Горький привкус власти - Контровский Владимир Ильич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/79
• Следующая

Первейшая цель и задача существования двух начал Инь-Янь – воспроизводство жизни – отступила на второй план. Теоретически неограниченный срок бытия в данном воплощении (если не иметь в виду причины, вызывавшие Уход), исчезновение болезней, регенерация любых органов телесных оболочек, громадная степень возможности влиять на окружающий мир в желаемом направлении – всё это привело к резкому снижению рождаемости, ослаблению семейных уз и ликвидации той торопливости, которая вечно подстёгивала предков. Для них ситуация складывалась просто и однозначно – надо успеть дать продолжение роду, пока не исчезла гибкость и яркость молодости и не сменилась дряхлостью и увяданием. Особенно уязвимыми были женщины: ведь их основное оружие в вечной войне полов – красота – в наибольшей степени подвергалось разрушительному воздействию времени. И так длилось веками и тысячелетиями – достижения науки и медицины позволяли добиться лишь определённых количественных изменений и улучшений. Магия изменила жизнь эсков качественно.

Нет, любовь – этот ярчайший и прекраснейший из цветов Вселенной – не исчезла. Она лишь трансформировалась, точнее, освободилась от наложенных на неё пут необходимости и сделалась действительно свободной. Право выбора не ограничивалось более ни чем: ни условиями бытия, ни законами продолжения жизни, ни даже самим временем. Обоюдная симпатия, даруемое друг другу физическое и духовное наслаждение, родство душ в широком смысле слова – это и только это сделалось доминирующим фактором, определявшим отныне всё происходящее между Инь и Янь.

Дремали где-то глубоко-глубоко древние рудименты подавляющего мужского начала и покоряющегося женского, но те времена ушли безвозвратно. Маг-эск – неважно, он или она, – оставался в одиночестве только тогда, когда это совпадало с его внутренним настроем и желаниями. Спешить куда-то, торопиться в чувствах и принимать желаемое за действительное, зачастую обманывая себя, не было теперь никакой нужды. А если учесть, что в чародействе женщина оказывалась (как правило) сильнее – и Звёздные Владычицы яркий тому пример, – то становилось понятным: стереотип господина и наложницы канул в Лету.

Нельзя сказать, что все мужчины приняли такую данность с великим восторгом (пусть даже не полностью отдавая себе в том отчёт), но с реалиями нового времени нельзя было не считаться. Быть может, поэтому те же Алые Воители с удовольствием заводили романы с женщинами юных рас, зачастую предпочитая их эскиням, – древняя окраска таких любовных историй тешила никуда не исчезнувшее, а лишь отступившее и притаившееся мужское самолюбие. Первобытный охотник, самец-хищник не умер – ему просто не слишком уютно стало в мире, где Инь и Янь равны, где покорять некого, и где женщина вовсе не нуждается (хотя и в глубинах женских душ дремало древнее) в подчинении сильной руке победителя.

В Пограничном же Мире – как и в любом другом из населённых Юными Расами Миров – первичные законы никто ещё не отменял, чем Эндар и не преминул воспользоваться. Он стал здесь Властелином, и женское начало этого Мира тянулось к владеющему силой, властью и успехом непреодолимо – так кролик заворожено ползёт прямо в пасть удава, а мотылёк обречённо стремится на пламя свечи.

Катри всегда ценил женскую красоту, любил женщин и стремился к обладанию ими, но такой прыти, какая обрушилась на него здесь, он от себя не ожидал и был даже несколько озадачен проявившимися в нём способностями неутомимого любовника (причём совсем без злоупотребления магией сексуальной силы).

Эск менял за ночь пять-шесть подружек и очень скоро потерял счёт делившим с ним ложе. Они шли вереницей – юные девушки и зрелые красавицы всех населявших Пограничный Мир племён и народов: рабыни и аристократки, танцовщицы и жёны вельмож Хамахеры и Южного континента, храмовые жрицы и дочери знатных родов, уличные девки и пленницы из полудиких племён Леса и Пустыни, простолюдинки, на которых случайно упал взгляд Властелина, и полученные в качестве дани островитянки разгромленных и покорённых пиратских княжеств. Они были разные: смуглые и белокожие, светловолосые и с чёрными, каштановыми или рыжими волосами, отличавшиеся друг от друга цветом глаз и стройностью фигуры.

