По воле Посейдона - Тертлдав Гарри Норман - Страница 20
- Предыдущая
- 20/111
- Следующая
— Было бы очень неплохо совершить выгодный обмен с торговцем шелком, — сказал Соклей. — Ну а если не получится… — Он пожал плечами. — Ну, тогда лучше потратить серебро на покупку шелка и приберечь благовония. Мы продадим их там, где они принесут больше прибыли.
— Ты сам оценишь, выгодна ли сделка, — ответил Менедем. — Именно для этого я тебя с собой и взял.
— Как мило с твоей стороны признавать, что и от меня тоже есть кое-какая польза, — сухо заметил Соклей.
— Кое-какая есть, — согласился Менедем. Ему нравилось дразнить двоюродного брата. Потом он указал куда-то. — А сейчас тебе лучше присмотреть за этой павой, не то она прыгнет в море.
Сегодня павлинов опять выпустили из клеток, и одна пава вспрыгнула на пустую банку и заглянула через борт.
Менедем не знал, попытается ли птица перепорхнуть через него и прыгнуть в море, или она боится воды, но не хотел выяснять это таким рискованным способом.
Соклей мгновенно очутился рядом с птицей. Он замотал ее в сеть, прежде чем пава успела сделать что-либо такое, о чем купившие ее молодые люди впоследствии бы очень пожалели.
Пава изловчилась и клюнула Соклея через дыру в сети.
— Чтоб ты провалилась в царство Аида, ты, проклятая, гнусная тварь! — закричал он, потирая ребра сквозь хитон.
Потом повернулся к Менедему.
— Если эти твари не принесут ожидаемой прибыли, мне бы очень хотелось посмотреть, как они тонут.
— Мне бы тоже, — ответил Менедем. — Мало того, в этом случае я сам их утоплю.
— Никогда не думал, что можно так ненавидеть груз, — Соклей выпустил паву рядом с гнездом, с помощью которого мачта крепилась к килю, ткнул в нее пальцем и строго велел: — Сиди здесь, чтоб тебя эринии взяли!
Затем, уже обращаясь к Менедему, добавил:
— Мне совсем не по душе груз, который не остается там, где его поместили!
— Ну, положим, ты сам захотел, чтобы птиц выпускали из клеток, — возразил ему на это капитан. — По-моему, так без этого вполне можно было обойтись.
Соклей покачал головой.
— Мы это уже обсуждали. Я по-прежнему уверен, что павлины чувствуют себя лучше, когда им позволяется выходить, хотя к тому времени, как мы доберемся до Италии, они наверняка сведут меня с ума.
Менедем засмеялся.
Соклей возвел глаза к небу.
Это заставило Менедема засмеяться еще громче. Но прежде чем он сумел как следует разозлить двоюродного брата, впередсмотрящий на баке выкрикнул:
— Судно впереди по правому борту!
А мгновение спустя добавил:
— Корабль с парусом на грот-мачте, капитан!
— Большое судно, — пробормотал Менедем, вглядываясь туда, куда указал впередсмотрящий.
У него было острое зрение, и ему потребовалось всего мгновение, чтобы заметить корабль. Разглядев его, капитан «Афродиты» выругался.
Менедем надеялся увидеть большое торговое судно, возможно, идущее на Родос, а потом в Александрию. Но зря он рассчитывал на такую удачу: стройный, низко сидящий в воде корабль мог быть только военной галерой.
— Они тоже нас заметили! — выкрикнул впередсмотрящий. — Они поворачивают к нам! — В его голосе слышалась тревога.
Менедем не обвинял Аристида — он и сам встревожился.
— Что будем делать, шкипер? — спросил Диоклей.
— Продолжать свой путь, — ответил Менедем. — Самое лучшее для нас — это держаться с храбрым видом. Будь у нас пентеконтор или гемолия, мы могли бы надеяться, сделав разворот, обогнать его по ветру, но на акатосе об этом нечего даже молиться — наше судно слишком громоздко. Но ничего страшного. Мы имеем полное право находиться в этих водах, и обычное военное судно не доставит нам никаких неприятностей, потому что никто не захочет связываться с Родосом.
«Я надеюсь», — добавил он про себя.
Менедем говорил задиристо-отважно, чтобы приободрить своих людей — а заодно и себя самого. Но отвага и задиристость давались ему нелегко, потому что галера продолжала приближаться, теперь и под парусами, и на веслах.
