Насмерть - Громов Борис Николаевич - Страница 59
- Предыдущая
- 59/63
- Следующая
— Ты как, не сильно ранен? — первым делом поинтересовался у меня весь перемазанный грязью и черный от порохового нагара спецназовец, ткнув пальцем на едва начавшую подсыхать корку крови на моем лице и груди, когда мы, воспользовавшись очередной короткой передышкой, встретились-таки у развалин некогда двухэтажного производственного корпуса слева от проходной «Прогресса».
— А, ерунда, царапина, — отмахнулся я. — Сам знаешь: «В разведке нет больных и раненых…»
— «В разведке есть только живые и мертвые», — подхватывает тот. — Значит, все-таки из наших. А то мы уж и так рядили, и этак, что за самородок такой таинственный на Терском Фронте выискался? А выяснить так и не смогли ничего, шибко ты там у своего начальства секретный. С патронами у вас как?
— А никак, по десятку-полтора на нос в лучшем случае. У снайперов чуть получше, им очередями стрелять не приходится, но тоже хреново. Поделитесь?
— Все мое — твое, — делает широкий жест «вымпеловец». — Вот только у нас самих не так уж много осталось.
С этими словами он скидывает с плеч рейдовый ранец и вытряхивает оттуда сразу два цинка автоматных патронов. Ай, молодца парень! Сразу видно нашего человека. Такой же, как и я, хомяк запасливый.
— Вы, кстати, на кой черт вообще вернулись?
— А какого черта мы тут вообще делаем, спросить не хочешь?
— Тоже мне, бином Ньютона, — фыркаю я. — За идиота меня держать не нужно. Вы тут со своим заданием — основную огневую мощь Полковника на ноль помножить. А мы вам — вместо ширмы, внимание отвлекать. Что, неужели надежды найти спутник настолько мизерными были?
Пока говорю, руки практически самостоятельно вскрывают специальной открывалкой толстый металл, а пальцы вскрывают пачки тонкой оберточной бумаги и набивают давно опустевшие магазины золотистыми патронами.
— Да практически никакими, — кивает в ответ мой собеседник. — Его ж уже десять лет кряду искали все подряд. Ну и… А тут мы уже уходили, когда связист наш, царствие ему, хороший парень был, толковый, переговоры бредунов поймал и чуть не офигел от услышанного. Мол, наемники Великана в руинах отыскали-таки «изделие» и сейчас их всем кодланом давить будут. Ну, мы бегом «мачту» поставили, благо у нас «Северок» с собой, дальность передачи с правильной антенной — закачаешься, и давай Ростов вызывать. Там с таких новостей тоже малость припухли, минут, наверное, двадцать думали, а потом дали приказ — идти вам на выручку и вытаскивать «изделие» любой ценой. Кстати, где оно?
— Спутник-то? Да уже, наверное, на границе с Казахстаном. Я еще до того, как все это, — обвожу взглядом затянутое черным дымом коптящей небо бронетехники поле боя, — началось, одну «коробочку» и десяток своих лучших людей втихаря на прорыв отправил. А сам тут остался, нерушимую стену на пути врага изображать.
— Вот оно как, — понятливо кивает Сергей. — И давно ты, кстати, обо всем догадался?
— Да вариант такой рассматривал, можно сказать, с самого начала, но до последнего надеялся, что ошибаюсь. Не думал, что человек, которому я жизнь спас, меня настолько жестко втемную сыграет. Обидно.
— И что, все? Никаких воплей по поводу «подставы»? — «вымпеловец» явно удивлен моим спокойствием.
— Сергей, ты ж вроде только что меня за своего признал, а теперь за какую-то штафирку нестроевую держишь. Какая-такая «подстава», о чем ты? Все эти «подставы» и прочие шахер-махеры — в частной коммерции. В армии — приказы. Они могут тебе нравиться, могут не нравиться, но выполнять их ты обязан. А если не хочешь — снимай погоны и вали нахер на гражданку. У вас был приказ на проведение основной операции, у нас — на акцию прикрытия. На войне всегда одни умирают для того, чтобы другие получили шанс победить. Обидно только то, что нас послали на смерть, не объяснив толком, что к чему. Выходит — не доверяли…
— Да уж, — соглашается спецназовец. — А «наживка»-то вона какая везучая оказалась.
— Да просто песец какое везение, — сплюнул сквозь зубы серую от набившейся в рот земли и бетонной пыли слюну. — Всю жизнь мечтал пасть смертью храбрых во имя спасения мира во всем мире.
