Мужья и любовники - Конран Ширли - Страница 6
- Предыдущая
- 6/65
- Следующая
— Нет, Джуди Джордан. Она признала это почти сразу, но я помню, как ты предупреждал меня, что им проще всего будет указать на незамужнюю женщину, чтобы той не пришлось объяснять мое появление своему супругу.
Опустив бретельку платья, он начал покусывать ровными, пожалуй, чуть широко расставленными зубами золотистую кожу ее предплечья.
Лили увернулась от его объятий.
— И тогда я неожиданно спросила Джуди, кто же мой отец, а трое остальных резко и встревоженно обернулись в сторону мисс Джордан. И тогда я поняла, что Джуди говорит правду. Она действительно моя мать.
Симон еще ниже спустил платье и притронулся пальцами к соску. Но она опять увернулась.
— Послушай, Симон! Оказывается, Джуди совсем не была богатой сучкой, которая родила меня только потому, что боялась сделать аборт.
Она была бедна: родилась в одной из суровых баптистских семей на юге Виргинии, потом училась в Швейцарии и на учебу зарабатывала сама, нанявшись официанткой в какую-то забегаловку.
К тому же, когда это случилось, ей было только шестнадцать.
— А кто помог этому случиться? — вкрадчиво поинтересовался Симон. — Кто твой отец? — Он потянул за кончик белого пояса Лили, и ее греческая туника упала на пол. Прижав ее обнаженное тело к себе, он играл ее волосами. — Что ты узнала о своем отце? Кто он?
— Эта часть истории печальна, — вздохнула Лили. — Он умер. Он был англичанин и, когда Джуди познакомилась с ним, тоже, как и она, учился в Швейцарии. Но потом его призвали в британскую армию, и он погиб, сражаясь с коммунистами в Малайе. Он так никогда и не узнал, что она была беременна.
— И ты веришь этому? — Он сжал ее грудь.
Лили на минуту задумалась.
— Действительно, что-то странное было в том, как Джуди сообщила мне об этом. Мне даже показалось, что Пэйган Свонн хотела что-то добавить, но в последний момент передумала.
— У него остались еще какие-нибудь родственники?
— Понятия не имею. Я просто еще не успела спросить Джуди об этом. Ты знаешь, все это действительно весьма странная история. Оказывается, они вчетвером платили Анжелине за мое содержание. Джуди боялась признаться родителям, что у нее есть ребенок. Она собиралась вернуться за мной в Швейцарию, как только у нее появятся деньги, необходимые для моего воспитания. Но, когда я пропала, она была еще всего лишь двадцатидвухлетней секретаршей.
— Во всяком случае, я рад, что она не сделала аборта. — Он потерся щекой о грудь Лили.
— В Швейцарии в 1949 году это было бы просто немыслимо: противозаконно и очень опасно.
Симон пробежал пальцами, как по клавишам, по слегка выступающим позвонкам Лили.
— Ну вот. Теперь мы можем наконец создать собственную семью.
— Как, прямо сейчас?
— Да, прямо сейчас. — Он осторожно подтолкнул ее к кровати.
«С ним всегда так надежно», — думала Лили, когда Симон целовал ее. Она доверяла ему. Симон не завидовал ей, не спекулировал на их связи. Он и сам сделал прекрасную карьеру. Лили знала, что ее интересы действительно глубоко его задевают. Иначе зачем бы он стал так настаивать, чтобы она предприняла поиски матери?
После бессонной ночи Джуди чувствовала себя не усталой, а только встревоженной. Вихрь смутных предчувствий мешал ей сосредоточиться на приятном обычно занятии: планировании ближайших номеров «Вэв!». Теперь у Джуди не было отдельного ото всех собственного будущего, а было их общее с дочерью будущее. Она подняла трубку телефонного аппарата.
— Дик? — обратилась Джуди к самому знаменитому нью-йоркскому фотографу-портретисту. — Я хочу заказать тебе совершенно особенную съемку… — Потом она позвонила в цветочный магазин, где обычно делала покупки. — У вас есть тигровые лилии? — Голос у Джуди дрожал. — Тогда выберите лучшие и пошлите мадемуазель Лили. В букет положите, пожалуйста, открытку с такой надписью: «Со всей моей любовью. Мама». — Повесив трубку, она вновь мысленно произнесла это слово: «мама». Всю жизнь со словом «мать» у Джуди связывался образ собственной матери.
