Дар сгоревшего бога - Клеменс Джеймс - Страница 14

Она взялась за меч.

Встала в боевую стойку, вскинула его и принялась за упражнения. Никто не следил за ней, поэтому напряжения она не испытывала и с каждым выпадом чувствовала себя все увереннее. Впервые ощутила, как один прием перетекает в другой. И, повторяя их раз за разом, наконец-то начала понимать — отражает и наносит удары не меч. Она сама — ее тело, ее сердце.

Остальных вечерних колоколов она не слышала. Настала ночь, а Дарт все продолжала танец с мечом.

В одиночестве.

Но с затаенной, то и дело возвращавшейся мыслью.

Приедет он или нет?

Брант изнемогал.

Он с хмурым видом стоял на стуле, растопырив руки, а вокруг суетилась толпа женщин, которые бесконечно подгибали и складывали, подкалывали и прищипывали красовавшийся на нем пышный наряд. Тут же метался вертлявый мастер-портной, то отдавая указания, то заново что-то измеряя. Наконец он хлопнул в ладоши:

— Чудесно! Только слегка поднимем воротник — чтобы скрыть шрам на горле.

Брант с облегчением опустил руки.

Парадное одеяние было синего цвета — штаны темные, куртка посветлее, лазурного оттенка. Отделка указывала на должность Длани крови — красный кант на штанах, такая же лента, приколотая золотой застежкой к плечу, ряд золотых пуговиц на куртке. Поверх всего — темно-синий короткий плащ с красными кисточками.

— Снимайте! — велел портной. — Сделаем последнюю подгонку, к утру будет готово. — И поторопил: — Скорее! У нас еще три Длани не одеты.

Брант слез со стула, снял новый наряд. Всех проводил, закрыл за ними дверь. Натянул привычный, поношенный кожаный костюм, обулся. Увидел свое отражение в зеркале, которое принес портной. Вскинул подбородок, провел пальцем по шраму.

Память о другой жизни… давно забытой.

Он отвернулся от зеркала. Еще раз облегченно вздохнул. Теперь можно взять лук, удрать отсюда и провести остаток дня в покое.

В Высоком крыле царила суматоха. К дороге готовилась половина Дланей. Прочие оставались при лорде Джессапе, который свои владения покинуть не мог. И послезавтра, на посвящении регента в рыцари, представлять его светлость и государство должны были избранные.

Мысль о грядущих празднествах взбудоражила весь кастильон. Еще бы, после долгой зимы, унылых, однообразных будней — веселье и пышные наряды.

Но Бранту эта суета казалась глупой. Церемония посвящения, конечно, всего лишь жест. Символ объединения и исцеления Первой земли. Сам он с удовольствием отказался бы от участия в ней — когда бы не имел причин ответить на просьбу лорда Джессапа согласием. Во-первых, в подобных случаях никогда не отказывают. А во-вторых, ему хотелось разузнать побольше о паже смотрительницы.

Он тронул камень, висевший на шее.

И тут в коридоре раздался восторженный вопль.

Что еще случилось? Брант подхватил колчан и лук, метнулся к двери.

Открыл ее и услышал ликующий голос Лианноры, госпожи слез:

— …Непременно надо сшить до отъезда! Чудеснейший выйдет плащ!

В коридоре Брант увидел, как Лианнора целует в щеку высокого мужчину с длинными светлыми волосами, связанными сзади шнурком. Тому пришлось нагнуться, чтобы получить поцелуй. Худое лицо, темные, жесткие, как кремень, глаза. Глава кастильонной стражи. Он был неравнодушен к госпоже слез, и все об этом знали.

— Спасибо, Стен! Подарок как нельзя более кстати. — Лианнора захлопала в ладоши.

Портной, стоявший рядом, ее радости явно не разделял. Сказал, хмурясь:

— Шкура свежая… чтобы выделать к сроку, понадобится много Милости и алхимии.

— Меня не волнует, во что это обойдется, — ответила Лианнора. — Плачу из собственного кошелька.

Брант хотел было пройти мимо, но она его заметила. Неприязненно усмехнулась и спросила:

— На охоту собрались, мастер Брант? За парочкой тощих зайцев и птичек?

Он пожал плечами.

— Как повезет.

— Может, возьмете с собою Стена? Похоже, он способен поучить вас охотиться в здешних лесах.

— Сам справлюсь. Благодарю.

Брант двинулся прочь, но она загородила ему дорогу. И показала на подарок стражника.

