Выдумщик (Сочинитель-2) - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 53
- Предыдущая
- 53/98
- Следующая
Когда работы много — дни летят просто с сумасшедшей скоростью, Обнорский и оглянуться не успел, как наступил декабрь, а там и третье число приблизилось — именно на этот день Ларс Тингсон заказал Серегину и Цою билеты до Стокгольма…
Надо сказать, что все эти две недели Обнорский ни с одной из своих питерских подружек не встречался — как-то уж так получилось… И не то, чтобы Андрей сознательно старался хранить «голубиную верность» Катерине, нет… Серегин даже не задумывался над этой проблемой — просто он полностью выкладывался на работе, и его не тянуло ни в чью постель… Хотя о Кате он, конечно, думал и вспоминал — может быть, даже немного чаще, чем хотел бы этого сам…
Утром 3 декабря в международном аэропорту Пулково-2 Андрей, в преддверии скорой встречи с Катериной, вдруг разнервничался так, что на это обратил внимание даже сонный Цой:
— Ты что это, Андрюха, дерганый такой? Контрабанду с собой везешь или летать боишься? Лица, прямо, на тебе нет… Того и глади сейчас девчонки-пограничницы скажут, что в твоем паспорте чужая фотка наклеена…
Обнорский, который раньше всегда легко отвечал на любую «подколку» Цоя какой-нибудь такой же шуточкой, в этот раз лишь буркнул в ответ что-то маловразумительное насчет перепадов давления и головной боли.
В Стокгольме, правда, Серегин немного «отошел». Ларс, встретивший ребят в аэропорту, устроил им сразу небольшую обзорную экскурсию по городу — и шведская столица просто заворожила Обнорского… Раньше он твердо был убежден, что Петербург — это самый красивый город мира, и ни одно другое крупное человеческое поселение на планете даже сравниться не может с Северной Венецией, однако Стокгольм если не заставил Андрея изменить свое мнение, то уж по крайней мере изрядно поколебал его, это точно… Шведская столица очаровывала какой-то особой северной красотой — не броской, но очень глубокой… Стокгольм показался Обнорскому почти братом Петербурга — может быть, не таким же величественным и надменно-совершенным в своей архитектуре, но зато более теплым и добрым…
Ларс, кстати, преподнес ребятам маленький сюрприз — оказывается, он договорился с руководством крупнейшей шведской газеты «Экспрессен» (у Тингсона, судя по всему, имелся «блат» чуть ли не во всех средствах массовой информации его страны) о предоставлении российским коллегам гостевой виллы, принадлежащей этому влиятельному изданию. Ларс показал ребятам их временный дом, Серегин с Цоем очумело побродили по вилле, но в полный транс впасть не успели, потому что надо было ехать в комплекс государственного шведского телевидения — там вовсю шел монтаж фильма «Русская мафия», и вопросов у шведов накопилось к российским коллегам предостаточно. На телевидении для Андрея и Игоря также провели небольшую ознакомительную экскурсию, и там уже «выпал в полный осадок» Цой. Обнорский-то мало разбирался в телевизионной технике и технологии, а вот его напарник только головой качал и тихо, но смачно матерился, пользуясь тем, что его все равно никто не понимает, кроме Серегина и Тингсона… Ларса, кстати, мат нисколько не шокировал, швед очень тонко чувствовал русский язык и знал, что одни и те же слова в «великом и могучем» могут быть и ругательствами, и средствами для выражения крайней степени восхищения.
Улучив момент, пока Тингсон показывал Цою «ньюс-рум» программы «Актуэль» — аналога российского «Времени», Обнорский по-партизански позвонил с чьего-то телефона в квартиру Кате. Трубку долго никто не снимал, и Андрей уже совсем было распсиховался, но, наконец, в мембране послышался знакомый голос:
— Алло?
Обнорский шумно выдохнул в трубку — перед отлетом Кати из Питера они почему-то договорились, что Андрей не будет ей звонить из России. Серегин договоренность выполнил, но при этом очень волновался — вдруг он прилетит, а Катерины в Стокгольме не окажется, Бог ее знает, куда ее занести может, она же не женщина, а склад секретов…
— Привет, Катя, это я!… — начал было бурно Андрей, но потом вдруг как-то смешался и продолжил почти официально: — Это журналист Серегин тебя беспокоит, не забыла еще такого?
