Проблемы этологии - Акимушкин Игорь Иванович - Страница 6

А вот кульминация «танца» (или ритуала угрозы): горилла попеременно то одной рукой, то другой бьет себя ладонями в грудь. Та гудит, как хороший барабан! Одна нога обычно приподнята, а ярость, может быть и театральная, этого страшного на вид, черного, лохматого, огромного зверя, кажется, не знает предела. Затем горилла быстро отскакивает в сторону, на бегу рвет листья, ломает сучья. И в финале колотит ладонями по земле.

Думают, что это «танец» угрозы, но впечатляющие сцены «биения в грудь» разыгрываются в диких лесах и в мирное время, когда никаких врагов и близко нет. Может быть, это репетиция? Или просто развлечение? Когда горилл узнают получше, тогда и вопрос этот решится. Пока можно только гадать.

Раньше думали, что молодые птицы и птенцы не то что щенки и котята: играми себя не веселят. (Некоторые ученые даже «теории» придумали, почему так.) Но нет, играют, хотя, как ни странно, люди долго этого не замечали.

Теперь наука знает всевозможных птиц, молодежь которых так же играет, как и юные звери. Тут и воробьи, и зяблики, и вороны, и голуби, и фазаны, и утки, и сарычи, и орлы, и олуши, и турако, и урорблеры, и птицы-носороги, и колибри, и многие другие.

Попугаи, играя, валяются по земле, катают мячи и камни. Пеликаны тоже играют с камнями и ветками, которые часто воруют у соседей. А молодые бакланы, которым еще не пришло время размножаться, с увлечением строят гнезда. Это тоже игра.

Известный этолог доктор Нико Тинберген видел, как молодые пустельги, сытно пообедав после удачной охоты в полях, летели туда, где были гнезда, в которых они родились, и часами играли на песчаных дюнах с сосновыми шишками, а когда аппетит снова напоминал о себе, улетали в поля на охоту.

Видели, как молодой сокол, который лишь через две недели научился летать, играл со своим отцом в воображаемый воздушный бой. Он подпрыгивал вверх, отчаянно работая крыльями, пикировал вниз и сам отражал такие же импровизированные атаки взрослого самца. Но ни тот, ни другой сильных ударов не наносили. Это была игра и первые уроки высшего пилотажа.

Ну а взрослые птицы играют еще охотнее, чем молодые: и в кошки-мышки со своей добычей, и друг с другом «в салочки», и с разными веточками, палочками, листьями и камнями. Сороки, как известно, идут ради игры даже на «преступление»: тащат всякую блестящую игрушку, которая им понравится.

Даже хладнокровные рыбы играют! Носят во рту веточки, бросают их и снова подхватывают. Колюшки особенно игривы, когда строят гнезда. А брызгуны любят шутки в духе старых кинокомедий: облить «из-за угла» человека водой доставляет им большое удовольствие.

Гнатонемус Петерса — интересный обитатель аквариумов. У этой рыбки необычные для ее класса повадки: любит играть небольшим мячом, совсем «как молодые звери», что «указывает на ее хорошо развитый мозг».

Разбитое бурей дерево, у которого расщеплен ствол, — находка для медведя, а еще больше для медведицы, когда она с детьми. Ухватится лапой за дранощепину резвящийся Топтыгин, отогнет ее вниз и отпустит. Ударит она с маху по расколотому стволу, дребезжит, гудит ствол, вибрируя. А косматый богатырь не унимается: еще и еще отводит и отпускает щепу, музицирует. Прислушивается, как далеко громогласное эхо разносит по ущельям и горам эти звуки.

У детенышей горилл игры такие же, как у наших детей: догонялки, катание с «горок» — стволов деревьев, борьба за пригорок или куст и «поезд»: положив руки друг другу на плечи, малыши бегают цепочкой.

Борьба за пригорок (игра «Кто в замке король») в обычае и у барсуков. После захода солнца они выходят из нор, но нередко идут сначала не к кормным местам, а к замшелому пню либо дереву, упавшему на землю. Один, кто порезвее, взбирается на этот трон, а остальные пытаются его спихнуть с пня или дерева. Игра может продолжаться больше часа, и уж потом уставшие, но повеселевшие барсуки отправляются на охоту.

Некоторые беспозвоночные, например осьминоги, тоже знают толк в игре и наделены достаточной дозой юмора, чтобы понимать, когда с ними шутят.

Оно очень разнообразно у птиц. Подражают в основном пению, но не только ему.

Известный этолог Конрад Лоренц рассказал о снегире, который научился пению у канарейки. Да и сами канарейки, как никто из птиц, умеют подражать чужим голосам.

В учителя канарейкам давали самых лучших певцов пернатого мира: соловья, славку-черноголовку, жаворонка, коноплянку, либо исполняли мелодии на флейте и других музыкальных инструментах. Изобрели даже особые органчики для обучения канареек музыке. И вот пение некоторых пород канареек стало совсем иным: приглушенным, мягким, низким по тону и весьма разнообразным — до 32 разных колен (туров) насчитывают в песнях самых лучших кенаров.

Одним словом, подражание очень широко распространено в животном царстве.

И вот еще кое-что интересное для этологов, от чего путь ведет к следующей, более сложной для понимания главе.

В Англии синицы научились пробивать фольговые крышки бутылок, которые молочники оставляют по утрам у дверей домов, и выпивать сливки. Вскоре это «преступление» стало обычным делом и по ту сторону Ла-Манша, на севере Франции, и в быстром темпе распространяется здесь с севера к югу.

Тут явно проявило себя подражание. Одна синица этому научилась, другие переняли ее воровские повадки. Но как она научилась? Одни полагают, что методом проб и ошибок. Другие же усматривают здесь проявление инсайта.

Инсайт не такое уж новое понятие в зоопсихологии. Этот термин «инсайт» («понимание», в психологии человека — «озарение», «эврика») ввел впервые В. Келер в 1921 году. Но до сих пор неясна не только его природа, но даже чисто терминологическое определение разные школы зоопсихологов еще не согласовали. Широкому кругу читателей, наверное, вообще ничего не известно об этом загадочном свойстве высших животных находить правильное решение в ситуациях, где не помогают ни инстинкт, ни опыт, ни метод проб и ошибок, ни подражание.

Инсайт как бы проблеск разума в поведении животных, ниточка, соединяющая инстинкт с разумом. Инсайт доказывает, что инстинкт и разум не есть особо данные творцом способности, а лишь различные этапы в развитии психики.

Действительно, некоторые моменты поведения животных, квалифицируемые как инсайт, «проходят иногда через незаметную стадию проб и ошибок». Особенно трудно отличить первое (инсайт) от второго (метод проб и ошибок) в тех случаях, когда наблюдаются манипуляции предметами (орудиями) у животных.

Уже известно немало таких умельцев. Даже краткий перечень их займет немало места. Все-таки назову те, которые знаю.

Хищная птица бородач-ягнятник, чтобы съесть черепаху, разбивает ее панцирь, поднимая рептилию высоко в воздух и бросая ее на камни.

Вороны и чайки тоже бросают с высоты на камни моллюсков, чтобы разбились раковины.