За короля и отечество - Асприн Роберт Линн - Страница 25

Черт, да это было еще хуже, чем беспорядки в Клонарде.

Мужчина,проворчал у него в голове Анцелотис, волен уйти из города, если жизнь в нем стала невмоготу, но женщина вроде Ганхумары будет отравлять его жизнь до гробовой доски, сея неприятности всюду, где ступит ее нога. А ведь она из отроческих лет едва вышла.

Да, мрачно подумал Стирлинг, более точного обоснования нежелания связывать себя крепкими узами с женщиной он еще не слышал. Он присел на кровать обуться, устало потер виски и всерьез обдумал возможность найти озеро поглубже и похолоднее. Он все еще возился с завязками на лодыжках, когда в дверь коротко постучали, и она отворилась, словно стучавший и не дожидался ответа.

— Анцелотис! Вид у тебя уже гораздо лучше.

Перед Стирлингом стоял мужчина лет тридцати пяти… ну, может, чуть старше. Солнце, заботы, тревоги и многочисленные битвы — все оставило след на его лице. Странные у него были черты, какие-то чужие в этом месте: оно смотрелось бы естественнее в персидской глуши, нежели в предгорьях Шотландии. Он не отличался особым ростом, но только глупец назвал бы его невысоким. Даже одежда, примерно такого же, как у Стирлинга, покроя, не могла скрыть его мощной мускулатуры. На мозолистых руках виднелись шрамы. Нос его явно ломали по меньшей мере один раз, а в движениях ощущалась постоянная готовность к бою. И это была не примитивная агрессивность: Стирлингу и прежде приходилось видеть такое, подобное туго сжатой пружине состояние на лицах солдат в зоне боевых действий. Перед ним стоял человек, свыкшийся с войной. Привыкший командовать. И побеждать.

Золотая цепочка — меньше, чем у Стирлинга, тоньше даже, чем у этой девицы с медными волосами, — висела у него на шее. Выходит, он занимает высокое, но не совсем королевское положение. Искусно вышитый символ — алый дракон — на груди куртки утвердил Стирлинга в его подозрениях, что немедленно подтвердил сам Анцелотис.

Арториус.

Дукс беллорум народа Алого Дракона.

Черт, он даже не знал, как обращаться к этому человеку. Слово «сир» так и застряло у него в горле. Арториус не был королем. Это, впрочем, не помешало Стирлингу зажмуриться при мысли: «Господи, это же король Артур собственной персоной…»

Арториус смотрел на него как-то немного странно.

— С тобой все в порядке, Анцелотис?

Он заставил себя кивнуть.

— Да. Это все чертово снадобье. — Он мысленно поморщился, вторично воспользовавшись той же отговоркой, но Арториус только хмыкнул.

— К концу недели тебе ох как потребуется ясная голова, дружище. Совет проголосовал. Я послал за ними тотчас же, как ты брякнулся в обморок. Они решили единогласно, и королева Моргана обещает тебе полную поддержку.

Стирлинг не имел ни малейшего представления, о чем это толкует Арториус, но реакция его хозяина навела его на неприятные подозрения. Анцелотис побледнел, схватился рукой за край кровати и опустился на нее, пока ноги не подвели его.

— Она отказалась, да?

— Вряд ли это должно тебя удивлять.

Анцелотис рассеянно провел рукой по волосам — это движение застало Стирлинга врасплох, ибо он не привык еще к тому, что тело его реагирует на команды, которых он не отдавал.

— Нет, — со вздохом признался Анцелотис. — Это меня не удивляет. Если уж на то пошло, мое уважение к ней только возросло. Значит, они отдали его мне, так? До тех пор, пока Гуалкмай не достигнет зрелости?

— Именно так. Боюсь, официальная церемония состоится быстрее, чем тебе хотелось бы.

Анцелотис фыркнул:

— Хотелось бы! Я бы предпочел, чтобы она происходила вообще не со мной. Править Гододдином никогда не входило в мои намерения. Да и чем другим тоже — не считая, разве, боевого коня… ну, еще отряда-другого кавалерии. О власти у нас Лот мечтал, не я.

Арториус нахмурился еще сильнее, что добавило складок на его лбу.

— Я знаю, это будет тебе нелегко, дружище. Как и то, о чем я тебя должен просить. Я приехал в Кэр-Удей потому, что мне нужна была ваша помощь — тебя и твоего брата — перед лицом угрозы саксов. И угроза эта не уменьшилась от того, что королевская мантия лежит теперь на твоих плечах. Я обязан просить тебя о помощи, Анцелотис, ради всей Британии. Не спеши возвращаться в Трепейн-Лоу.

