всегда, потому что раньше на нем располагался обком партии, а теперь городская администрация. Менее значительные улицы очистят через неделю или месяц, а окраинные не трогают вообще: по зиме укатаются, а по весне растают.
Западный поселок не составлял исключения, сугробы сделали непроезжими узкие улочки, только у крутых особняков рабы большими лопатами расчищают площадки, чтобы можно было распахнуть ворота и выкатить соответствующий погоде вездеход.
Но в Тоннельном переулке снегоуборочная машина работала с шести утра, и самосвалы подходили один за другим, так что к восьми часам половина дороги была очищена полностью, после чего самосвалы исчезли, а передвижной транспортер медленно покатил по другим неотложным делам.
По случайному стечению обстоятельств или по другим причинам проложенная в снегу дорога дошла до огромного трехэтажного дома, выстроенного в виде буквы П и отгороженного с открытого конца высоким кирпичным забором. С внутренней стороны вдоль верхнего края забора тянулась на изоляторах проволока системы «Кактус», точь-в-точь такой, как в «Тихпромбанке». А вот обзорные телекамеры по углам были лучше, чем в банке, потому что охраняли они не какие-то там сотни миллионов, а жизнь Эльхана Тахирова.
Рядом жили друзья и сподвижники: слева Кондратьев, справа Гуссейнов, сзади Керимов, напротив Садыков. Да и весь переулок, от дома до магистрали, заселили их люди, а скоро и остальных переселят, чтобы только свои вокруг! Когда пальцы в кулаке, удар сильнее. Уже сейчас здесь просто так не погуляешь: подойдет кто-то из ребят, спросит, к кому идешь да зачем, объяснит, что машины оставлять нельзя и вообще, вести себя надо тихо и скромно. Так и ведут, не только в Тоннельном, но и в прилегающих районах давно прекратились всякие безобразия – ни краж, ни хулиганства, ни разбоев. Население довольно, если Тахир выставится на выборах, здесь за него точно проголосуют.
Эльхан позавтракал вместе с женой, он строгих кавказских обычаев не придерживался, тем более женился недавно и молодая не успела надоесть.
Взял ее, как принято, из манекенщиц, на конкурсе красоты присмотрел, который сам же и спонсировал. Утром ел он мало, по-европейски – яичницу, сыр, бутерброд с маслом и чай. Именно чай, а не кофе, причем из армуды – национального стаканчика грушевидной формы, в котором и вкус, и цвет, и запах, и температура лучше сохраняются. По крайней мере, считается так.
После завтрака спустился в гостевой зал, здесь уже Кондратьев с Гуссейновым в нарды играют да закусывают – что захотят, то им прислуга и принесет. Сашка больше рыбу любит, Гуссейн молочное: творог, сыр-мыр, домашнюю простоквашу.
– Как дела? – Эльхан поздоровался с друзьями за руку, махнул, чтоб и ему чаю принесли, гостям уважение оказать.
– Юмашев наш микрофон расколол, – сообщил Кондратьев, который отвечал за безопасность. – Услышали только, что не понравились ему твои предложения.
Гуссейн Гуссейнов захихикал: кому понравится, когда все отбирают?
– Что собираются делать?
Кондратьев презрительно скривился.
– Лыкова подключить, УВД, ФСБ, с Хондачевым объединиться и бойкот тебе объявить.
Тахир коротко рассмеялся над чужой глупостью.
– Вот видишь! А ты говорил – войну начнут! Что еще?
– Мы же новых людей отслеживаем, – продолжил Кондратьев. – И вот такая странная фигура появилась...
Он положил на стол несколько фотографий. Лапин в разорванном пальто и облезлой шапке, рот идиотски приоткрыт. То же самое, только рот закрыт, а рядом советник Юмашева по технической безопасности Терещенко. То же самое, только другой ракурс.
– Где они такое чучело взяли? – с детской непосредственностью спросил Гуссейн.
Тахиров внимательно рассматривал снимки.
– Похоже, из зоны вытащили...
– Таким он зашел, а вот таким вышел, – Кондратьев выложил еще пару глянцевых прямоугольников. В дубленке и шапке Терещенко Лапин имел совсем другой вид.
– Точно, из зоны вытащили, – повторил Тахиров. – Одели, накормили, денег дали... А вот что поручили?
Ответа не последовало.
– Может, это и есть твой мокрушник-чистодел?
– Да нет! – уверенно сказал Кондратьев. – Ты на него посмотри... К тому же я показал кое-кому, никто его не знает.
– Ладно. Кончили с ними...
Тахиров хотел еще что-то спросить, но сдержался.
– Иди, Гуссейн, готовь машину. Скоро поедем.
И лишь когда тот вышел, задал свой вопрос:
– Что по Барже?
Кондратьев усмехнулся.
– Заглотнули глухо! Ищут Рубена с Суреном, еще какого-то ханыгу к ним пристегнули, тоже ищут...
– Ну пускай ищут... Как Биток?
– Суетится, пытается выйти в верховые. Ну да посмотрим... Если сейчас не развалятся, можно повторить... Но мне кажется, Биток под нас подведет. У него не такой гонор, как у Баржи.
– А менты поверили?
– Не знаю, надо поинтересоваться.
– Поинтересуемся... А в чем проблема со Степнянском?
– Там казаки что-то затевают. Хотят рынок под себя взять и вообще прут внаглую...
– Давай, выезжай туда, поговори со Степаном... Пусть он забьет стрелку с ними, разберись. Сразу стрельбы не надо, постарайся по-хорошему все объяснить. А если не поймут, пошлем Клима с бригадой... Ясно?
– Ясно. Тогда я сейчас и поеду. Дорога такая – только к обеду доберусь...
Оперсостав.
Утро – пора совещаний. Пока все на местах, пока ясная голова, пока можно скорректировать планы на день, дать или получить задания и установки, – словом, самое удобное время.
В этот день в Тиходонске проводилось не менее тысячи или десятка тысяч совещаний – разного уровня и степени важности. Точную статистику их не определит никто, потому что если оперативка по снегоуборке в городской администрации несомненно заслуживает включения в отчетность, то обсуждение грабителями Сизым и Мишкой планов расправы с зажавшим общий полтинник Генкой – вряд ли.
Между этими, полярными по значимости (хотя вряд ли Генка согласится с тем, что затронутая подельниками тема является маловажной) совещаниями располагалось великое множество других.
В Центральном райотделе личный состав уголовного розыска обсуждал нераскрытые убийства.
– Похоже, что между расстрелом в «Якоре» и двумя трупами на Мануфактурном, 8 имеется связь, – грузноватый подполковник Савушкин – замнач райотдела по оперативной работе, он же начальник криминальной милиции, обвел усталыми, с красными прожилками глазами тесно набившихся в кабинет молодых, изрядно затурканных жизнью парней.
Самым старшим среди них, как по возрасту – тридцать два, так и по стажу работы – девять лет, был начальник УР майор Рожков. Он кивнул и неожиданно тонким голосом сказал:
- Предыдущая
- 37/93
- Следующая
