Италия: вино, еда, любовь - Такер Майкл - Страница 24

• Предыдущая
• 24/49
• Следующая

Кастеллуччо — городок маленький. Год от года населения здесь становится все меньше. Как и во многих деревушках, жители которых занимаются сельским хозяйством, народ уезжает в большие города, а старые традиции отмирают. Джордж рассказал нам, каково здесь зимой — все засыпает снегом, и Кастеллуччо оказывается отрезанным от мира. Нет ничего удивительного в том, что молодежь отсюда бежит. Потом мы поднялись на холм, выступающий над долиной, и Джордж описал, что здесь происходит в конце июня — начале июля. Весна приходит на высокогорную равнину с большим опозданием.

По весне на полях с чечевицей появляются желтые цветы, которые местные называют ramacciole. Куда ни бросишь взгляд — все в цветах. Промеж чечевичных полей — луга васильков, перемежающиеся полосами красных маков. Таким образом, вся равнина напоминает гигантский живой пейзаж, написанный маслом. Ну просто пятнадцатикилометровая картина Марка Ротко.

В настоящее время основной доход Кастеллуччо приносят туристы. Здесь полно лавок, в которых продаются товары, прославившие городок, — чечевица, сыр пекорино, колбасы, мед и полба. После обеда мы ходили по лавкам и магазинчикам Кастеллуччо.

На обратной дороге мы снова остановились проведать овец и заметили, что рядом с отарой припарковано несколько машин. Из одной машины доносилась громкая музыка — народная, вроде кельтской, с барабанами, дудками, визжащими скрипками. Эта музыка была совсем не похожа на pizzica-pizzica, под которую мы отплясывали несколько лет назад в Апулии. Три супружеские пары, лет за шестьдесят, встав в линию, танцевали, гикая и размахивая воздетыми руками. Не успел я и глазом моргнуть, как Джил, которая пускается в пляс при малейшей возможности, тут же присоединилась к танцующим.

По ее руководством веселая компания стала чаще попадать в ритм и больше не напоминала пьяную толпу. Джил положила руки на плечи стоявшей перед ней женщины. Мужчина за ней, улыбаясь как идиот, обхватил ее за пояс. Встав «паровозиком», веселящиеся медленно продвигались по полю, приплясывая среди цветов и куч дымящегося овечьего навоза. Вскоре мы все уже плясали и улюлюкали как идиоты — все, за исключением Каролины, которая доверяет животным куда больше, чем людям. Старикан позади Джил оторвал от нее одну руку, помахал горам и проорал мне: «C'era Limoncello! C'era Limoncello!» Он объяснял свое поведение действием сладкого, неуловимо опасного ликера лимончелло, который принято пить после трапезы. Видимо, он тоже хорошо пообедал.

Мы пригласили Бруно и Мейес на ужин.

По сравнению с другими нашими друзьями мы не так часто с ними видимся — отчасти потому, что они заняты (либо снимают где-то за границей очередной фильм, либо готовятся к съемкам у себя на студии в Треви), но, как мы решили, отчасти еще и потому, что, с их точки зрения, мы как бы отобрали у них Рустико. Конечно, мы за него заплатили, но при этом понимали (особенно четко это осознавала Джил), что Мейес не была готова расстаться с домом. Возможно, ей не хотелось находиться на правах гостьи в том доме, который она все еще считала своим. Может, это и не логично, но тем не менее так оно и есть. Поэтому Джил и Каролина предложили мне приготовить ужин и пригласить бывших владельцев Рустико в гости — неплохой способ растопить ледок в наших отношениях и узнать, как они, эти отношения, будут развиваться дальше.

Вообще-то готовить блюда итальянской кухни, чтобы угостить итальянца, а уж тем более римлянина, занятие рискованное. Подавляющая часть римлян никак не может смириться с мыслью о том, что их город больше не является столицей цивилизованного мира. Бруно в этом плане не исключение. Да, он готов выслушать мнения других людей по вопросам политики, искусства или философии, но как только дело доходит до la cucina Italiana, то бишь итальянской кухни, Бруно делается бескомпромиссным, если не высокомерным. Таких как он в Италии называют buona forchetta, что дословно переводится как «хорошая вилка». Так обычно именуют людей, которые умеют вести себя за столом. Кроме того, он находится в постоянном поиске новых ресторанов — может отыскать их даже в тех местах, о существовании которых большинство просто не знает. Каждое воскресенье, взяв с собой Мейес, он отправляется обедать в только что обнаруженную им тратторию, остерию или таверну. Обычно им приходится далеко заезжать в Вальнерину, где на зеленых холмах то тут то там пасутся овцы, а с гор в долину тянет запахом fertilizer naturale, то есть натурального удобрения. Как правило, новое открытие Бруно оказывается придорожной закусочной, битком набитой местными крестьянами, владельцами магазинчиков, пастухами, среди которых устраиваются Бруно с Мейес. За плитой готовит хозяйка, ее муж дежурит за барной стойкой. Еда там вкусная и свежая, а готовят ее по местным рецептам. Такого нигде больше не попробуешь.

