Крестовый поход машин - Герберт Брайан - Страница 125
- Предыдущая
- 125/189
- Следующая
Потом Центральный Шпиль начал по-змеиному извиваться, и Агамемнону пришлось включить все свои механизмы, чтобы сохранить равновесие. Титан никогда не мог предположить, что этот всепроникающий разум способен на такие незрелые фокусы, способен уподобиться капризничающему ребенку. Вероятно, испорченные земные обновления все же дали себя знать и проявляются теперь такими странностями поведения.
Власть этих машин надо опрокинуть, а их самих уничтожить… с Ксерксом или без него. Агамемнон прилагал массу усилий, чтобы его металлическое тело не дрожало.
– Ты полагаешь, что я не смогу найти путь обхода программного запрета, введенного в мою память Барбароссой? – спросил Омниус. – Недооценивать мои способности – это тяжелая ошибка.
Агамемнон оценивал ситуацию. Если всемирный разум нашел способ обойти основную команду не причинять вред никому из двадцати титанов, то почему он их давно не уничтожил?
– Я могу лишь снова подчеркнуть свою непреходящую ценность для вас, Омниус. Ваша машинная империя получила немало выгод от моих военных операций. Мое тело – машина, но управляет ею человеческий мозг. Я являю собой все лучшее наших двух миров.
– Твое органическое ментальное ядро все же имеет изъяны, поэтому будет лучше, если я обойдусь без него.
Агамемнон не понимал, что вызвало такую волну немилости, но сохранил самообладание.
– Мой человеческий мозг позволяет мне лучше понимать нашего врага. Эффективный и устроенный по законам логики машинный разум не способен понять хаотичную природу человеческого мышления. Было бы непростительной стратегической ошибкой не воспользоваться всеми ресурсами.
Пол провалился под ногами Агамемнона, а высокая, достающая до облаков башня Центрального Шпиля вдруг сложилась как карточный домик. Внезапно падение прекратилось, и стены башни стали абсолютно прозрачными. Агамемнон увидел ночной вид города машин. Ослепительный дуговой свет бил в оптические сенсоры, в синем свете все здания приобретали таинственный, неземной, эзотерический облик. Высоко в небе пролетело летающее судно роботов.
– Геката вызывает мое неудовольствие, если это действительно она. – Громовые раскаты синтезированного голоса оглушали титана. – Она – одна из вас, титаны, и вы должны контролировать ее поведение. Недавно она причинила большой ущерб планете Бела Тегез.
– Она бывший титан, Омниус. Геката скрывалась от нас тысячу лет. Я не могу нести персональную ответственность за ее нынешние действия.
– Тебе надо было выследить и уничтожить ее еще много лет назад.
– Но вы сами постоянно занимали меня более важными задачами. Вы никогда не давали мне отпуска, чтобы я мог потратить несколько десятилетий на погоню за человеком, который на протяжении долгого времени не причинял нам никаких неприятностей.
Агамемнон подозревал, что деланная ярость Омниуса есть не что иное, как продуманный и заранее подготовленный блеф, раздражающая своей тупостью акция устрашения. Будто Омниус хоть что-нибудь понимает в манипулировании!
– Я объявляю тебе свое милостивое решение, Агамемнон. Ты будешь жить еще какое-то время, но ты должен, обязан положить конец действиям Гекаты. Ты должен обеспечить безопасность Бела Тегез и восстановить полную копию моего тамошнего всемирного разума до того, как на планете высадятся армии Лиги. Тебе следует поторопиться.
Прозрачные стены внезапно закрылись, превратившись в обычные стены из блестящего текучего металла.
– Слушаюсь, Омниус. Я все сделаю так, как вы мне приказали.
Теперь голос изменил тональность и доносился только из одного источника.
– Стало быть, мы заключили сделку. Если ты уничтожаешь Гекату – ты живешь, но если нет, то я раздавлю тебя.
– Мое самое искреннее и глубокое желание – это всегда адекватно служить вам, Омниус. Но, как вы сами правильно сказали, остатки человеческого, органически мне присущие, лишают меня машинного совершенства.
– Ты забавляешь меня, Агамемнон, но одного этого недостаточно.
