Золотые костры - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/104
• Следующая

— Сколько?

— Меня не интересуют деньги. Вывези мою семью из города, и я назову тебе имя продавца.

— Я не господь, — повторил я его слова. — И даже не архангел. Никто не распахнет передо мной ворота. Не в моих силах вывести кого-то из города.

— Это как сказать. Выход есть.

— Ты умеешь колдовать, и мы улетим на метле? Как пташки? — хмуро спросил я.

— Скорее уползем, как кроты. Спастись из города можно под землей.

Про себя я выругался. Черт дери эти подземелья! Я только что вылез из одного и совершенно не горел желанием лезть в другое!

— Ты знаешь секретный ход?

— Разумеется, секретный. Иначе бы через него давно сбежал весь город. Или, наоборот, кое-кто проник в Моров, — весело усмехнулся он. — О нем не знает никто, кроме моей семьи. Ни князь, ни военные. Только я да моя жена.

Звучало это все как-то натянуто.

— Только не говори, что ты за месяц прокопал под стенами дорогу, которую не смогли бы осилить и саперы Горловица.

— Не скажу.

— Откуда же ты узнал об этом пути?

— Какая разница?

— Большая, если ждешь моей помощи.

Он неохотно ответил:

— Мой прадед занимался тем, что рыл в городе колодцы. Он да двое его приятелей как-то копали один такой на заднем дворе одного купца. Прорыли ярда четыре, стали выбирать камни и угодили в пещеру. Один из подземных ручьев, питающих Будовицу, проложил себе русло в мягкой породе.

— И выход притока в реку не виден? Почему его до сих пор не нашли?

— Он под высоким берегом в четверти лиги от города. Там широкий козырек, даже с воды его заметить непросто, особенно если не знаешь, что ищешь.

Это звучало гораздо более правдоподобно, но меня все равно что-то смущало. И он продолжил:

— Троица работников смекнула, что нашла золотую жилу. Они завладели бесценной информацией о том, как можно пролезть на склады и поживиться тем, что плохо лежит. Но сперва решили проверить, что к чему, полезли вниз. Связали несколько досок, худо-бедно получили плот. В общем, до Будовицы добрался только мой прадед. Пришел под утро к моей прабабке седой как лунь. Говорил, что под землей кто-то жил. Невидимый. И его товарищей прикончил.

— Ты считаешь, что это темная душа, и поэтому тебе нужен страж.

— Угу. Он незаконченный колодец досками прикрыл да земли сверху навалил. Сказал купцу, что место плохое. Выкопал новый, в другой части двора. Отец мне показывал, где колодец зарыт. Раньше-то туда лезть никому не надо было. Кто же знал, что Горловиц с армией припрется.

— Допустим, есть ход. Но на склады еще надо попасть.

Осведомитель инквизиции взял стоявшую на столе жестяную кружку, отхлебнул из нее:

— С этим никаких проблем не будет. Купца давно нет в живых, его семья разорилась. На том месте сейчас старые дома, и их крепко порушило обстрелом из мортиры. Я уже отрыл колодец, и сегодня ночью мы отправимся.

— Я так не считаю.

Он хмыкнул:

— Тогда не узнаешь, кто продал цыгану кинжал.

— Не думаешь, что я просто выбью из тебя все, что мне нужно?

Я был выше его, тяжелее и крепче. И выполнил бы свою угрозу. Судьба не только Братства, но и тысяч простых людей зависит от того, что знает этот человек. Так что сейчас не время для сантиментов.

Мои слова его не испугали. Он лишь рассмеялся мне в лицо.

— Думаю ли я? О да. Ты можешь попробовать. Но только хрен я тебе что-то скажу. Чего мне бояться? Боли? Я очень терпеливый. Смерти? Прикончишь меня — ничего не узнаешь. Напугаешь тем, что убьешь ребенка или жену? Оглянись вокруг, страж. Мы в глубокой выгребной яме, имя которой Моров. Все, кто здесь живет, — обречены. Рано или поздно псы Горловица ворвутся сюда. Он ясно дал понять нашему князю, что, если тот не сдастся, город отдадут на растерзание банд и компаний ландскнехтов. Выживших не будет. Так что какая разница, когда нам умирать? Сегодня или завтра — итог один. Быть может, сегодня даже лучше. Не так страшно будет коротать ночи.

