Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков. - Фантаски Бет - Страница 51

• Предыдущая
• 51/55
• Следующая

— Теперь твое слово. Все слишком взволнованны, хотят услышать, что ты задумала.

Меня охватила паника . Я только начала осваиваться в новой роли, я совершенно не готовилась, речь не продумала. Что же мне им сказать?

— Я не могу» — шепнула я Дорину. — Я не знаю, что говорить.

— Антаназия, от тебя ждут слов одобрения и поддержки. Если ты смолчишь, то поколеблешь их уверенность в своих силах.

Нет, этого я допустить не могу.

— Для меня большая честь находиться среди вас, в нашем фамильном замке… — Что же еще сказать? — Я слишком долго отсутствовала.

Дорин переводил для тех, кто не знал английского, неуверенно поглядывая на меня. Он знал, что я еле нахожу слова. Судя по лицам моих родственников, неуверенность снова сковала их сердца. Я теряла доверие так же быстро, как завоевала его.

— Хочу заверить вас, что договор будет соблюден. Я, ваша принцесса, обещаю, что добьюсь этого и не подведу вас.

— Скажи мне , Джессика… — начал кто-то глубоким голосом.

Так, вот только вопросов мне сейчас не хватало.

Яоглядела лица, пытаясь сообразить, кто ко мне обращался.

— Как тысобираешься соблюсти договор и остановить войну? Насколько я понимаю, Владеску не заинтересованы в пакте.

Знакомый голос звучал у меня за спиной.

Я резко обернулась, с грохотом свалив стул.

В дверях стоял Люциус Владеску со скрещенными на груди руками и горькой улыбкой на губах.

— Люциус…

Мое сердце замерло, кровь отлила от лица. Люциус… Живой… В нескольких шагах от меня… Сколько раз я мечтала увидеть его, дотронуться до него? Сколько раз эти мечты доводили меня до отчаяния своей бесплодностью? Он был так близко…

Его улыбка исчезла, будто при виде меня он не смог сохранять свою холодную невозмутимость.

— Антаназия…

В мое имя Люциус вложил желание, нежность и страсть — те же чувства, которые испытывала я. Он неуверенно протянул руку, будто хотел дотронуться до меня.

— Люциус, — повторила я. — Это на самом деле ты!

Он вновь иронично улыбнулся.

— Да, меня ни с кем не перепутать, — горько пошутил он, и все нежные нотки исчезли из его голоса.

Путаясь в шлейфе платья, я бросилась к Люциусу, хотела обнять его и усыпать поцелуями. А потом отругать — за то, что солгал и бросил меня.

Внезапно его лицо превратилось в застывшую маску, и я замерла:

— Люциус?

За те несколько месяцев, что мы не виделись, он повзрослел на пару лет: плечи стали шире, гладко выбритые щеки покрыла щетина, возле рта залегли упрямые складки, а глаза стали чернее ночи, как будто исчезла душа, наполнявшая их огнем. От американского подростка не осталось ни следа — Люциус снова надел свой экзотический наряд, а отросшие волосы небрежно собрал в хвост.

При виде своего врага Драгомиры застыли.

— Ваша охрана оставляет желать лучшего, — заметил Люциус.

Он прошелся по залу, осматривая ветхую мебель с тем же презрением, с каким несколько месяцев назад разглядывал нашу кухню, только не с удивленным видом человека, выросшего в замке, а с насмешливым превосходством.

— Хотел записаться на экскурсию, на тебя посмотреть, Джессика… Вот, не утерпел до десяти утра.

Я взглянула на него со смесью ярости и смятения. Он открыто бросал мне оскорбительный вызов, называя меня моим американским именем.

— Не смей так со мной разговаривать, — сказала я. — Это жестоко, тебе не к лицу.

Он упорно отказывался смотреть мне в глаза и намеренно отводил взгляд.

— Неужели?

— Именно так.

Я шагнула вперед, не давая ему возможности взять контроль над нашей встречей: это не танец на школьном балу, где Люциус вел меня за собой. Люциус Владеску явился в дом моих предков без приглашения, и я не позволю ему издеваться надо мной и моими родственниками, которые испуганно вжались в кресла.

— Люциус, ты не жесток.

Мы стояли совсем рядом, лицом к лицу. До меня донесся странный, волнующий аромат одеколона. В Америке Люциус перестал им пользоваться, а теперь снова превратился — во всех отношениях — в принца-завоевателя. Или старался произвести такое впечатление.