— На парусах — орлы! — выкрикнул впередсмотрящий.
— Значит, это корабль Птолемея, — заключил Соклей.
Менедем кивнул в знак согласия.
— Патрулирует воды Коса, полагаю.
— Судно слишком большое, чтобы быть триерой, — заметил Соклей. — Четырехъярусник или пятиярусник.
— Пятиярусник, — ответил Менедем. — Три ряда банок гребцов, видишь? Один таламит внизу, по два зигита в середине и по два таранита наверху. Окажись судно четырехъярусником, на нем было бы два ряда банок, для двух человек на каждом весле.
— Слушай, а ведь ты прав! — Соклей хлопнул себя ладонью по лбу, как делал часто, когда считал, что сглупил. — Однако в любом случае это судно достаточно велико, чтобы съесть нас на опсон, но все-таки остаться голодным и захотеть еще ситоса.
— Да, верно, — печально согласился Менедем. — Должно быть, оно сотню локтей в длину, ни на палец меньше.
Для торговой галеры «Афродита» имела внушительные размеры — сорок локтей в длину. Но по сравнению с военной галерой она казалась килькой рядом с акулой.
Военное судно было к тому же полностью укомплектовано экипажем: моряки в доспехах, с копьями и луками расхаживали по нему туда-сюда, их красные плащи развевались на ветру.
Уключины, через которые выходили весла, были окружены брусьями, делавшими судно отнюдь не беззащитным для стрел.
— На носу катапульта, — заметил Соклей. — Судя по тому, что рассказывал отец, их впервые начали ставить на суда, когда мы с тобой были еще совсем детьми.
— Да, мой говорил то же самое, — согласился Менедем.
Он не обращал внимания на машину для метания копий; он смотрел на глаза, нарисованные по обеим сторонам носа корабля. «Афродита», как почти каждое судно, тоже имела такие глаза, но эти казались Менедему особенно свирепыми и злобными — потому что сейчас глядели прямо на его акатос.
Один из людей на военной галере приложил сложенные ладони ко рту и крикнул:
— Ложитесь в дрейф!
— Что делать, шкипер? — снова спросил Диоклей.
— То, что он сказал, — ответил Менедем, наблюдая за военной галерой. Над верхним плавником ее тарана кипела белая морская пена.
Зеленые бронзовые плавники были шириной в локоть, они могли пробить в боку «Афродиты» дыру, через которую судно заполнится водой быстрее, чем Менедем успеет об этом подумать. Даже если он в отчаянии попытается пустить в ход свой куда меньший таран, то дополнительное дерево у ватерлинии военной галеры сделает такую атаку бесплодной.
— Суши весла! — прокричал келевст, и гребцы акатоса выполнили его приказ.
Военная галера встала бок о бок с «Афродитой». Люди подняли паруса и взяли их на гитовы, чтобы большее судно не скользнуло прочь, дальше на юг. Палуба военной галеры возвышалась над водой на шесть или семь локтей, лучники могли обстреливать акатос сверху вниз. А чем могли ответить Менедем и его люди?
Человек в алой тунике разглядывал сверху «Афродиту». Судя по тому, как он подбоченился, увиденное не слишком его впечатлило.
— Что за судно? — властно спросил он. — Откуда?
— «Афродита» с Родоса, — ответил Менедем.
А потом с неприкрытой издевкой, внимательно осмотрел чужую галеру — точно так же, как тамошний офицер разглядывал его акатос. Менедему нелегко было это проделать, потому что пришлось выгибать шею, но он справился. И, глядя на своего собеседника снизу вверх — ибо он никак не мог посмотреть на него наоборот, — капитан «Афродиты» спросил:
— А у вас что за судно?
Наверное, от неожиданности офицер с галеры ответил:
— «Тюхе». Судно генерала Птолемея, идем с Коса. — После чего он сердито уставился на Менедема, который в ответ улыбнулся. — Вообще-то это я здесь задаю вопросы. — рявкнул офицер. — Если вам повезет и богиня судьбы окажется к вам благосклонной, — он намекнул на название своего судна, — вы и впрямь сможете на них ответить.
— Спрашивайте, — весело сказал Менедем.
Краешком глаза он заметил беспокойство на лице Соклея. Соклей никогда не стал бы искушать офицера с «Тюхе»; он был человеком разумным и здравомыслящим и полагал, что все остальные тоже должны быть такими.
- Предыдущая
- 20/111
- Следующая