100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг. - Мартиросян Арсен Беникович - Страница 8

Увы, уважаемые коллеги, даже в поисках истины не следует забывать о правилах субординации и подчиненности в НКВД СССР того времени. Влодзимирский и Кобулов подчинялись Берия. И все тут. И вместо этих неправомерных рассуждений необходимо было четко указать, что заключение НКВД от 17 октября 1941 г. было составлено по указанию «директивных органов Союза ССР» ^[10], которым в то время являлся Государственный Комитет Обороны, где решения принимались коллегиально. Ведь знали же авторы об этом, но почему-то не указали. Более того. Необходимо было указать, что в первоначальный состав (образца 1941 г.) ГКО входили не только И.В. Сталин и Л.П. Берия, но и В.М. Молотов, и Г.М. Маленков, и К.Е. Ворошилов12. Так оно и точнее, и объективнее. И только после этого можно было говорить о том, что указание «директивных органов Союза ССР» было направлено в НКВД СССР на исполнение, внутри которого в соответствии со своей компетенцией его осуществляли Влодзимирский и Кобулов.

Если все это четко указать, то тогда становится абсолютно понятной прямая ссылка уважаемых авторов книги «Антисталинская подлость» на то, что в документе-предписании на расстрел (в том числе и Кедрова) указана причина расстрела — «привести приговор в исполнение»! Проще говоря, никакого своеволия Л.П. Берия тут не было и в помине! Хотя Хрущев и утверждал, что-де 9 июля 1941 г. Кедров был оправдан Военной коллегией Верховного Суда СССР, которая предписала освободить его из-под стражи. Однако и во-первых, все эти голословные утверждения, в том числе и со ссылкой на Хрущева, не стоят даже и раздавленной скорлупы выеденного яйца. Ведь до сих пор никто не предъявил этот документ. Или пусть будет предъявлено это решение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 9 июля 1941 г. об оправдании Кедрова и его освобождении, но не мешают проведению независимой экспертизы на предмет установления подлинности этого документа. Потому как если предъявят нечто подобное, то волей-неволей заподозришь фальшивку — от «демократов» можно ожидать чего угодно. Независимая экспертиза необходима потому, что ныне могут сляпать любой документ и выдать его за архивный. Или пусть прекращают разносить по всему свету махровую ложь!

Третьего не дано. Во-вторых, Лаврентий Павлович Берия был особый педант в документации, и уж раз он указал в предписании на расстрел «привести в исполнение приговор — высшую меру наказания (расстрелять)…», то, следовательно, приговор о расстреле действительно был! Уж кем-кем, но сумасшедшим Лаврентий Павлович не был, чтобы на пустом месте, да от своего имени изобретать приговор о высшей мере наказания в отношении сразу 25 заключенных, которые фигурировали в этом предписании, включая и Кедрова.

Так что пора кончать с этим мифом. Лаврентий Павлович, в сущности, выполнил директивное указание Государственного Комитета Обороны, которое в свою очередь было подкреплено решениями Военной коллегии Верховного Суда СССР по каждому из 25 упомянутых в том предписании фигурантов. Соответственно Л.П. Берия не в чем винить. И все тут.

Миф № 3. Едва только обозначилась угроза катастрофы на советско-германском фронте, Берия по собственной инициативе и через агента советской внешней разведки посла царской Болгарии в СССР Стаменова вступил в тайные сепаратные переговоры с гитлеровцами в целях зондирования возможности соглашения о сепаратном мире по аналогии с Брест-Литовским договором от 3 марта 1918 г