— Зачем ты здесь? — прошептал Люциус, усиленно избегая моего взгляда. — Джессика, уезжай домой.

— Нет, Люциус, я не уеду.

В его глазах мелькнула глубокая печаль, и он отступил на шаг. Между нами снова возникло отчуждение — физическое и эмоциональное. Люциус пытался справиться с чувствами, удержать меня на расстоянии, но его холодность и отстраненность казались настоящими…

— Ну и как тебе моя обитель? — спросил он, обходя стол, словно ястреб, высматривающий глупого зайца.

Мои родственники еще глубже вжались в кресла. Я разозлилась:

— Откуда ты знаешь, что я видела твой замок?

— На пороге войны главное — сохранять бдительность, — сказал Люциус тоном главнокомандующего. — По границам моих владений расставлена охрана. Твоя родня постоянно надоедает мне жалобами на нарушенный договор, нагло заявляя что я никогда не хотел делиться властью. Чем больше они об этом говорят, тем больше я понимаю: незачем делиться тем, что можно взять силой. Небольшое кровопролитие поможет достичь цели.

— Ты шутишь?

— Нет, я вполне серьезен. — Люциус положил руки на спинку кресла Дорина, и дядю передернуло: он боялся, что Люциус уничтожит его на месте только потому, что я приехала в Румынию. — Дорин, я когда-нибудь считал власть подходящей темой для шуток? — Дядя промолчал, а Люциус сказал ему на ухо: — За предательство ответишь позже.

— Оставь его в покое, — приказала я. — Ты пришел ко мне? Вот и не смей угрожать моим родственникам в моем же доме.

Люциус окинул зал хозяйским взглядом:

— Да, здесь многое придется изменить. Подумать только, экскурсии… Позор для всего вампирского сообщества!

Я изо всех сил старалась не показать, что задета его бессердечием. Люциус стал жестоким и черствым.

Люциус…

Где же мой Люциус?

— Уходи отсюда. Немедленно, — сказала я с напускным спокойствием. — Я не собираюсь с тобой беседовать в подобном тоне.

Он саркастически поднял бровь:

— Ты приехала ради нашей встречи, Джессика! Преодолела тысячи миль, совершенно не подозревая, что тебя ожидает такое разочарование: твой клан жалок, а я отвратителен.

— Ненавидеть я тебя тоже не буду, как бы сильно ты ни старался. Ты нарочно пытаешься меня оттолкнуть, думаешь, что тебе нет прощения за убийство Василе. Ты убедил себя, что ты ничуть не лучше своего жуткого дядюшки, потому что ты предал свой род. Но ты не похож на Василе. — Я дерзко коснулась руки Люциуса. — Я тебя знаю.

Он отшатнулся:

— Не смей ко мне прикасаться, Антаназия!

— Почему? — шепотом спросила я. — Боишься, что не сдержишься, как тогда, в спальне?

— Нет, — возразил он. — Боюсь, что не сдержусь, как тогда, с дядей…

— Люциус Владеску, не казни себя.

Он твердой рукой схватил меня за локоть и повел в конец зала, к камину, подальше от моих родственников, которые в неловком молчании напряженно следили за нашей беседой.

— Мы говорим о личном при всех. Это неправильно. — В свете камина Люциус выглядел моложе. Я потянулась к его щеке, но глаза его остались холодны и пусты, словно черные дыры. — Мы с тобой закончим разговор, ты соберешь вещи и отправишься домой.

— Яне…

Он не дал мне договорить и схватил меня за руку:

— Ты думаешь, что знаешь меня. Несмотря на то, что я тебя бросил, несмотря на мое очевидное желание, чтобы ты считала меня погибшим, — несмотря на все это, ты цепляешься за бесплодную надежду, что у нас есть будущее. Позволь мне разуверить тебя раз и навсегда. Мы не в цивилизованной Пенсильвании, не в школе на баскетбольной площадке. Джессика, здесь идет война.

— Люциус, это неважно. Я знаю, что ты любишь меня.

— Владеску никогда не вели честную игру, — мрачно продолжил Люциус. — У нас были планы. Планы на тебя.

— Планы?

— Да. Я должен был завоевать твое расположение, жениться на невинной молодой американке, не знакомой с жизнью вампиров, и привезти тебя в Румынию. Пакт был бы выполнен. А потом, спустя некоторое время, чтобы Владеску нельзя было обвинить в нарушении договора…

• Предыдущая
• 51/55
• Следующая