Кипя гневом, Агамемнон вышел из башни Центрального Шпиля и зашагал по улице в своем великолепном боевом механизме. Увидев в стороне двух рабов, он свернул к ним и размазал обоих по стене. Остальные находившиеся на улице доверенные люди спешно попрятались в зданиях. Много столетий Агамемнон и его катастрофически тающая шайка титанов служили Омниусу только потому, что у них не было иного выбора. Теперь как никогда генерал титанов хотел выступить против всемирного разума. И хорошо, что этот идиот Ксеркс уже не будет путаться под ногами.
Решимость придала ему сил. Он и так уже слишком долго ждет. Их недавний рекрут Беовульф уже нашел около сотни недовольных Омниусом неокимеков. Агамемнон понимал, что удачу надо хватать за хвост. Теперь же.
Для этого трудно найти лучшее место, чем Бела Тегез, и промедление недопустимо.
Человеческий разум, не сталкиваясь с реальными трудностями, быстро впадает в стагнацию. Таким образом, для выживания человечества как биологического вида необходимо создавать трудности, не бояться их и преодолевать их. Батлерианский Джихад как раз и был звеном такого – по большей части неосознаваемого – процесса, корни которого уходят в первоначальное решение дать мыслящим машинам слишком много власти – ив неизбежное после этого возникновение империи Омниуса.
Принцесса Ирулан. Уроки великого мятежа
В колонии Кольгара было мало торговых предприятий, поэтому Аврелий Венпорт никогда не бывал на этой планете. Этот безрадостный, застойный мир прибыли не сулил.
Но когда он получил послание от Нормы – она была жива! – не стало такой планеты, на какую он так страстно хотел бы попасть, как Кольгар. Он сломя голову полетел бы куда угодно, лишь бы найти ее, тем более что его насторожила загадочная приписка: «Не удивляйся тому, что увидишь».
Будучи бизнесменом, Венпорт знал, что неожиданность часто сопутствует потере дохода. Корпорация «Вен-Ки» извлекала свои самые большие прибыли из хорошо спланированных предприятий, основанных на общих правилах бизнеса, личном опыте и надежном деловом инстинкте. Но никакая неожиданность не могла быть приятнее, желаннее, чем весть о том, что милая, дорогая и любимая Норма осталась жива.
Ее краткое послание застало его на фармацевтических плантациях Россака; подробностей в письме не было. Как она смогла ускользнуть с Поритрина во время того ужасного мятежа? Что сталось с опытным образцом корабля? Где Тук Кидайр? Почему – и самое главное, каким образом – она попала именно на Кольгар?
Приземлившись в непритязательном космопорту, Венпорт еще больше удивился, что встречала его Зуфа Ценва. Его бывшая возлюбленная немного изменилась, выражение лица стало более приветливым, а ледяная красота чуть потеплела.
– Зуфа, что ты здесь делаешь? Я получил послание от Нормы…
– Как и я. – По ее тону можно было сказать, что она стала относиться к своему бывшему партнеру гораздо лучше, чем когда они были любовниками, она стала менее жесткой и более оптимистичной. – Ты будешь поражен, Аврелий. Это… это в корне меняет весь Джихад.
Но тут же вернулись ее прежние манеры, и с бесящим его видом высокомерия Зуфа отказалась отвечать на дальнейшие вопросы. Она заверила его, что Норма жива и здорова, но ничего больше говорить не стала. Он нахмурился в досаде и нетерпении: Зуфа всегда играла в эти ментальные игры, словно постоянно желая положить его на обе лопатки.
На такси-дрезине Зуфа привезла Венпорта в совершенно глухое место, на болотистую равнину, окруженную заснеженными горными цепями. Разбросанный пятнами снег и раскрошенный лед скрипели и хрустели под ногами бизнесмена, когда он шел за высокой женщиной к маленькой деревянной хижине. Единственным украшением крыльца была узкая деревянная скамейка под навесом. К дому примыкал навес с поленницей, хотя до самого горизонта не было видно ни одного дерева.
Зуфа взошла на крыльцо, открыла скрипучую дверь и жестом пригласила Аврелия войти. Обуреваемый массой вопросов, он на мгновение остановился, но потом торопливо шагнул в дом, помня слова послания: «Не удивляйся тому, что увидишь». Сделав глубокий вдох, он заставил себя широко улыбнуться и вошел в комнату скромного жилища.
- Предыдущая
- 125/189
- Следующая