Да, сам факт использования этого агента в стратегических целях в июле месяце 1941 г. имел место быть. Однако и во-первых, инкриминировавший этот факт Лаврентию Павловичу Берия Никита Хрущев, как всегда, солгал. На большее он был неспособен. Никакой личной инициативы Лаврентий Павлович в этом вопросе не проявлял. Он действовал строго по указанию Сталина. Во-вторых, ни о каком сепаратном мире наподобие Брест-Литовского даже тени намека и то не было. В помине не было. В-третьих, это была попытка использования столь крупного агента в целях достижения весьма специфической стратегической цели. Дело в том, что уже к началу последней декады июля 1941 г. советскому руководству стало известно о следующем. Столкнувшись с крайне ожесточенным, буквально свирепым сопротивлением советских войск (не все же драпали, как на Западном фронте), а к этому времени функции Верховного Главнокомандующего исполнял уже Сталин, что командование вермахта немедленно почувствовало, о чем свидетельствуют записи в дневнике начальника Генерального штаба сухопутных сил Третьего рейха генерал-полковника Ф. Гальдера, Гитлер фактически склонился к принятию окончательного решения о применении на Восточном фронте химического оружия. Об этом свидетельствовали захваченные в июле 1941 г. трофейные документы. Не приведи господь, но если бы гитлеровцы и в самом деле применили бы такое оружие в массовом порядке на всем советско-германском фронте, а они уже и распылители поставили на самолеты, и химические минометы с химическими минами завезли на фронт, то потери Красной Армии и гражданского населения могли возрасти на порядок. Об экономическом и экологическом ущербе уж и не говорю — и так должно быть понятно.

Так вот, стремясь категорически не допустить именно такого развития событий, Сталин и приказал Берия по каналам разведки довести до сведения нацистских негодяев в Берлине, что если там примут решение о массовом применении химического оружия на советско-германском фронте, то советская авиация дальнего действия зальет поганый рейх химическим и бактериологическим оружием. По состоянию на июль месяц 1941 г. выбор агентурных каналов для продвижения такой информации в Берлин у советской разведки был невелик, и главным кандидатом на эту роль был давнишний агент разведки, посол царской Болгарии в Москве Стаменов. Царская Болгария сохраняла в тот период времени союзнические отношения с Третьим рейхом, и расчет был на то, что сообщение Стаменова так или иначе станет известным и в Берлине. Именно с этой целью в конце июля по приказу Берия со Стаменовым встретился и беседовал один из руководителей советской внешней разведки — Павел Анатольевич Судоплатов. Он рассказал в своих мемуарах об этой встрече, но полностью извратил ее цель, акцентировав внимание на якобы имевшей место попытке советского руководства сепаратно договориться с Гитлером о перемирии. Зачем он так сделал — никто не знает. Может быть, потому, что именно в таком ключе его допрашивали в 1953 г. после убийства Берия как «члена банды Берия». Хотя чего было скрывать, если еще при жизни Судоплатова, в середине 80-х гг. прошлого века, о попытке устрашения гитлеровцев применением советского химического оружия открыто было сказано в одном из показанных по советскому телевидению документальных фильмов о советских химических войсках. А свои мемуары он опубликовал через несколько лет после насильственного развала СССР. Более того. Чего ему было скрывать, если еще- накануне войны по каналам разведки и советской дипломатии в адрес Берлина была озвучена такая же угроза — что в случае нападения на СССР последний не остановится перед применением своего химического и бактериологического оружия ^[11]. Он же знал об этом. Ведь сам же руководил осуществлением этих акций влияния. Наконец, ему прекрасно было известно и о следующем. Знаменитый демонстративный налет группы советских бомбардировщиков дальнего действия на Берлин в начале августа 1941 года как раз и преследовал цель подкрепить весомость тех аргументов, которые он по приказу советского руководства и лично Берия озвучил перед Стаменовым в расчете на то, что это дойдет до Берлина.

Как видите, ни о какой самодеятельности Лаврентия Павловича речи и быть не может — не делал он ничего подобного, что пытался ему инкриминировать Хрущев. Напротив, он делал совершенно иное. И добился успеха. Потому что германские генералы не понаслышке знали о небывалых запасах советского химического и бактериологического оружия — ведь сами же в период тайного сотрудничества между рейхсвером и РККА помогали налаживать его производство. И, судя по всему, именно поэтому и отговорили Гитлера от применения в массовом порядке такого оружия на Восточном фронте. Да, это, конечно, не означает, что его не применяли вообще. Применяли, причем практически всегда инициатором было гитлеровское командование. Однако всякий раз на том участке фронта, где фрицы пытались применить это оружие, советское командование давало вразумляющий ответ таким же оружием. Но без массового применения такого оружия на всем советско-германском фронте. После чего на некоторое время фрицы затихали в своих попытках применить химическое оружие. Через некоторое время такие попытки возобновлялись, как, впрочем, и вразумляющий советский ответ. Однако до постоянного массового применения на советско-германском фронте химического оружия, вновь особо это подчеркиваю, дело все-таки не дошло.