Сочинитель - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 8
- Предыдущая
- 8/74
- Следующая
— Слышь, Саня… Там, это… Какая-то хуета внизу…
— Чево?! — недовольно спросил Дятел, открывая глаза, но не переставая ритмично двигать тазом.
— Короче, там это… Похоже, пидоры снизу — горят… Дымом тянет…
— Поссы на них с окошка, — раздраженно порекомендовал Дятел. — Может, погаснут… Не ломай кайф, Вова! Щас кончу — посмотрим, где чево горит…
Буль счел шутку Дятла насчет тушения пожара «пионерским» способом чрезвычайно удачной, хлопнул себя по ляжкам и загоготал. В таком хорошем настроении он вернулся в гостиную и снова подошел к окну. Возможно, он действительно хотел исполнить рекомендацию «бригадира» буквально — трудно сказать наверняка, потому что в ту самую секунду, когда Вова-Буль, жизнерадостно смеясь, подошел к окну, стекла разлетелись с нежно-жалобным звоном, и в комнату начали запрыгивать один за другим «омоновцы» в черных куртках и черных масках, с короткими автоматами в руках…
Одновременно с этим из коридора донесся треск безжалостно и совсем неинтеллигентно вышибаемой двери. Все это было так неожиданно и дико, что Буль в буквальном смысле остолбенел, он тупо таращился на черные фигуры и продолжал по инерции улыбаться… Нежданные гости не оценили приветливую улыбку — первый из запрыгнувших в окно, даже не поздоровавшись, как это принято в приличных домах, рявкнул:
— На пол, падла! РУОП!
А в следующее мгновение Вова получил по морде откинутым прикладом АКСУ, что окончательно убедило его в реальности ворвавшегося в его мирную бандитскую жизнь кошмара… Через минуту все находившиеся в хате «братки» уже лежали носами в грязный пол с руками на головах и с очень широко раздвинутыми ногами — исключение составлял Дятел, который не мог раздвинуть ноги из-за спущенных ниже колен джинсов. Его недавняя партнерша забилась в угол дивана и, судорожно пытаясь натянуть короткий свитер на бедра, с ужасом таращилась на громилу в маске, который внимательно осматривал ее голые ноги…
Освобожденные коммерсанты робко жались в углу коридора, жадно заглатывая спертый воздух, казавшийся им (после того, как с голов были сняты полиэтиленовые пакеты) удивительно чистым и свежим. У одного из бизнесменов — совсем молодого еще парня — началась нервная икота, которую он безуспешно пытался подавить. Вадим Резаков, не теряя времени даром, деловито упаковывал в картонные коробки изъятое оружие — автомат АКСУ, пистолет Макарова, две «ТэТэшки» и старый «браунинг»…
Кудасов в сопровождении Максима Егунина неспешно прошелся по квартире, перешагивая через тела «братков», задержался взглядом на коммерсантах и негромко сказал Максиму:
— С этими… Поработай как следует… В плане заявлений и всего остального.
— Хорошо, Никита Никитич, — кивнул Егунин.
— И еще — не забудь наркотов отправить на освидетельствование, пока у них кайф не выветрился.
Максим снова кивнул. Собственно говоря, ему можно было бы и не давать этих указаний — Егунин и сам прекрасно знал, что ему делать, потому что таких задержаний в практике 15-го отдела было очень много, и они давно уже перестали быть сколь бы то ни было выдающимися событиями… Но Никита Никитич всякий раз, непосредственно присутствуя на реализации, напоминал своим подчиненным очевидные, казалось бы, вещи. Кудасов не боялся прослыть занудой — он очень хорошо знал, что сразу после задержания, в горячке, даже опытный опер может что-то забыть или упустить. Люди есть люди, супермены — они только в кино действуют…
Между тем штурмовая группа начала вытаскивать «обраслеченных» бандитов на лестничную площадку — там их построили «слоником» и, стимулируя ударами резиновых дубинок, погнали вниз — как только кто-нибудь спотыкался, ему немедленно «выписывали» по хребту или по ногам…
Кудасов, выглянувший на площадку, пожевал губами и хмуро сказал «омоновцу» в маске:
— Аккуратнее. Люди все-таки…
— Да какие это люди! — донесся из-под маски глухой голос.
Никита Никитич вступать в дискуссию не стал и вернулся в квартиру. В гостиной почему-то остался сидеть на полу Вова-Буль — он ерзал на грязном паркете и затравленно смотрел на еле сдерживавшего смех Вадика Резакова. Кудасов удивленно приподнял брови:
— Вадим, а этот что? Ему что, персональное приглашение решили выдать?