Как-то раз Бруно уже доводилось отведать мою стряпню. Однажды, вскоре после того, как мы вселились в Рустико, Бруно приехал показать мне, где что лежит: блок предохранителей, садовые инструменты, бак с газом — ну, я на скорую руку приготовил ему обед. Я сварганил (что было отважно и дерзко с моей стороны) одно из блюд, являющихся визитной карточкой римской кухни: pasta all'amatriciana, паста по-аматричански. Конечно, традиционно использующиеся в этом блюде макароны bucattini я заменил на местные, умбрийские strongozzi и заправил их пармезаном, а не pecorino Romano — с точки зрения римлянина, это не менее кощунственно, чем отказ от обеда. Впрочем, я чувствовал себя уверенно. Я готовил это блюдо вот уже двадцать пять лет — с тех пор как его попробовал, когда впервые посетил Рим. Кроме того, сейчас я трудился над pasta all'amatriciana в Италии, и у меня под рукой была домашняя guanciale, знаменитый канаррский лук и помидоры из собственного огорода. Благодаря всему этому я чувствовал себя полностью застрахованным от неудачи. Несмотря на то что Бруно тут же перечислил ингредиенты-заменители, он широко улыбнулся и попросил добавки. Более того, он даже позвонил в Рим матери: «Мам, ты просто не поверишь, чем меня тут угощают…»

Грядущим же обедом мы собирались расположить Бруно к себе. Я решил готовить, как можно строже придерживаясь рецепта, чтобы блюда хотя бы изначально не вызвали у Бруно отторжения. Я счел уместным на время отказаться от умбрийской кухни, остановившись на спагетти болоньезе, простеньком салате из руколы с пармезаном и паре куриц, которых я собирался замариновать и зажарить на гриле. Соус болоньезе я приготовил еще вчера, купив в Писсиньяно у мясника фарш из vitellone. Vitellone — это телятина, но особого рода: теленок берется почти взрослый; еще немного, и его мясо уже будет считаться говядиной. Сортов телятины существует много: vitello, vitellini, vitellone — все зависит от возраста теленка. Vitellini, как мне объяснили, называется мясо теленка, если он кормится исключительно молоком матери, vitello — если к молоку прибавляется и трава, и, наконец, vitellone — если теленок питается уже только травой. Все это мне рассказал мясник, пока прокручивал мясо, добавляя в правильной пропорции grasso (жир), чтобы вкус получился как можно богаче. Потом я заехал в Кампелло, где приобрел в овощной лавке у Глории пару морковок, лук, несколько пучков сельдерея и помидоры, которые пустил на соус. В ход пошло местное белое вино грекетто и парное молоко. Таких вкусных спагетти болоньезе я еще ни разу в жизни не готовил.

Чуть дальше по дороге имелся отличный магазин, где торговали макаронами. Держала его женщина по имени Лаура — супруга Доменико, приглядывающего за нашим огородом. Доменико мы нашли через его тетю Витторию — она убирает у нас в доме и одновременно поставляет нам свежие яйца и дрова. Она же помогает нам разобраться с дикой зеленью, которой поросли стены, окружающие наш участок, рассказывая, как какой вид растительности называется. Одним словом, если нам что-то нужно, мы обращаемся к ней.

Когда я приехал в магазинчик к Лауре, меня встретила ее дочь. Я объяснил, что хочу приготовить болоньезе, но никак не могу сообразить, какие макароны выбрать — тальятелле или тортеллини. Девушка извлекла поднос только что приготовленных тортеллини с телятиной, сыром и травами. Вопрос отпал. Потом я поинтересовался, не знает ли она, где можно прикупить хороших куриц. Она ответила, что об этом следует спросить ее отца. Несколько мгновений спустя из соседней комнаты вышел Доменико. Он широко улыбнулся, произнес: «Come va?» — и спросил, чем может помочь.

• Предыдущая
• 24/49
• Следующая