— Но…

— Гододдин может казаться таким далеким от опасности, насколько это только возможно на землях бриттов, но если мы будем спокойно смотреть на Куту и его махинации, занимаясь внутренними делами Гододдина, в один прекрасный день ты обнаружишь Куту с его шайкой, накапливающихся на твоих,не Глестеннинг-Тора, границах. По просьбе аббата Глестеннинг-Тора Ковианна Ним привезла нам требования Куты из Сассекса и его прихвостня Креоды из Уэссекса. Они давят, Анцелотис, давят изо всех сил. Они еще не овладели Глестеннингом, а взгляды их уже обращены на север, к Рейгеду, а уж если падет и Рейгед, друг мой, на всем севере не найдется королевства, способного устоять перед их натиском.

Анцелотис устало потер виски руками, чертыхаясь про себя с каждой новой вестью.

— Что, короли Думнонии и Глестеннинга уже просили тебя о помощи?

— Просили. На севере собирается совет королей — как именно поддержать наших южных соседей. Поезжай со мной в Кэрлойл, Анцелотис. Моргана тоже едет с нами, чтобы говорить за Гэлуиддел и Айнис-Меноу.

— А Ганхумара будет говорить за Кэр-Гвендолью?

В глазах Арториуса вспыхнуло раздражение.

— Будет. Эх, жаль, Господь не даровал ее отцу хоть пары лишних лет жизни.

— И ты еще удивляешься, почему я так и не женился?

— Больше не удивляюсь, — сухо отозвался Арториус. — Окажи себе услугу, старина, и женись на какой-нибудь пастушьей дочери — у наследных королев слишком много гонора и чванства, чтоб сделать мужчину счастливым.

Стирлинг выдержал пристальный взгляд Арториуса.

— Больно слышать такое от тебя. Хорошо, Арториус. Я поеду в Кэрлойл и выступлю на совете от имени Гододдина. Да, и скажи: послал ли король Эйлле из Сассекса на совет своего сына в одиночку? И еще, едет ли Кута в обществе, столь приятном и почтенном, как этот вздорный торгаш, которого он зовет своим отцом? Вчера у тебя не было возможности посвятить нас в подробности — со всеми нашими драками и смертью Лота…

— Нет, Кута из Сассекса едет не один. Да поможет Господь нам всем, он захватил с собой Креоду. Того самого принца Креоду, что требует себе места в совете Рейгеда, а тебе очень хорошо известно, чем это пахнет.

Анцелотис выругался с присущей бриттам изобретательностью.

Арториус буркнул что-то в знак согласия.

— Король Эйлле сидит на троне, который сам себе назначил, и смеется над идиотами вроде Креоды и другим подобным лизоблюдам. И Креода, и его папаша рядятся саксами в надежде удержать земли, которые им полагалось бы защищать силой. «Gewisse»,предатели — так их зовут их же собственные союзники, и зовут неспроста. Он ведет себя все более нагло — вот почему я должен безотлагательно переговорить с северными королями. Будь прокляты Креода и этот его идиот-отец Седрик, продавшие своим покровителям-саксам права, принадлежавшие им по наследству как королям-бриттам. Теперь те смогут заседать в наших советах. «Они всего только хотят говорить» — такое послание привезла нам Ковианна Ним.

Арториус с досадой ударил кулаком по ладони.

— Да помогут нам боги наших предков, ибо воистину лучше — по крайней мере сегодня — говорить, пока они предлагают нам это, чем сдохнуть как собаки, не попытавшись договориться. — Арториус зашагал взад-вперед по комнате, как разъяренный дракон в тесной клетке. — Король Эйлле — ублюдок, но горазд на придумки, надо отдать ему должное, а Кута достойный отпрыск своего папочки. Они сыграли на жажде Седрика к власти, они завоевали для него троны Кэр-Гуиннтуика, и Кэр-Селемиона, и Айнис-Уэйта, а теперь превратили эти королевства в контролируемую саксами вотчину, и даже имя ей дали по-саксонски вонючее. Уэссекс!

Арториус с отвращением сплюнул.

— Западный Сассекс, вот что это имя означает для тебя, Анцелотис, и в имени этом самая большая для нас опасность. Предатели-бритты, жаждущие власти для себя и своих выродков, слишком слепы, чтобы видеть, какую цену требуют их покровители-саксы. Пять лет! — Он даже зарычал от ярости. — Пять лет Креода и этот его ублюдок-отец жируют под крылышком у своих саксонских господ, навязывая соседям договоры о ненападении, и что делали с этим короли нашего юга? Да ничего! Пока торгаш Эйлле жирел на землях, отобранных у вдов и сирот! Да будь Богом проклят этот дурак Фортигерн, взявший пятьдесят лет назад на службу наемников-саксов!