Выбери любимый жанр

Дело о пропавшей России - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 41


Изменить размер шрифта:

41

Интересно, насколько сильно «усыновленные» отличаются от своего лидера?… Я вспомнил крик женщины, которую «пощекотали»… Наверно, они отличаются не очень сильно.

Я вышел из-под арки. Передо мной лежал двор-колодец. Такой же, как тысячи других дворов, романтичных в кино и не особо приглядных в жизни. «Второй подъезд справа, — сказал офицер-»градовец", — третий этаж". Я поднял взгляд.

В щели между шторами белело лицо. Кого: Паука? Оборотня? Негодяя?

— Вы можете отказаться, Андрей, — сказал Костин. — Дело далеко не безопасное, и мы не имеем права вас использовать помимо вашего желания. Подумайте… никто вас не осудит.

— Пойду, Игорь Иваныч… познакомлюсь с сиротками.

— Вы понимаете, что, как только вы окажетесь внутри, мы уже ничем не сможем вам помочь?

— Понимаю. Но я, знаете ли, любопытен без меры. Схожу — познакомлюсь.

— Ну… удачи тебе.

Я пересек двор. У дверей на стене висела табличка: «Клиника профессора Болотовского». И другая, поменьше — «Клиника: третий этаж»… Зрасьте, я к профессору. Нервишки у меня, знаете ли… — А профессор, голубчик, занят. Вас примет его ассистент Паук. Как вас представить? — Скажите, пришел Урод. — Очч, оч-ч приятно, господин Урод.

Я взялся за ручку двери… заскрипела пружина. И я вошел в подъезд. Ступеньки… почтовые ящики… Двое мужчин в штатском, еще двое в бронежилетах и шлемах…

— Третий этаж, — сказал мне мужчина в штатском.

— Знаю, — ответил я.

Ступеньки… Удачи — шепот в спину… ступеньки. Пятьдесят две ступеньки широкой просторной лестницы. Площадка третьего этажа. Стальная дверь с телекамерой и сияющей табличкой: «Клиника профессора Болотовского». Камера смотрела сверху сине-фиолетовым зрачком, белым от ненависти сетчатым паучьим глазом…

Паук растопырил мохнатые мускулистые лапы, прильнул к микроскопу и стал пристально изучать урода. Как там называется наука, изучающая уродства?

Кажется — тератология…

— Раздевайся, — сказал Паук Уроду.

И я начал раздеваться. Наверно, это выглядело дико: взрослый человек раздевается посреди лестничной площадки, складывает на пол одежду.

— Штаны тоже снимай.

Я пожал плечами и снял джинсы. Теперь я остался в трусах, носках и часах — гардеробчик!…

— Сейчас я открою дверь, — сказал Паук в переговорное устройство. — Если вдруг у ментов есть какие-то сюрпризы… ты умрешь первым. Понял, тупоголовый?

Я кивнул… щелкнул замок, я распахнул дверь.

***

Я распахнул дверь. На меня глядели глаза, на меня глядели стволы.

— Быстро! Быстро дверь закрывай, урод…

Я вошел и закрыл дверь. Щелкнул замок.

— Стой на месте, — сказал человек в маске мертвеца. Он направлял мне в живот обрез двустволки. Нас разделяло метра три. И еще стволы, и натянутая в несколько рядов проволока — растяжки! За спиной человека в маске стояла обнаженная женщина. Она была привязана за руки — как распята! Еще пятеро заложников лежали на полу. У всех на голове — наволочки.

В глубине помещения стоял человек с собачьей головой. В правой руке — ТТ. Третий террорист в маске гориллы был вооружен револьвером.

— Я Паук, — сказал человек в маске мертвеца. — Я буду говорить. Мы, Усыновленные Дьяволом, бросили вызов государству и человечеству. Наш товарищ находится в тюрьме.

— Он совершил преступление? спросил я.

— А что такое преступление, англ?

В вашем ханжеском мире всякий свободный человек объявляется преступником. Так, урод?

— Э-э…

— Заткнись! Тебя никто не спрашивает. Мы, Усыновленные Дьяволом, не подчиняемся законам вашего продажного мира. Мы создаем свой мир и свои законы. Мы вышли из мрака ночи и уйдем во мрак. Наш путь орошен кровью и освещен отблеском пожаров.

