По воле Посейдона - Тертлдав Гарри Норман - Страница 55

• Предыдущая
• 55/111
• Следующая

Менедем снова засмеялся, как будто прочитав его мысли.

Бормоча себе под нос, Соклей взял сверток косского шелка и поспешил из дома.

Храм Посейдона был всего в нескольких плетрах от дома, где они остановились, и его оказалось нетрудно найти. Но когда Соклей спросил дорогу, парень, которому он задал вопрос, демонстративно изобразил почти пародийное глубокое раздумье.

— Дом Ламахия? Я знаю, где он, вот только никак не могу вспомнить… — И хитрец умолк, наморщив лоб.

Соклей дал ему пару халков; в голове у парня мгновенно прояснилось, и он быстро и точно описал путь.

Соклей повернул направо, потом налево и оказался у цели.

— Радуйся, друг, — приветствовал его человек, чье суровое лицо и внимательные глаза не сочетались с теплотой, которую он пытался придать своему голосу. — Н-да, ты рановато явился. Некоторые девушки еще спят… У них была хлопотливая ночь. И все-таки я могу вытащить их из постелей, если тебе требуется что-нибудь необычное.

Он оглядел Соклея с ног до головы.

— Ты — длинноногий парень. Тебе может понравиться пара самых красивых кельток, каких ты когда-либо видел. Они крупные девушки, но обе полны огня.

— Ты, должно быть, Ламахий? — сказал Соклей, и содержатель борделя кивнул. — Я уже имел дело с твоими кельтскими девушками прошлой ночью, — продолжал родосец.

— Вот как? — Глаза Ламахия блеснули.

Соклею не трудно было проследить ход его мыслей: если этот юноша посещает симпосии, стало быть, он не стеснен в средствах. А раз явился сюда спозаранку, то, вероятно, просто очарован по крайней мере одной из кельтских девушек, что означало чистую прибыль для хозяина заведения.

— Если хочешь повидаться с ними снова, я буду рад их привести.

«Не сомневаюсь», — подумал Соклей.

Ламахий вообще-то не так уж сильно ошибался, но Соклей не хотел, чтобы владелец борделя это понял, поэтому он сказал как можно небрежней:

— Может быть, позже. Сейчас я нанес тебе визит совсем по иной причине. Видишь ли, прошлой ночью я заметил — твои флейтистки наряжены в тонкий лен.

— Ну и что с этого? — Ламахий сдернул с себя дружелюбие, как гиматий в жаркую погоду.

— Они заработают больше — и для тебя, и для себя, — если будут носить шелк. — Соклей показал ему отрез, который принес с собой.

— Шелк? — Теперь вид у Ламахия стал задумчивый.

Из этого тоже можно было извлечь прибыль, хотя и не совсем такую, которая сперва была у него на уме.

— Пойдем во двор, — Ламахий сделал приглашающий жест, — чтобы я мог рассмотреть твой товар при свете солнца.

Он повел Соклея через большую комнату, где девушки сидели в ожидании посетителей.

Некоторые из девиц были облачены в льняные туники, как флейтистки прошлой ночью. Другие оказались полностью обнажены. Все они пряли шерсть — если девушки не заработают сегодня денег для Ламахия одним способом, значит, заработают другим.

— Радуйся, братишка! — окликнула одна из девушек Соклея и затрепетала ресницами.

Ее голые груди тоже затрепетали.

— Заткнись, Афродизия, — велел Ламахий. — Этот человек явился сюда не за этим. Он пришел, чтобы попытаться продать мне шелк.

Сказать такое шлюхам было большой ошибкой.

Судя по их возбужденному визгу, все они немедленно захотели облачиться в прозрачную экзотическую ткань.

Соклей показал им отрез. Женщины потянулись к ткани. Ламахий кисло посмотрел на них, но провел гостя во внутренний двор, как и собирался. Там Соклей снова продемонстрировал шелк.

— Ой, смотрите! — воскликнула одна из девушек. — Я вижу прямо сквозь ткань! Какой мужчина не заплатит, если мы явимся на симпосий одетыми в такие наряды!

Остальные шлюхи одобрительно зашумели.

Ламахий, казалось, заволновался. Хотя эти женщины и были его рабынями, они могли сильно отравить ему жизнь.

— Ну, так сколько ты хочешь за свой товар? — прорычал он.

— Пятнадцать драхм за штуку шелка, — ответил Соклей. — И из каждой можно сделать много хитонов. Твои девушки вернут тебе потраченные деньги за несколько месяцев.

Женщины подняли шум, сильно мешавший Ламахию торговаться. Они так кричали, что разбудили флейтисток и танцовщиц, которые были на симпосии Гилиппа прошлой ночью.

Флейтистка, сказавшая тогда Менедему, как зовут ее хозяина, и рыжеволосая танцовщица, с которой наслаждался жизнью Соклей, помахали родосцу и присоединились к крикам остальных, требовавших купить шелк.

Несмотря на этот гвалт, Ламахий сделал все, что мог, чтобы сбить цену, но так и не сумел добиться успеха.

— Ты обольстил моих девушек, родосец! — сказал он грустно.

— Вот увидишь, сделка окупится сторицей, — заверил его Соклей.

Так как Ламахий явно приготовился платить без дальнейших споров, Соклей решил, что его доводы показались хозяину борделя убедительными. И тут вдруг его осенило.

— Если ты окажешь мне одну услугу, я сброшу пять драхм с общей цены.

— Какую именно услугу? — поинтересовался Ламахий.

Соклей показал на кельтскую девушку.

— Позволь мне в любое время приходить и брать Майбию, — имя, которое красотка вчера назвала Соклею, эллину было не так-то просто выговорить, — пока я буду в Таренте.

Ламахий задумчиво поджал губы.

— Я вынужден отказаться. Я могу заработать на ней больше, чем пять драхм.

— Вот именно, что можешь, — ответил Соклей. — А можешь и не заработать. Вообще-то я не из тех, кто швыряет деньги на женщин.

После этих слов Ламахий опечалился.

— Ты и вправду не похож на такого, что верно, то верно. И наверное, просто назло мне будешь держаться подальше от моего заведения, так?

Соклей лишь улыбнулся.

Ламахий побарабанил пальцами по бедру.

— Хорошо! Договорились, но с условием, что ты не будешь обижать девушку и не сделаешь ничего такого, что снизит ее стоимость. В противном случае я отведу тебя к судье, клянусь богами.

— На этот счет можешь не беспокоиться, — сказал Соклей. — Я не из тех, кто забавы ради истязает рабов. Вообще-то я даже спрошу ее согласия. — И он повернулся к Майбии. — Ты согласна?

Та пожала плечами.

— Почему бы и нет? Ты не был жестокий со мной прошлый ночь, хотя и был пьяный, и из твой рот не вонять.

Эта крошечная похвала — если то была похвала — заставила Соклея покраснеть.

— И если ты так хотеть меня, что идти из-за меня на сделка, — продолжала кельтская девушка, — я ожидать, ты будешь давать мне деньги достаточно часто, чтобы я была милой.

— Я… А, ну да, разумеется.

Соклей и сам не знал почему, но такое корыстолюбие его удивило. Да что, интересно, эта Майбия о себе думает?

Ламахий и Соклей обменялись рукопожатиями.

— Договорились, — сказали они одновременно.

— Я заплачу за этот отрез прямо сейчас, — продолжал хозяин борделя, — а за остальными приду к тебе домой нынче в полдень.

— Идет, — кивнул Соклей. — Но имей в виду, что у нас там есть крепкие моряки, которые присматривают за порядком.

— Все это знают благодаря самниту, — ответил Ламахий. — Я не собираюсь вас грабить.

При этом хозяин борделя улыбнулся так, словно Соклей сделал ему комплимент, предположив, что он способен пойти на ограбление. Возможно, в тех кругах, где вращался Ламахий, это и впрямь было комплиментом.

Скорее всего, Менедем отправился бы в дом Гилиппа даже без веского повода. Юноша хорошо знал это по опыту: именно так он попал в беду с торговцем в Галикарнасе. Но сейчас у него имелся превосходный повод для визита, даже два превосходных повода, которые он нес с собой в холщовом мешке.

Когда Менедем постучал в дверь торговца вяленой рыбой, управляющий Гилиппа, италиец с каменным лицом по имени Титий Манлий — или как там звали этого варвара, — сказал:

— Радуйся, господин. Мой хозяин тебя ожидает.

Он говорил на эллинском с акцентом, отличавшимся от акцента Геренния Эгнатия, так что Соклей был, наверное, прав, предположив, что управляющий — римлянин.

• Предыдущая
• 55/111
• Следующая