Пособие по выживанию (СИ) - Ткаченко Наталья - Страница 62

• Предыдущая
• 62/72
• Следующая

Я отступила на шаг. Вот, теперь и соображать можно.

— К вопросу о рисовании, — в тщетной попытке отдышаться пропыхтела я. — У тебя кое-что моё есть, по сведениям, полученным из достоверного источника!

Тан засмеялся и развёл руками:

— Как видишь, сейчас нет! Но если ты хочешь обыскать меня, дорогая стражница… — он недвусмысленно потянулся к скатерти, может, больше разыгрывая меня, чем всерьёз, но я замахала руками:

— Верю на слово! Только учти, я хочу его однажды получить обратно!

— Конечно, я его верну, — не стал спорить Тан. — Всё равно ты там не похожа на себя — роскошная, величественная, а в жизни ты милая, живая… искренняя. Но такая же красивая! — он шагнул ко мне, я отступила. Тан улыбнулся: — Неужели ты думаешь, что сумеешь убежать от меня? Я тебя поймаю! — предупредил он, снова шагая ко мне. Что-то мне это напоминает… — А ещё, пока буду ловить, скатерть точно свалится, — Тан посмотрел на меня серьёзно-серьёзно и погрозил пальцем.

— Да ну тебя! — фыркнула я. — И вообще, помнишь, зачем я тебя сюда позвала?

— Предсказание, — кивнул Тан, присаживаясь на край стола. — Так что ты хочешь спросить?

Но спросить я ничего не успела — дверь открылась, а за ней обнаружился мой папа. Он несколько удивлённо обозрел полуголую фигуру Тана, перевёл глаза на меня и хмыкнул, явно в ожидании объяснений.

— Эээ, Тан — папа… — сделала я жалкую попытку вернуть ситуацию в рамки приличий. Тан невозмутимо поправил свою импровизированную набедренную повязку, распрямился и представился, слегка поклонившись всё с тем же величественно-равнодушным видом:

— Танислав Далера.

— Андрей Александрович, — папа рассеянно протянул руку, Танислав удивлённо пожал её. Наверное, ожидал разноса от отца девицы из благородных, заставшего эту самую девицу с парнем из проклятого в двусмысленном виде.

— Мы тут разговаривали, — немного нервно пояснила я.

Папа хмыкнул, отпустил руку Тана и остался стоять напротив, внимательно разглядывая гостя, который отвечал ему тем же. Тан оказался ростом ровно с папу, и сейчас, когда они стояли лицом к лицу, я подумала, что оба удались на славу: фигура, ширина плеч и всё такое… И оба — блондины, только вот у папы глаза серые. Учитывая, что у мамы голубые, вся родня долго недоумевала, в кого я пошла со своими карими, даром что Федька такой же тёмный, как и я, а вот Витька своими голубыми очами уже собирает девичьи взгляды, а когда вырастет…

— Далера, знакомая фамилия, — нарушил затянувшееся молчание папа, каким-то странным голосом. — Вы случайно не родственник Костантины Далера?

Я вынырнула из размышлений. Ну вот, сейчас они припомнят общих знакомых, и всё будет хорошо…

— Я её сын, — ответил Тан. — Мне кажется, я вас уже встречал. Вы знали мою мать?

— Да, — ответ папы был предельно краток, и это мне не понравилось. На всякий случай я подошла к Тану поближе.

Папа изучающе посмотрел на Тана. Тан изучающе посмотрел на папу.

Так, снова какая-то тайна! Типа моей прабабушки-хаклонгушки…

— Па, — робко позвала я, покопалась в списке самых невинных вопросов, и выдала: — А где ты познакомился с его мамой?

— В постели, — невозмутимо ответил мой отец.

Секунду я, пардон, офигевала, потом у меня вырвалось:

— А это было ДО или ПОСЛЕ того, как ты познакомился с МОЕЙ мамой?!

— Не мели чушь, Славка, конечно, до, задолго до, — совершенно спокойно сказал папа, и снова убил меня: — Танислав, а сколько тебе лет?

— Сто восемьдесят восемь, — так же ровно отозвался Тан, сверля папу взглядом.

Ох, как мне не понравилось брожение мыслей на папином лице!

— Па, ты же не хочешь сказать…

— Думаю, это сам Танислав нам скажет. Судя по тому, что он носит фамилию матери…

— Моя мать никому не называла имени моего отца, — Тан говорил ровно, но мне очень не понравился тон. Если бы это не был милый, ну, чуточку сумасшедший, но в общем безобидный Тан, я бы решила, что слышу в его словах скрытую ненависть к моему отцу. А он продолжил: — И почему-то только сейчас я вспомнил: расставаясь с любимым человеком, мама решила назвать своего ребёнка его любимым именем. Красивым древним женским именем — Танислава. Она ожидала девочку. А родился я. И назвала она меня Таниславом в память о нём.

