Золотая эпоха морского разбоя - Копелев Д. Н. - Страница 74

• Предыдущая
• 74/107
• Следующая

Мир преисподней темным призраком поднимался над морями. Он нес предупреждение о том, какая роковая разрушительная сила затаилась в недрах человеческого сообщества. «Защитники справедливости», эти пиратские Робины Гуды, устрашая своих врагов, не принимая «систему», казалось, заведомо обрекали себя на уничтожение. Но сами они смотрели на жизнь другими глазами. Отвергая общество, основанное на знатности и богатстве, пираты рисовали себе принципиально иную картину устройства их замкнутого социума. На пиратских кораблях, в разбойничьих поселениях царствовали свои порядки. Взяв на себя миссию мщения за несправедливость, пираты не ограничились призывами к разрушению. Пиратский корабль стал символическим котлом, в котором вываривался особый общественный продукт, своего рода попытка воздвигнуть общество социальной альтернативы. Его составляющими стали демократические принципы народовластия и уравнительные идеи распределения собственности. Над новым сооружением взвился белый флаг Либерталии.

Белый флаг чистоты и свободы с надписью «За Бога и свободу» впервые взвился над французским кораблем «Виктуар» («Победа»). Произошло это в начале 90-х годов XVII в. во время Войны Франции против Аугсбургской лиги. В сражении с английским приватирским судном «Винчестер» в районе Мартиники «Виктуар» одержал верх.

За победу была заплачена высокая цена — погибли почти все офицеры и около половины экипажа. Остался в живых лишь один офицер-дворянин из Прованса лейтенант Миссон. Со своим приятелем, молодым итальянским монахом-расстригой Караччиоли, он обратился к матросам с предложением стать пиратами. Но это будет не простой грабеж, говорил бунтовщик, интеллектуал Миссон, мы понесем по миру свет идей равенства, людского братства и избавим человечество от власти золота. Ему вторил Караччиоли: «Мы не пираты. Мы, свободные люди, боремся за право человека жить по законам Бога и природы. У нас нет ничего общего с пиратами, кроме того, что мы ищем счастья на море». Ошеломленные матросы согласились. Пиратский корабль направился в освободительный вояж. На судах, которые разбойники захватывали по пути, не могли прийти в себя от изумления. Пираты не «грабили», а лишь забирали необходимые им снаряжение и продовольствие. Золото, найденное на захваченных судах, шло в казну будущего государства. Серьезно пострадало лишь голландское судно с грузом рабов — невольников из Африки. Все захваченные ценности были разделены поровну, освобожденных негров объявили свободными, переодели в платье убитых голландцев и доставили на родину. Всех недовольных странными порядками пираты отпускали восвояси. Долго странствовал корабль свободы в Атлантике и Индийском океане, пока в 1694 году не вошел в безлюдную пустынную бухту Диего-Суарес, расположенную На северо-восточной оконечности острова Мадагаскар. На скалистых берегах залива пираты построили селение и объявили о новоявленной республике справедливости Либерталии (Стране свободы). Мир равных людей, расовое равенство, справедливое устройство общества, в котором «сильный не будет забивать слабого» — такими «разумными законами» руководствовались его творцы. Свободный город отправлял свои корабли в океан и приглашал всех пиратов идти в царство справедливости. Призывы из Либерталии не оставались без ответа. Так, экипаж пирата Кидда бросил своего капитана и отправился на Мадагаскар. Одним из лидеров нового государства стал карибский пират Томас Тью, прибывший в город Свободы со своим кораблем.