…Сзади, из-за спины Паука, на меня смотрели широко распахнутые глаза женщины. В них был ужас. А Паук нес свою ахинею и не мог остановиться. Он размахивал обрезом и вещал… крутилась кассета в диктофоне, я с заинтересованным видом кивал головой.

— Но сейчас, — сказал Паук, — когда наш товарищ, наш соратник, сидит в тюрьме, наша главная задача — освободить его. Мы, Усыновленные Дьяволом, выдвинули властям требования: немедленно освободить его, выплатить нам компенсацию в размере миллиона долларов и предоставить нам большую птицу.

— Большую птицу?

— Вертолет, тупица… геликоптер. Понял?

— О да… я понял: А куда, мистер Паук, вы намерены лететь?

— Усыновленные Дьяволом полетят на Запад!

Да, подумал я, вы там очень нужны.

Вас там ждут не дождутся.

— На Запад! В Скандинавию. Туда, где смыкается черный круг и высится эзотерический утес. И черное солнце встает из ледяной глубины океана…

— Вы очень интересно говорите. На Западе вы будете иметь большой успех.

Ты ничего не понял, червь… Ты паскудный британский червь. Пошел вон, слизняк. И передай ментам, что через тридцать минут я отрежу бабенке голову… Да, сам оставайся с ментами.

Еще можешь понадобиться. Теперь — иди.

***

Я одевался на лестнице. И видел глаза женщины, наполненные ужасом.

И слышал бред про эзотерический утес.

Все происходящее казалось ложью, дешевой голливудской поделкой про маньяков. Но глаза смотрели и голос звучал. Скалилась маска мертвеца…

Я оделся, набросил «натовку» на плечи и спустился вниз по пятидесяти двум ступенькам широкой старинной лестницы. Я шел вниз, но казалось — карабкаюсь вверх. Было очень тяжело… Утес, говоришь, эзотерический?

Я пересек двор, прошел тоннелем арки и вышел к автобусу.

— Ну что, Андрей? — спросил меня переговорщик.

— Худо… Паук обещает через тридцать минут отрезать заложнице голову.

И я не берусь утверждать, что он блефует. Он — псих.

— Что относительно растяжек? спросил «градовец».

— Полно. Приемную, во всяком случае, они полностью опутали: и у входа, и на окнах. Думаю, что штурм совершенно неуместен.

— Оружие?

— Я видел револьвер, ТТ и обрез двустволки. Но главную опасность представляют они сами по себе. Вот! — Я положил на столик диктофон, перемотал и включил воспроизведение.

"Мы, темные братья Мрака, выковали наши мечи на могильных холмах…

Мы разожгли черное пламя ненависти и космического ужаса. Мы — воины Сатаны, пожиратели трупов…"

— Что это за бред? спросил кто-то.

— Это заявление для прессы, — ответил я.

Переговорщик покачал головой:

— Они деградируют на глазах. Начинали-то ведь по-другому, разумно и, я бы сказал, обдуманно.

— Вошли в образ, — заметил один из чиновников.

— Да нет, он совершенно искренен и сам верит в то, что говорит, — ответил переговорщик. — Он очень опасен.

Вдали показался блеск «мигалок», и спустя минуту к «пазику» подъехал темносиний «Вольво-850». Следом катил бронированный инкассаторский автомобиль.

«Вольвуха», видимо, принадлежала какому-то уж очень большому начальнику…

Я решил так по виду наших чиновников, по выражению их лип, и — грешный человек — я подумал, что нет в природе гармонии, нет. Мы только считаем, что все продумано, гармонично и в высшей степени совершенно… Это, однако же, не так.

Ежели бы природа стремилась к совершенству, у чиновников обязательно были бы хвосты! Возможно, лохматые, собачьи, или лысые, как у крысы… не важно. Но обязательно были бы! Потому что хвостом гораздо проще демонстрировать свой административный восторг при вице чиновника рангом выше себя. А поджимая хвост, хорошо показывать, что ты признаешь отдельные недостатки… При выходе на пенсию (я бы даже сказал: на заслуженный отдых) или в качестве наказания хвост можно купировать.

Но нет хвостов, нет! Природа несовершенна, говорю я скорбно.

— Вице! — прошелестел шепоток среди наших чиновников. — Вице-губернатор… Александр Петрович.

Вице— губернатор поднялся в салон автобуса, поздоровался, присел у столика.

41
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело