Узы крови - Бриггз Патриция - Страница 13

– Я заглянул под чехол, – и кивком показал на центр мастерской, где дожидались мои последние перспективные проекты.

– Красивая, правда? – сказала я. – Или будет, когда я ее закончу.

Она – это «Карманн Гиа»[17] 1968 года, почти в исходном состоянии.

– Собираешься восстанавливать или пустишь по улицам?

– Не знаю, – ответила я. – У нее еще оригинальная покраска, и на капоте только небольшие трещины. Не хотелось бы вмешиваться, если есть возможность обойтись без этого. Если смогу заставить ее бегать с родным двигателем, а Ким зашьет сиденья, этим и ограничусь.

Есть три группы любителей старых машин: те, кто считает, что в машине нужно оставить как можно больше исходного; те, кто восстанавливают ее, приводя в лучшее состояние, чем на заводе; и те, кто разбирает машину на части и заменяет тормоза, двигатель, подвеску и все остальное современным оборудованием. Зи определенно относится к последним.

Он не сентиментален: если что-то работает лучше, это и следует использовать. Думаю, для него пятьдесят лет совсем не то, что для окружающих. Один видит антикварную редкость, другой – ржавый корпус.

Значительную часть моего дохода дает восстановление старых машин. Я не привередлива. У меня есть партнер, который занимается кузовами, – гений Ким. И другой партнер, который повсюду разъезжает и демонстрирует машины, чтобы я могла их продать. Вычтя стоимость материалов и другие расходы, мы делим прибыль в соответствии со временем, потраченным на проект.

– Воздушное охлаждение заменить бы, – сказал Зи.

– Тому, кто хочет «Гиа» в первозданном виде, такая замена не нужна, – возразила я. Он хмыкнул, не убежденный, и вернулся к работе.

Гэбриэл на моем «кролике» съездил за сэндвичами и сел перекусить с нами. Я расчехлила «Гиа», и мы втроем ели и обсуждали, что делать с машиной, пока не настала пора вернуться к работе.

– Зи, – спросила я, когда он поднял «Пассат»[18] повыше, чтобы посмотреть на выхлопную трубу. Он хмыкнул, постучав пальцем по помятой перед самым глушителем трубе. Что ты знаешь о колдунах?

Он перестал стучать и вздохнул.

– Старые гремлины держатся подальше от демонов, потому что люди, поверив в дьявола, готовы продавать ему свои души.

У меня слегка закружилась голова. Дело не в том, что я не верю в зло, – как раз наоборот. У меня достаточно доказательств существования Бога, поэтому я признаю и существование Его недруга. Мне просто очень не хочется знать что кто-то заключил договор с дьяволом и теперь в пределах десяти миль от моего дома убивает в отеле горничных.

– Я думала, это просто демон, – сказала я неуверенно.

– Ja, – сказал он. Теперь Зи повернулся и увидел мое лицо. – Дьявол, демон. Английский язык слишком неточен для этих понятий. Есть существа, которые служат Великому Зверю из христианского Писания. Есть большие и меньшие духи, демоны или дьяволы, и все они служат злу. Главные враги удалены из нашего мира, но могут вернуться, если их пригласят. Точно так же вампир не может войти в дом без приглашения.

– Хорошо. – Я перевела дыхание. – Что еще ты знаешь?

Зи приложил к трубе руку.

– Немного, Liebchen. Te немногие из людей, кто называл себя колдунами, были лишь наживкой демона, когда я с ними встречался.

– А в чем разница?

– Разница в том, кто держит вожжи. – Выхлопная труба под рукой Зи засветилась ярким вишневым цветом. – Демоны хорошо служат только одному хозяину, и тот, кто об этом забывает, быстро попадает в рабство. Те, кто помнит, могут справляться с обстоятельствами чуть дольше.

Я нахмурилась.

– Значит, все одержимые демонами начинают как колдуны?

Зи покачал головой.

– Существует много видов приглашений, намеренных и ненамеренных. Колдун, одержимый демоном – неважно. В конечном счете у руля всегда демон.

Выхлопная труба издала громкий лязгнула и приобрела правильную форму. Зи посмотрел мне в глаза.

– Эта тварь играет вампирами, Мерси. Держись от нее подальше. Семья подготовлена к этому лучше тебя.