Жители Либерталии именовали себя либеры. Была отменена частная собственность. Город имел общую казну, пополняемую за счет пиратства. Отсюда черпались средства, необходимые для освоения окружающей местности, городского строительства и обеспечения нетрудоспособных. Деньги не имели хождения. В соответствии с легендой, гражданство Либерталии предоставлялось вне зависимости от национальной и расовой принадлежности. Здесь жили в равных условиях и англичане, и голландцы, и французы, и африканцы, и арабы. Были запрещены азартные игры, пьянство, ругань и драки. Управлял городом Совет старейшин, переизбираемый раз в три года. Во главе государства был поставлен Хранитель — Миссон, государственным секретарем выбрали Караччиоли, а великим адмиралом, командующим военно-морскими силами Республики, — Тью. «Флибустьерская республика равенства» постепенно закреплялась на острове. Было отбито нападение португальской эскадры, материальное благосостояние города росло за счет удачных грабежей и успешной колонизации окрестностей. Однако прекрасной мечте пришел конец, когда флот Либерталии во главе с Миссоном отправился в очередной рейд. Воинственные местные племена внезапно напали на город, разграбили его, захватили казну и перерезали всех жителей, оставив на месте коммуны дымящиеся развалины. Лишь горстка либеров сумела улизнуть и, уплыв на маленьком боте, добралась до эскадры и рассказала о катастрофе. Миссон и Тью (Караччиоли погиб при нападении на Либерталию) отправились в Америку, чтобы все начать сызнова. Но по дороге их корабли разлучились. Шлюп Миссона разбился у мыса Доброй Надежды, и вся команда утонула. Тью плавал еще несколько лет и был известной фигурой в мире пиратского бизнеса. О том, как закончилась его жизнь, доподлинно мы не знаем — по одной версии, он погиб у берегов Аравии в бою с кораблем Великого Могола, по другой — был повешен англичанами.

Историю об утопической пиратской республике Либерталии поведал нам загадочный капитан Джонсон. Неизвестно, что легло в основу легенды о пиратском государстве, — талантливая мистификация, навеянная социальными проблемами и надеждами на обновление человеческой цивилизации, или реальные события, приведшие к созданию общества, казалось, воплотившего идеалы справедливости и равенства. Так или иначе, но принципы пиратства, представления морских разбойников о социальном идеале вполне могли обернуться попыткой создать подобное «общество гармонии».

Морскими путями пролегала дорога из общества неравенства и частной собственности — «преступного общества» — к обществу преступников, врагов правящих добропорядочными людьми законов. Несправедливость современной цивилизации толкала тысячи искателей приключений на поиски «правды». Разбойное пиратство под черным флагом устрашения превратилось в жуткое пугало для всего мира. Но стал ли белый флаг разбойников-мстителей предостережением для мира частной собственности?

Безбрежный океан разбрасывал бандитские корабли на огромные расстояния. Он же сплачивал разбойное общество в единый кулак. Мир морского разбоя не был сообществом экипажей-одиночек. Общие районы крейсерства, совместные рейды, единые пункты сбыта награбленного и укромные базы для отдыха и килевания судов, потаенные стоянки и, наконец, личный состав, переходящий с одного парусника на другой, — таковы основные цепочки, превращающие пиратский мир в единую систему. Попытаемся наглядно представить себе единство этого разрозненного мира, для чего воспользуемся двумя схемами: «Вторая волна буканьеров в Тихом океане (1683 — 1686)» и «Связи между англо-американскими пиратскими экипажами (1714 — 1726)».

Начало периода, проиллюстрированного на схеме 2, совпало с завершением Войны за испанское наследство, высвободившей огромные людские ресурсы. Демобилизация королевского флота, окончание приватирского промысла стали толчком к количественному росту пиратства за счет сотен моряков, уходивших в разбойную жизнь. До принятия жестких антипиратских мер европейскими державами, в первую очередь Англией [101], морской разбой процветал. За этот период через котел пиратства прошло около 5 тысяч человек, в среднем ежегодно до 1 — 1,5 тысячи разбойников. Это огромные цифры, с учетом того, что главный враг пиратов — английский королевский флот — за этот же период насчитывал в среднем 13 000 человек, поднимаясь, в наиболее эффективные антипиратские годы, до 20 697 (1727).

• Предыдущая
• 74/107
• Следующая