— Нет… Он, Никита Никитич… Он не может, — Резаков не выдержал и все-таки рассмеялся.
Кудасов перевел непонимающий взгляд на Буля — из-за спины Никиты Никитича к «братку» шагнул Максим Егунин, наклонился было, но тут же резко выпрямился и сморщил нос:
— Ой, блядь… Да он же обосрался, Никита Никитич… Несет, как из параши! Куда ж его, такого?
Вова чуть не плакал, кусая губы. Он и сам не мог понять, как так случилось, что он, здоровый и сильный парень, нагонявший ужас на мирных граждан одним своим видом — обгадился, словно в детском саду… А ведь «братва» узнает — не простит такого позора. Кому нужен обосравшийся перед мусорами? Никому не нужен…
— Да… — продолжал «добивать» между тем Буля Резаков. — Как же тебя доставлять-то прикажешь, фартовый ты наш? В «жигуль» не засунешь, пешком не погонишь… Максим, ты не знаешь, как помоечную машину заказать?
— А может, его лучше в труповозке? — деловито спросил, включаясь в игру Егунин.
— Дайте мне помыться… И переодеться… Пожалуйста, — сдавленным голосом просипел Вова.
Кудасов посмотрел на Резакова и незаметно кивнул на коридор. Максим остался в гостиной с Булем. В коридоре Никита Никитич, улыбаясь одними глазами, шепотом сказал:
— Поработайте с этим красавцем… Есть, чем отфиксировать?
Вадим кивнул.
— Это хорошо. Тогда запечатлейте это все, а потом дайте ему подмыться. Ты меня понял? Поработайте как следует…
— Нет вопросов, — засмеялся Резаков. — Сделаем все в лучшем виде. Куда он денется — с немытой жопой…
— Максим Александрович, — снова заглянул в гостиную Кудасов. — Продолжайте обыск, а я на базу. Там увидимся.
— Все будет о'кей, Никита Никитич…
Вова-Буль проводил широкую спину Кудасова тоскливым взглядом и остался в гостиной наедине с двумя операми. Резаков отошел к окну и открыл форточку:
— Как твое «погоняло», засранец? Буль, кажется? Теперь будет — Душистый. Чем плохо? Вова-Душистый… По-моему, звучит. А, говнюк?…
Кудасов между тем дошел до прихожей и кивнул ожидавшему там водителю:
— Поехали, Леша… Видишь, сегодня быстро управились… Как раз, как ты заказывал.
Начальник 15-го отдела улыбался, но Алексей — тонкий психолог, как и многие водители — почувствовал, что настроение у шефа паршивое, совсем не такое, какое должно быть после удачной реализации… Леша Семенов успел хорошо изучить Кудасова — Никита Никитич, вообще-то, всегда производил впечатление человека несколько мрачноватого и угрюмого, сдержанного в эмоциях, но те, кто сталкивался с ним постоянно, начинали, в конце концов, замечать за внешней флегматичностью и лукавые огоньки в глазах, и улыбку в уголках губ… Но это — когда настроение у Кудасова было хорошим или, по крайней мере, нормальным…На «базу» ехали молча. Алексей старался особо не гнать, время от времени поглядывал на расстроенного шефа. Начальник 15-го отдела РУОП, в отличие от многих других милицейских руководителей, с шофером никогда не откровенничал и проблемами своими не делился. И спрашивать его о чем-то было бесполезно — либо ответит какой-нибудь ничего не значащей фразой, либо вовсе отмолчится…
«Чудак-человек, — думал про себя Семенов, уверенно лавируя в потоке машин. — Все в себе носит, не хочет слабым показаться… Выговорился бы, отвел душу, сразу бы полегчало…»
Но Никита Никитич «душу отводить» не умел. Он считал, что руководитель не должен показывать свои проблемы подчиненным. У подчиненных своих забот хватает. А собственные неприятности Кудасов старался переживать молча и в одиночку. Он вообще не любил, чтобы кто-то видел его боль…
Никита Никитич мрачно смотрел в окно — даже замечательные виды аристократа Петербурга совсем одряхлевшего ко времени «расцвета демократии», не снимали нервного напряжения. Кудасов готовился к очередному неприятному разговору в главке.
- Предыдущая
- 8/74
- Следующая