— Вот добыча настоящего охотника!

На полу лежала раскинутая шкура.

Лианнора, не заметив, как Брант изменился в лице, отвернулась.

— Белый мех изумительно подойдет к новому платью. — О мальчике она уже забыла и всецело сосредоточилась на портном. — И уши с серыми пятнышками надо сохранить непременно, пустить на капюшон. Тогда каждому будет понятно, что волк не простой. А настоящий пещерный!

Брант невольно попятился.

Волчица, которая выслеживала его в лесу, изможденная, умиравшая от голода, вымолившая у него добычу. Это была ее шкура.

Снятая не долее чем полдня назад. Со свежими следами крови. С неровным разрезом на одной из задних лап. Оставленным не ножом охотника, а железным силком — жестокой ловушкой. Сколько же волчица, пытаясь вырваться, билась, что изрезала лапу проволокой до кости?

Он бросил взгляд на начальника стражи. Тот ничего вокруг не замечал, упиваясь вниманием Лианноры. Мясник, а не охотник.

Брант запомнит это.

Он направился к выходу из Высокого крыла. Теперь, до отъезда в Ташижан, необходимо успеть еще кое-что сделать.

Брант был охотником, который следует Пути и почитает его; он знал, что заставило волчицу идти за ним по лесу и загнало ее в силок, притупив осторожность.

Не только голод.

Две пары глаз в подлеске, которые он успел заметить. Волчата, детеныши.

Она зашла очень далеко от родных мест, пытаясь их спасти, доведенная до отчаяния. И теперь, согласно Пути, ответственность за малышей легла на его плечи.

Выбора нет.

Он должен их отыскать.

Город на опорах трещал и стонал. Мороз усиливался, как казалось Бранту, с каждым вздохом. Задувал порывами ветер. Шел снег, и пахло надвигающимся ураганом. Брант посмотрел в небеса. Над головой они были еще довольно светлыми, но на севере собирались тяжелые, черные тучи. Над замерзшим озером вставал морозный туман.

Мальчик перевел взгляд на земляных великанов, стоявших на страже у подножия башни. Те в своих огромных тулупах зябко поеживались. Ветер пробирал насквозь.

— Эти паршивцы пришли с той стороны, — вытянул здоровенную ручищу Малфумалбайн. — Видали бы вы их. Вопят, в щиты колотят — будто голыми руками змея придушили.

Дралмарфиллнир угрюмо кивнул.

— Точно, точно. А уж элем несло! Учуяли мы их прежде, чем увидели.

Брант посмотрел туда, куда указывал Малфумалбайн. Следы Стена и его людей еще хорошо видны. Он легко доберется до места.

— Может, не пойдете? — предложил Малфумалбайн. — Погода портится. Как бы чего не вышло. Лучше завтра поохотитесь.

Брант покачал головой. Отложить свое дело он не мог.

— Вернусь к первому вечернему колоколу.

Дралмарфиллнир закатил глаза, не одобряя этакой глупости.

Мальчик вышел за дверь.

— Эй! — крикнул вслед ему второй великан. — Коли наткнетесь на какого облезлого зайца, вспомните о бедняге, которому не помешают новые рукавицы!

Брант помахал рукой в знак того, что понял, и натянул на голову капюшон. Братья за его спиной тут же заспорили, кому рукавицы нужны больше. Шутливая перебранка и смех слышались еще долго, пока мальчик не отошел от башни на пол-лиги.

Но вскоре его попутчиком на тропе, проложенной отрядом Стена, остался только ветер. Он налетал порывами, стонал и завывал. Снегопад прекратился, выглянуло солнце, слепя своим отражением во льдах. Единственное отдохновение взгляд находил в туманных островках, державшихся меж ледяных торосов.

Минуя один такой островок, Брант вспомнил туманы своей родины, облачного леса Сэйш Мэла. Там, в отличие от здешних, они были теплы, душисты, оседали росой на зеленой листве. Само воспоминание о них согревало… пускай с ним вместе возвращалась и боль.

Матери своей он не знал — она умерла, когда он появился на свет. Но мальчик хорошо помнил день, когда в схватке с пантерой погиб отец. Тот день стал концом его прежней жизни и началом новой. В Сэйш Мэле, где почитали Путь и звери, и люди, сиротам не приходилось умирать с голоду или просить милостыню. Царство было богатое. Лес благоприятствовал щедрости своих обитателей, успешно торговавших мехами, деревом, благовониями.