— Привет, как ты долетел? Ты давно в Стокгольме? — Катин голос был абсолютно спокойным, по крайней мере никаких ноток волнения Обнорский в нем не уловил.
Андрей немного завелся и ответил напряженно:
— То есть, что значит «давно»? Сегодня прилетел… Мы же договаривались, что я прилетаю — и сразу звоню… Мы сегодня сможем увидеться?
— Сегодня? Да, думаю, что да… Я на сегодня ничего не планировала… Во сколько ты освобождаешься? Ты же сюда работать приехал…
— Я, вообще-то, прилетел сюда и для того, чтобы нашими общими делами заняться, — Серегина все больше цепляло равнодушие, почудившееся в голосе Катерины, но он постарался взять себя в руки. — Так, Ларс говорил, что на телевидении мы до шести, потом ужинаем где-то в центре, потом нас на виллу везут. Думаю, что часам к девяти я могу быть в полном твоем распоряжении… Мне как — домой к тебе подъехать?
— Нет… — Катя запнулась, а потом, после небольшой паузы, предложила: — Давай в центре встретимся… У Королевского Драматического театра. Это от станции метро «Т-Сентрален» — пять минут ходьбы. В десять вечера — нормально будет? Я думаю, ты успеешь добраться…
— Конечно, успею, — буркнул Андрей. — Ну что, до встречи?
— До встречи, — тихо откликнулась Катерина и повесила трубку.
После этого, прямо скажем, не слишком веселого разговора, настроение у Обнорского совсем испортилось — непохоже было, что Катя очень ждала его прилета… Дождаться вечера Серегину помогла работа — когда они с Ларсом и Цоем вернулись в комнату, где шел монтаж фильма, Андрею пришлось отключаться от своих личных проблем, и он был очень рад, что смог это сделать…
В шесть часов вечера по стокгольмскому времени вся компания покинула Дом Телевидения и направилась в маленький, но очень уютный ресторанчик, название которого Серегин не запомнил, но Ларс утверждал, что именно в этом заведении можно попробовать настоящую шведскую кухню.
Ужинали неспешно и все время говорили — Андрею было очень интересно, приятно и легко в компании Тингсона и Цоя, но — чем меньше оставалось времени до встречи с Катериной, тем более напряженным и нервным становился Серегин. Боясь опоздать на свидание, Обнорский «скомкал» десерт Ларсу с Игорем, — он разнылся, что, мол, в России сейчас уже почти одиннадцать вечера (разница во времени между Стокгольмом и Петербургом составляла два часа), что ему хочется спать, что он устал с дороги… Сказать мужикам просто и по-человечески, что у него назначена встреча с женщиной, Серегин постеснялся: Цой-то еще ладно, он «свой», а Тингсон — какой-никакой, а иностранец, неудобно, еще поймет как-нибудь не так…
Ларс завез ребят на виллу, пожелал спокойной ночи и предупредил, что заедет за ними утром в половине девятого. Не успел Тингсон уехать, как Обнорский, нудевший еще пять минут назад о своей усталости и о необходимости отдыха, начал носиться по дому контуженным шмелем.
Андрей разыскал утюг и гладильную доску, извлек из дорожной сумки свежую рубашку, погладил ее, потом почистил туфли, принял душ и побрился. Цой на все эти приготовления смотрел довольно мрачно, потом не выдержал и спросил:
— Я не понял, кто-то, кажется, спать хотел?
Андрей, пытавшийся уложить свои черные вихры в какое-то подобие приличной прически, посмотрел на Игоря проникновенно и сказал:
— Старик, ты понимаешь, какое дело… У меня назначена встреча — очень важная… Ты извини, но… Придется тебе сегодня одному поскучать… Телевизор посмотришь, тут говорят, программ — немеренно… Может, порнуху найдешь…
— Да иди ты со своей порнухой! — Цой казался слегка обиженным, — Я-то думал, посидим по-человечески, тут в буфете, между прочим, склад бухалова, я проверял… А он — намыливается куда-то… Не иначе, как на шпионскую встречу. То-то ты еще в аэропорту так дергался — теперь понятно, товарищ Серегин, что про вас не зря слухи ходят, как про бывшего «комитетчика»… Ну, что же — постарайся не огорчать местную контрразведку. Но «хвост» домой не тащи, если что — отстреливайся беспощадно. Резиденту — поклон и привет с Родины, которая помнит и знает…
- Предыдущая
- 53/98
- Следующая
