Италия: вино, еда, любовь - Такер Майкл - Страница 36

• Предыдущая
• 36/49
• Следующая

За день до отъезда мы встретились с Мартином, Джоджо, подрядчиком Николой и Софи, которой предстояло заняться ландшафтной планировкой после окончания строительных работ в доме.

Мы сели в беседке, прошлись по бюджету и в последний раз окинули взглядом наш маленький Рустико.

Никола привез нам на выбор несколько вариантов pianelle. Pianelle — это разновидность плитки, которой в Умбрии традиционно мостят дорожки и полы.

Никола показал нам три вида плитки: новую, сделанную под старину и старинную, подлинную. Мы не стали тратить время на раздумья и сразу же остановили выбор на старинной темно-красной плитке — такую не подделаешь. Никола сказал, что ему удастся набрать достаточно плитки, чтобы хватило как минимум на дорожку и гостиную.

На следующий день должны были подвести землеройные машины, бетономешалки и мощные пилы по камню. Здесь они останутся почти на год, а когда мы вернемся, дом будет уже в два раза больше.

— Когда вы приедете в сентябре, здесь будет третья мировая война, — заверила нас Джоджо.

— Мы заделаем проходы к пристройке толстым пластиком, — пообещал Мартин, — поэтому вы спокойно сможете жить в старой части дома, пока мы будем строить новую. Однако должен предупредить, что будет много пыли и шума.

Эти слова пришлись весьма кстати. У нас появился стимул уехать. Если бы не это обстоятельство, особого смысла возвращаться в Милл-Вэлли мы не видели. Мы уже понимали, как страшно будем скучать. Мы здесь даже лето не прожили — только весну и осень. Через несколько недель в Сполето начнется праздник. Городские улицы наполнятся танцорами, музыкантами, актерами и туристами-зеваками. Всего этого мы не увидим. На протяжении двух недель в Перудже будет идти умбрийский джазовый фестиваль. Год от года он привлекал к себе все больше внимания, и дело шло к тому, что он вскоре должен был стать одним из крупнейших джазовых фестивалей Европы. Туда мы тоже не попадаем. Через неделю в Спелло начиналась Infiorata. [35]Каждый год на праздник Тела Христова восемь тысяч жителей этого чудесного средневекового городка украшают улицы роскошными «картинами» из цветочных лепестков. Через день эти «картины» увядают. Всего этого нам тоже было не суждено увидеть.

А еще мы будем скучать по друзьям. На празднике Святого Лоренцо, который также называют Ночью падающих звезд, Брюс и Джоджо, Мартин и Карен, Бруно и Мейес, Софи и Джефф, Джордж и Марианна соберутся на Пьян-Гранде и станут любоваться фейерверками. Брюс будет жарить мясо, Джордж прихватит вина. Господи, как же я буду по ним тосковать.

Опять же, нельзя сказать, что нам в Штатах было нечем заняться. Джил хотела съездить в Санта-Барбару навестить маму. Кроме того, мы собирались тряхнуть стариной и вернуться на сцену. И несмотря на всю красоту Милл-Вэлли и его земные блага, нам предстояло провести немало времени в других местах.

Когда мы выезжали из Кампелло, зарядил ливень. Мы встали в пять утра, чтобы успеть на рейс, вылетавший в Штаты без четверти десять. До аэропорта Фьюмичино было два часа езды. Каролина летела другим рейсом минут через сорок пять после нас.

Я знал, что мы попадем в час пик, поэтому, чтобы не опоздать, выехал с большим запасом. Я договорился с компанией, в которой брал машину напрокат, что их представитель встретит нас в аэропорту. Хоть одной морокой меньше.

В полусонном состоянии, ежась от дождя, мы подкатили чемоданы к машине, положили их в багажник, заперли в доме двери и ставни и молча попрощались с Рустико. Ну, не совсем молча. В автомобиле, медленно катившемся сквозь тьму, то и дело раздавались печальные сонные голоса, перечислявшие сокровища, с которыми нам пришлось расстаться.

— До свидания, оливковые деревья, — вздыхала Джил.

— До свидания, наш маленький домик, — тянул я.

— До свидания, мортаделла, — сокрушалась Каролина.