И тут до меня дошло. Я не нашла ничего умнее, как раскрыть рот, вцепиться в руку Тана и выдохнуть:

— О Господи, да ты можешь быть моим братом?!

— Похоже на то, — нервно усмехнулся мой отец. — Но Сти ничего мне не сказала…

— Потому что ты её бросил! — неожиданно прошипел сквозь зубы Тан, шагнув вперёд. — Потому что она тебя любила, а ты растоптал её любовь, принц! Будь ты проклят, как и весь твой… — Тан неожиданно осёкся и перевёл на меня глаза. Да, я тоже из этого рода, правильно… Тан вырвал у меня руку и попятился со стоном, сжимая кулаки.

Я беспомощно перевела глаза на папу, но он смотрел на Тана, и я не могла понять выражение на его лице.

— Я не знал, — сказал он, но Тан только помотал головой. Папа неожиданно резко нахмурился: — Что ж, поговорим, когда ты успокоишься. Я не знал ничего о твоём рождении, и если Сти так решила, что ж, тем лучше.

Папа резко развернулся и вышел, хлопнув дверью. Да как… да как он мог! Я обернулась к Тану — вцепившись в волосы, он почти неслышно стонал, согнувшись, как от боли. Я в три шага оказалась рядом, осторожно подтолкнула к кушетке, на которую он безвольно опустился.

— Тан, милый, — позвала я робко. Он поднял на меня глаза, растерянные, несчастные и злые. Я присела рядом и сочувствующе сказала: — Ты… ты не расстраивайся… Боже, ну и чушь я несу! Тан, я просто хотела сказать, что у папы это от шока! А я очень-очень рада, что ты можешь оказаться моим братом!

— Ты совершенно точно — моя сестра, — с каким-то мазохистским упоением прервал меня он. — Потому что тётя, мать Сении, мне сказала, что скорее всего у мамы больше никого и не было. Только чёртов младший принц, бросивший её, когда надоела… — Тан снова опустил лицо в ладони и тяжело вздохнул.

Что на это скажешь? Вот и я молчала. Потом сказала:

— Зато у тебя теперь есть я.

Тан нервно рассмеялся, поднимая на меня глаза:

— Да, сестра! Я влюбился в свою сводную сестру! Полтора века ждал, и дождался! — он снова дико засмеялся и со стоном прижал ладонь к глазам. Наверное, чтобы меня не видеть.

Я опять сидела молча. Потом потянулась обнять его осторожно — кто его знает, не оттолкнёт ли?

— Тан… Я тебя ужасно люблю и никогда не брошу одного!

Тан позволил себя обнять, даже положил ладонь на мою руку, потом вздохнул и притянул к себе, крепко обнимая.

— Спасибо тебе, милая. Боже, всё в голове не укладывается, кто ты…

— Тан, — жалобно попросила я. — Ну пожалуйста!

— Нет, что ты, я всё равно тебя люблю! Я тебя люблю и всегда буду любить, несмотря ни на что, — а глаза грустные, и мрачная решимость в этих глазах.

— Я тебя тоже очень, очень люблю, — я потрясла его легонько за плечи в попытке расшевелить. — Это же здорово, что…

Я вдруг почувствовала, что мы не одни. Подняла голову вслед за Таном — в дверях стоял Адрей. Несколько тяжёлых и невероятно долгих секунд он молчал, потом сказал:

— Я закрою на это глаза, но только при одном условии…

— Ты ещё ставишь ей условия? — поинтересовался Тан, резко вскидывая голову. — Я на твоём месте был бы счастлив уже потому, что лучшая девушка на свете любит тебя сильнее кого бы то ни было!

— Это и есть моё условие. Попробуешь это изменить, я тебя убью, — ровно сказал Адрей.

— Э, э, ребята, тихо, — я отпустила Тана и встала между ними. Они с Адреем мрачно смотрели друг на друга.

Андрей:

— Слава, оставь нас на пару минут.

Я:

— Это ещё почему?

Тан:

— Слава, пожалуйста.

Я:

— Но…

Андрей мягко, но быстро выставляет меня за дверь.

Я дёрнулась было обратно, но они успели запереться. Я прижалась к двери, но звукоизоляция здесь была неплохая, и я не различала слов. Голоса Тана и Адрея звучали монотонно, и вдруг… Из-за двери раздался шум, перешедший в непрерывный грохот. До меня не сразу дошло, что происходит, но когда дошло…

• Предыдущая
• 62/72
• Следующая