Лесной Маг проявил поразительную всеядность и аппетит, но только посмеивался над дошедшими до него слухами о популярной в народе шутке: Властелин, де, желает, чтобы через одно-два поколения всё население столицы моложе двадцати лет состояло бы исключительно из его прямых потомков. О любви речь не шла – Натэна, Шоэр, Аэль и прочие, даже Хоэ, остались где-то невероятно далеко, в другой жизни. А в этой жизни для Эндара важен был сам факт обладания женщиной, и ни о каком более-менее равноправном партнёрстве не могло быть и упоминания.

И главную сладость для Катри приносило не столько физическое наслаждение, сколько реализованное в полной мере стремление завоевателя. Ему доставляло искреннее удовольствие сознавать, что почти любая женщина этого Мира сочтёт за честь провести с ним если не ночь, то хотя бы несколько минут. А вот это «почти» составляло особый охотничий интерес – Маг выискивал (на этот раз пуская в ход имевшийся у него магический арсенал) тех редких, которые по каким-либо причинам отнюдь не горели желанием забраться к нему в постель. Добиться благосклонности такой упрямицы – не прибегая к магии подавления сознания! – вот на это действительно стоило тратить время и силы.

Эндар прекрасно понимал, что по законам первобытной стаи остальным самцам вовсе не придётся по вкусу присвоенное одним из них – пусть даже этот один настолько сильнее, что всем прочим остаётся лишь поджимать хвост, не осмеливаясь даже негромко ворчать сквозь стиснутые клыки, – право на всех без исключения самок, и что они в конце концов запросто могут взбеситься и броситься на него. Но это понимание только добавляло остроты ощущениям и даже придавало любовным безумствам Мага какой-то болезненный оттенок. У Катри, надо отдать ему должное, появлялось чувство некоей странности и непонятности (для него же самого) такого его поведения, но тогда он ещё не задумывался глубоко о возможных причинах овладевшей им половой горячки. Осознание пришло гораздо позже…

А пока эск неустанно менял своих кратковременных любовниц (редко кто оказывался на его ложе более одного раза) и лишь дважды столкнулся с попытками сопротивления своей воле, причём один раз это была скорее месть.

Лесной Маг стоял перед серым шаром, широко разведя руки. Глаза Катри были закрыты – мерцающее свечение, струящееся с поверхности Орба Силы, отвлекало, а Эндару нужна была как можно более полная сосредоточенность. По периметру подземного зала сидели в позах «внимающего цветка» несколько десятков его учеников, впавших – не без помощи самого алого эска – в состояние медитативного транса. Впрочем, у аколитов это и самостоятельно получалось очень даже неплохо – талантливые ребята, ничего не скажешь. Задача у неофитов не слишком сложная, но требующая предельной самоотдачи. От них сейчас требовалось только одно – Сила, как можно больше вселенской магической энергии, зачерпнутой и подготовленной к передаче ему, Катри. И ученики хорошо справлялись с этой задачей – труды Эндара не пропали даром, Маг просто купался в потоках колдовской энергии. Да ещё загадочная помощь артефакта – даже когда Капитан вёл в бой целую когорту Алых Воителей, он не ощущал такого количества подвластной ему мощи.

Заклятие формировалось, складывалось, принимало законченный вид, подкреплённое всей магической энергией, находящейся сейчас в распоряжении Эндара. Нет, не грубый таран, направленный на серую сферу, и даже не столь любимая Магами тонкая игла, проникающая к сокровенному, – Катри интуитивно чувствовал, что в данном случае от него требуется нечто иное. Шар не отзовётся на попытку взлома, удар уйдёт в сторону и растратит влитую в него мощь впустую, а остриё иглы попросту ничего не наколет. Слишком уж необычным было то, с чем столкнулся эск, пытаясь понять суть Орба Силы.

• Предыдущая
• 4/79
• Следующая