Мы выехали на Гранд-Раккордо-Аннуларе в самый час пик и, естественно, встали намертво в пробке. Гранд-Раккордо-Аннуларе — это автострада, гигантским кольцом огибающая Рим. Никакой другой дороги до аэропорта я не знаю. В семь утра мы с довольным видом трепали друг друга по спинам, радуясь, что выехали с таким запасом. Проехав за час метров пятьсот, в восемь утра мы клялись, что больше никогда не допустим такой ошибки и если когда-нибудь потом у нас еще будет ранний вылет, мы приедем с вечера и переночуем в «Хилтоне» при аэропорте. В половине девятого, распрощавшись с последними надеждами успеть на наш самолет, мы с Джил решили сосредоточиться на одной задаче — посадить Каролину на ее рейс. Поток машин еле двигался. Джил достала мобильник и безуспешно попыталась дозвониться до авиакомпании и фирмы по прокату автомобилей.

— То я натыкаюсь на запись с голосом какой-то бабы, которая начинает меня уверять, что набранного номера не существует, то попадаю на автоответчик авиакомпании. Такое впечатление, что на работе еще никого нет.

— Итальянцы, — буркнул я, — кофе пьют.

— Бедный мальчик из фирмы по прокату. Он уже час мокнет под дождем.

— Ты можешь дозвониться до фирмы?

— Та же самая тетка отвечает, что такого номера не существует.

— Что за бред, я вчера по нему звонил.

— Италия…

Вне себя от раздражения мы медленно ползли в сторону Фьюмичино.

Около девяти утра пробка, словно по мановению волшебной палочки, рассосалась, и мы понеслись вперед со скоростью сто километров в час. Забрезжила призрачная надежда успеть на самолет. Нам надо вернуть машину, сдать багаж, пройти таможенный контроль — и на все про все тридцать пять минут: потом самолет закроют, и будет уже поздно. Учитывая тот факт, что авиакомпания просит пассажиров приезжать в аэропорт за два часа до отлета, мы не особо рассчитывали успеть на рейс.

Я притормозил у обочины тротуара. Мокрый до нитки представитель фирмы замахал нам рукой. Я рявкнул Джил, чтобы она бегом бежала к стойке регистрации сказать, что мы приехали, а мы с Каролиной возьмем на себя багаж. Я отдал Джил портмоне с билетами и паспортами, и она кинулась вперед, пробивая дорогу в толпе народа.

Я подписал договор на машину, быстро перечислил все царапины и вмятины, которые неизбежно появляются, когда часто паркуешься в Сполето, после чего выдернул из багажника чемоданы. Каролина, не терявшая времени даром, добыла тележку. Когда мы вошли в аэропорт, нам пришлось встать в длинную очередь на контроль безопасности — попасть к стойкам регистрации можно было только после этого. Это была дополнительная проверка, помимо предполетного досмотра, который проходят после регистрации. Как обычно, дежурство несли вооруженные солдаты в камуфляже, они потребовали у меня предъявить паспорт, а я, как вы помните, отдал его Джил. Часы показывали четверть десятого.

— Майк, держи. — Джил протягивала мне паспорт через голову солдата. — Они делают все возможное, чтобы посадить нас в самолет. Но тебе надо пройти контроль безопасности.

Попытаться пролезть без очереди и объясняться с итальянским военным с автоматом «Узи» на плече? Я счел за лучшее обождать.

К стойке регистрации мы подбежали в девять двадцать пять. Каролина помогла нам снять багаж с тележки и кинулась регистрироваться на свой рейс. Я повернулся к женщине за стойкой, мрачно разглядывавшей наши вещи.

— Боюсь, на этот рейс вы не успеете, — произнесла она, — багаж мы уже не принимаем.

— Что же нам делать?

— Идемте со мной.

С этими словами она схватила самый большой из наших чемоданов и понеслась сквозь толпу в сторону пункта предполетного досмотра. Забрав остальной багаж, мы бросились за ней. Она провела нас в начало очереди и помогла поставить чемоданы на ленту рентгеновского аппарата. Одновременно с этим наш ангел-хранитель улаживала дела с очередным солдатом, вооруженным «Узи», разговаривала с представителями службы безопасности аэропорта и успокаивала пассажиров, возмущенных тем, что мы прошли без очереди.

• Предыдущая
• 36/49
• Следующая