И сейчас он живо встал перед ней: бесстрастная " женщина, регулярно каждое воскресенье отправляющаяся в церковь. Грех и возможность избежать греха было единственным, что ее действительно интересовало. Материнство в восприятии Джуди означало суровость, зависимость и подчинение всех радостей жизни вере во всемогущего и непрощающего бога. Но теперь, когда сама стала матерью — настоящей матерью, ведь ее дочь была жива, — ощущение материнства изменилось. В это утро Джуди искрилась радостью.
— Как ты думаешь, у мисс Джуди появился новый мужчина? — обратилась одна корреспондентка к другой, когда сотрудники журнала выходили с очередной «летучки». Им было чему удивляться: все их предложения на этот раз были охотно приняты.
— Ты знаешь, что жена Гриффииа Лоуэ сбежала от него на прошлой неделе? — прошептала одна из ассистенток, получая утреннюю корреспонденцию для Джуди. — Я думаю, поэтому она так и светится! Должно быть, очень приятно, когда после стольких лет ожидания жена твоего любовника все-таки исчезает.
Каждую пятницу Кейт — главный редактор, и Джуди — издатель «Вэв!», проводили собрание всех сотрудников журнала. Десять мужчин и женщин, которые, собственно говоря, и делали журнал, приносили в комнату светлые стулья и свежие идеи и в течение полутора часов этими идеями обменивались. К понедельнику идеи приобретали законченную, выкристаллизовавшуюся форму.
Глаза Кейт блестели, когда она, проглядывая записи, пыталась найти нужные слова, чтобы убедить сотрудников. Слава богу, на следующей неделе она будет уже далеко от этого изящного, но совершенно пустого, на ее взгляд, мира, где дня не проходило без рекламы какого-нибудь нового сорта губной помады. Прошло уже одиннадцать лет с тех пор, как вышел ее последний бестселлер. И теперь Кейт считала дни, оставшиеся. до конца месяца, потому что в ноябре она собиралась начать год, посвященный исключительно ее собственным интересам.
Неожиданно Кейт услышала заданный Джуди; вопрос и застыла в изумлении.
— Какова позиция нашего журнала в отношении работающих матерей? — произнесла мисс Джордан, обращаясь к сотрудникам. — Мы слишком много места уделяем сексуальным и эмоциональным переживаниям. Я боюсь, что мы не наберем два миллиона подписчиков, если будем исходить из установки, что всех их не интересует ничего, кроме оргазма. Мне бы хотелось, чтобы «Вэв!» затронул наконец серьезные проблемы, которые касаются существенных сторон жизни нашего читателя.
Сотрудники застыли в изумлении. Тема семейной жизни всегда была табу в журнале. Один из незыблемых принципов, которым обязаны были подчиняться все сотрудники «Вэв!», гласил, что тема детей никогда, ни при каких обстоятельствах не должна возникать на его глянцевых страницах. Обе руководительницы «Вэв!» — и Кейт, и Джуди — были бездетны.
— Да, последний опрос, проведенный нами, показал, что большинство наших читательниц продолжают работать и после того, как создадут семью, — осторожно заметила одна из журналисток.
— Вот именно, — подхватила Джуди. — Этого нельзя не учитывать. Давайте же выясним все, что думают наши читатели о детстве, материнстве, приемных родителях, словом, о проблеме в целом.
В воцарившейся полной удивления тишине она продолжала:
— Хорошо бы мы стали несколько более интернациональными. Почему бы, например, не давать материалы о европейских звездах? Начав, конечно, со звезд экрана. , — Инстинкт подсказывает мне, что наших читательниц интересует прежде всего идентификация себя в жизни. А все эти заокеанские секс-звезды — не из мира тех, кто любит «Вэв!», — заметил Том Шварц, партнер Джуди по издательству.
Джуди хотела было резко возразить, но сдержалась. Всего лишь двадцать четыре часа назад она тоже была уверена, что Лили не более чем обаятельная, но совершенно неуместная на страницах «Вэв!», надоевшая уже штучка.
Кейт была недовольна демаршем Тома. Джуди просила ее предложить очерк о Лили, не раскрывая перед сотрудниками всех карт. Теперь же Кейт предстояло выступить на публике с мнением, отличным от того, которое только что высказал ее собственный муж. Не без некоторого внутреннего трепета она произнесла:
- Предыдущая
- 6/65
- Следующая