В пять тридцать я по локти погрузилась в наладку «Ванагона»,[19] поэтому попросила Гэбриэла закрыть офис и отправила их с Зи домой. Из-за моего побитого лица они не хотели оставлять меня одну, но я наконец их уговорила.

Пока со мной был Зи, я держала кондиционер включенным, а гаражную дверь закрытой, но в отличие от вервольфов я наслаждаюсь летней жарой. Поэтому, оставшись одна, я выключила кондиционер и распахнула дверь.

– Помогает?

Я подняла голову и увидела в открытой двери клиента, который заходил раньше.

– Том Блэк, – напомнил он мне.

– Что помогает? – спросила я, вытирая руки и делая глоток воды из бутылки, опасно стоящей на бампере.

– Вы напеваете, – ответил он. – Вот я и думаю, помогает ли это.

Почему-то его слова меня встревожили. Он говорил, как старый друг, а не как клиент, с которым я только что познакомилась и перебросилась парой слов. Его предыдущее замечание о белом поясе не свидетельствовало о том что он владеет боевыми искусствами, зато об этом говорили его движения, когда он вошел в мой гараж.

Я сохраняла на лице вежливое выражение, хотя койот во мне хотел приподнять верхнюю губу. Этот Блэк вторгся на мою территорию.

– Вот уж не знала, что напеваю, – сказала я. – Это последняя машина, над которой я сегодня работаю. – Я знала, что машина не его: эту я отлаживаю регулярно. – Если Гэбриэл вам не позвонил, вероятно, ваша машина будет готова завтра.

– Как такая красивая женщина стала механиком? – спросил он.

Я наклонила голову, чтобы лучше видеть здоровым глазом. Гэбриэл сказал, что, если подольше подержать мешочек со льдом, опухоль опадет. В хорошие дни у меня вполне сносная внешность, сегодня уместнее сказать – ужасная и уродливая.

Будь мы на нейтральной территории, я бы ответила что-нибудь вроде: «Даже не знаю. А как из такого красивого мужика получился назойливый ублюдок?» Но ведь это мое рабочее место, а он клиент.

– Как и другие красивые механики, наверно, – сказала я. – Послушайте, мне нужно тут кое-что закончить. Почему бы вам не позвонить завтра утром? Гэбриэл скажет, когда вы сможете забрать машину.

С этими словами я двинулась вперед. Такое движение должно было заставить его отойти. Но он не отошел, и мне пришлось остановиться, чтобы не чересчур приближаться к нему. От него пахло кокосовым кремом против загара и сигаретным дымом.

– Вообще-то я уже забрал сегодня свою машину, – сказал он. – И пришел сюда поговорить с вами.

Он человек, но я видела в его глазах хищный блеск: такой бывает у вервольфов, когда они выходят на охоту. Я была в своем гараже, поэтому чувствовала себя в безопасности и чересчур приблизилась к нему. У меня много гаечных ключей и ломиков, но сейчас все это слишком далеко.

– Правда? – сказала я. – По чем?

– Хотел спросить у вас, каково ходить на свидания с вервольфами. Вы знали, что он вервольф, когда первый раз встретились с ним?

Его тон неожиданно приобрел остроту бритвенного лезвия.

От такой неожиданной смены тем я только глупо заморгала.

Этот человек пахнет не как фанатик. У ненависти совершенно особый запах. Когда Зи впервые перестал таиться, вокруг мастерской повадилась расхаживать группа людей с плакатами. Некоторые приходили по ночам и писали па двери гаража оскорбительные слова гневными красными буквами.

От Тома Блэка пахло так, словно ответы на вопросы для него действительно важны.

Снаружи на мою стоянку въехал «шевроле-350» с восьмицилиндровым двигателем, и я узнала звук мотора. Мой страх рассеялся, и я сообразила, что у его вопросов может быть только одна причина.

Я сузила глаза.

– Дьявольщина! Вы репортер!

Некоторые вервольфы, перестав таиться, по приказу Маррока сознательно привлекали к себе внимание: героические солдаты, полицейские и пожарные, несколько киноактеров. Адам в их число не входил. Но я понимала, почему кто-нибудь мог послать сюда репортера, вынюхивать. Адам не просто Альфа, но очень красивый Альфа. Я не хотела бы услышать, что скажет Адам, когда узнает, что кто-то копается в его личной жизни.