— Погоди помирать-то, — ободряюще пихает меня кулаком в плечо Сергей. — Нам по станции помощь из Ростова обещали. Продержаться только нужно.
У-у-у, как все стало близко и знакомо! Неужто снова «от полутора до двух суток по предварительным расчетам»?
— Ладно, Серега, похоже, опять поперли. Спасибо за патроны. Давай, авось еще свидимся, если живы будем!
И снова стрельба, кувырки, лихорадочные поиски нового укрытия при смене позиции. Снова мельтешащие фигурки в окуляре оптического прицела. Снова вонь сгоревшего пороха и глушащий грохот выстрелов. А потом… Странно, вот чего-чего, а боли я и не прочувствовал. Ощущение было совсем другим. Когда-то в далеком детстве я во время игры в салки не вовремя обернулся и не увидел стоявшую впереди невысокую, но тяжелую деревянную скамью, на которую и налетел на полной скорости. Вот и сейчас было что-то очень похожее: сильный, но почти безболезненный, какой-то оглушающий удар по голени, нога подламывается и я кубарем качусь по земле. А когда замираю, вжавшись снова собранной щекой к растрескавшемуся асфальту, то чувствую, как по ноге, оттягивая мгновенно набухшую штанину, в сапог льется что-то густое, горячее и липкое.
Выдергиваю из нагрудного кармана РПС жгут и перехлестываю им ногу прямо под коленом. Руки скользкие и липкие от крови, ставший вдруг неподъемным автомат так и норовит выскользнуть, но я продолжаю выцеливать сквозь оптику расплывающиеся силуэты идущих в атаку бредунов. А потом сознание гаснет.
Уже потом, в ростовском госпитале, сильно посеченный осколками, но живой Руслан расскажет мне, как минут через двадцать после того, как я отрубился, по позициям бредунов сначала отработали невесть откуда взявшиеся винтовые штурмовики, а потом из больших и медлительных транспортников сверху посыпались под белоснежными куполами парашютов десантники. Много, две полные роты со всеми средствами усиления, включая легкие минометы. И без того потрепанным бредунам Черного Полковника этого вполне хватило… Словом, нет больше ни Полковника, ни его маленькой бандитской империи. А пришедший в компании Лидии Васильевны и обеих сестренок Толян, нагруженный, словно бухарский верблюд огромным баулом с собранными всей улицей угощениями, по своему обыкновению размахивая руками, словно ветряная мельница, будет вещать о том, как лихо они прорвались аж до самой Большой Черниговки, где их и встретили пограничники во главе с лейтенантом Шрайнером. А еще он приволок мне несколько газет, из которых я узнал, что за оборону Червленной мне дали «Георгия» второй, а за спутник — первой степени.
На мой вопрос о том, сколько наших осталось в живых, оба, и Рус и Толька, отвели глаза.
— Если не считать тех, что со мной ушли, — выдавил наконец Курсант, — то четверо…
Вот так, значит… А если всего-то тринадцать, да Володька-ходок, да Рыжий-Волженков. А увел я на эти чертовы Пустоши тридцать человек… Ой, мля!!! Как же хочется прямо сейчас взять да голову о стену расколотить!
Присланная за мной в госпиталь с Большой Садовой машина довезла прямо до центрального входа в здание Службы безопасности на Большой Садовой. Знакомый дом, красивый и внушительный, как и большинство строений сталинской постройки. Тут я неоднократно бывал чуть меньше года назад, когда мы с Курсантом, находясь в служебной командировке в Ростове-на-Дону, тренировали оперов из здешней отдельной роты специального назначения, этакого местного аналога ОМОНа или СОБРа. Но если тогда я заходил в ту часть здания, которую занимало Управление общественного порядка, то теперь иду в правое крыло, туда, где заседает здешняя «кровавая гэбня», в смысле, контрразведка.
Все бы хорошо, да вот топать далековато. Ну, не могу я с костылями освоиться, и все тут! В теории, вроде, ничего сложного, а на практике — не выходит. Одно хорошо — ногу мне пилюлькины сберегли, как заживет окончательно, так сразу и перестану одноногого пирата Джона Сильвера изображать. А пока — делать нечего, будем култыхать понемногу. А то здешнее руководство со мною пообщаться решило… Ню-ню, вот сейчас и пообщаемся.
- Предыдущая
- 59/63
- Следующая