Иржик со стуком поставил кружку, накинул капюшон себе на голову, полностью скрыв лицо.

— Так что валяй, страж. Или окажи нам милость и прикончи, или же вывези нас из города. И узнаешь то, зачем пришел.

Я никогда не любил подземелья и не раз уже говорил об этом. В них нет ничего хорошего. Мрак, сырость и опасность. Лезть после прогулки по катакомбам каликвецев в очередную крысиную нору очень не хотелось. Будь здесь Проповедник, он бы знатно посмеялся над тем, какие шутки шутит со мной судьба.

Но Проповедник далеко, поблизости находилось лишь Пугало. И оно держало ехидные комментарии при себе. Возможно, потому, что было довольно тем, как складываются дела. Страшило, в отличие от меня, ничего не имело против того, чтобы побродить под землей и найти что-нибудь интересненькое (желательно, чтобы оно сдохло лет сто назад и его черепушкой можно было бы освещать себе дорогу).

Я решил, что проще всего помочь осведомителю — это самый легкий вариант решения проблемы.

До рассвета оставалось меньше двух часов, и я мерз возле уцелевшей стены разрушенного дома. Здесь слабо смердело смертью — под обломками все еще находились тела погибших, и никто не спешил извлекать их из-под завалов.

Пугало тоже чуяло мертвецов, крутилось по развалинам в своей ржавой кирасе, то и дело наклонялось, ковыряло землю серпом, который неприятно скрипел, стоило лезвию попасть на камень.

Кроме старого купца, здесь никого не было. Он подошел ко мне и грубо сказал:

— Проваливай, чужак!

— Остынь, — миролюбиво ответил я, грея руки своим дыханием. — От тебя не убудет.

— Как же, — не согласился тот. — Это моя земля! Сперва один пришел с лопатой, теперь другой. Ну и что, что ты страж. Не боюсь я вашего песьего племени.

Ворча, он все-таки оставил меня в покое и удалился, поливая землю несуществующей кровью из раны на животе.

Спуск в колодец находился в десяти шагах от меня рядом с кучей камней и вывороченных досок. Иржик неплохо поработал, чтобы его открыть.

Яркая вспышка молнии на несколько мгновений уничтожила все тени и осветила город от края до края. Раздался оглушительный грохот, лишь едва смягченный расстоянием.

— Черт! — произнес я. — Люди Горловица все-таки умудрились протащить хагжитскую смесь к городу и установить заряды. Наверное, стена рухнула.

Пугало согласно кивнуло, глядя горящими глазами на алое зарево, разгоравшееся там, где находились Речные ворота.

— Теперь они пойдут на штурм.

Мое предположение тут же подтвердили пушки. Они грянули сухо и удивительно слабо, особенно если сравнивать с только что прогремевшим взрывом. Спустя секунду со звонким лязгом им подпела мортира. Ядра упали на северную часть города, и там начались пожары.

Сонно, неспешно раскачиваясь, ударил набат ближайшей ко мне церковной колокольни. Его тревожный тон подхватили другие, затем ответили в замке. Колокола, гудя хаотично, испуганно, на все лады, присоединились к реву боевых горнов и трещотке полковых барабанов.

— Плохо дело, — сказал я. — Меньше чем через час улицы зальют кровью. Ландскнехтов защитники не удержат.

Пугало посмотрело на меня с безнадежным сожалением. На его взгляд, дело было совсем не плохо. А очень даже хорошо. Оно желало насладиться зрелищем, но я сказал:

— Нет. — И, видя, как оно помрачнело, добавил: — Сотни трупов. Если не тысячи. Даже твою волю согнет дугой, и тебе снесет голову. Мне сейчас совершенно не до того, чтобы усмирять одуревшего от смертей одушевленного. Такое количество пищи может сделать тебя видимым. Пойдут разговоры. За тобой начнут охоту не только стражи, но и Орден.

Поколебавшись, оно осталось со мной.

На фоне зарева, начавшего заливать всю западную часть неба, я увидел две фигуры,спешно пробирающиеся к колодцу. Это был Иржик в своем неизменном плаще с накинутым на голову капюшоном. Он нес в руке потайной фонарь, а за плечами небольшой вещмешок. За ним, прижимая к груди маленького ребенка, осторожно шла женщина. Ее лица я не видел, она, как и муж, прятала его под капюшоном.

• Предыдущая
• 39/104
• Следующая