Навеки - Деверо Джуд - Страница 11

• Предыдущая
• 11/60
• Следующая

– Актер с пропавшим ребенком привлечет к тебе слишком много внимания.

– Нет, это не тот случай. Долго объяснять, но никто не знает о его сыне и...

Она затихла.

– Послушай, милая, мне надо идти, но если ты спрашиваешь у меня, стоит ли тебе сейчас помогать кому-то, то я отвечу: да, стоит.

– Но мне придется куда-то поехать. Я не смогу сделать это отсюда.

– Непременно! – заорал мужской голос. – Да! Выбирайся из дома. Захвати мобильник Адама. У меня есть его номер. Помоги этому человеку. И, Дарси, позвони матери. Она любит тебя.

– Угу. Конечно, – пробурчала Дарси.

– Люблю тебя! – сказал он. –Позвоню, как только смогу.

Я тихонько нажал кнопку и отключил громкую связь. Потом снова занялся уборкой.

Вернувшись, Дарси села на высокий барный стул и некоторое время молчала.

Я убрал мясо и сыр, а когда оглянулся, увидел, что она пристально меня разглядывает.

– Вы услышали все, что хотели?

Я заставил себя не покраснеть от смущения: она меня поймала.

– Я услышал, что вы можете делать все, что вам нужно, и вне этого дома. – Я нагнулся к ней через стойку. – Послушайте, Дарси, вы должны догадываться, сможем мы провернуть это дело или нет.

– Нет, я не способна прозревать будущее, но я вижу...

– Видите что?

– Что-то в моей жизни изменится, если я сделаю это. Не ясно, как и что, но что-то изменится навсегда… и не уверена, что хочу этого.

– Это как-то связано с вашим мужем? Или с тем, что люди узнают о вас правду? Или со мной? Может быть, пойдут слухи, будто вы и я…

Она только рукой махнула.

– Нет, скрыть личность не проблема. Нам обоим придется маскироваться. Вас никто не узнает. Меня возможно. Но не репортеры. Кто-то другой, не могу разобрать, кто именно.

Я с трудом удержался, чтобы не спросить, как это, черт возьми, никто меня не узнает. Но вместо этого поинтересовался:

– Хорошие или плохие? Эти изменения, которые вы предвидите в своей жизни, они хорошие или плохие?

Она выглядела такой же озадаченной, как и я.

– Не знаю. Но чувствую, что если не соглашусь помочь вам, то никогда не отыщу мужа. То, что я отправлюсь с вами в это ужасное место, каким-то образом должно мне помочь… Надеюсь, это поможет мне найти Адама.

– Ладно, – кивнул я, – только объясните, почему никто не узнает меня.

– Ах, это, – небрежно бросила Дарси. – Все будут думать, что вы гей и просто похожи на настоящего Линкольна Эймса.

– Гей? Я не гей. Я…

– Кстати, если вы меня тронете, я причиню вам боль.

– Я вовсе не собираюсь трогать ни вас, ни любую другую белую женщину, – буркнул я. – Кроме того, вы…

Я осекся, потому что Дарси видела и понимала слишком много. Правда заключалась в том, что не найди я облегчения в самое ближайшее время, вот-вот натворю чего-нибудь, что моментально вынесет меня на первые страницы таблоидов.

– Ладно. Руки прочь. Обещаю.

– Клянетесь жизнью вашей матери?

Я вздохнул. Она точно ясновидящая.

– Да, жизнью моей матери.

Не оставалось ничего другого, кроме как оставить Эймса на ночь, но я постаралась устроить гостя как можно дальше от собственных комнат. Поскольку он оказался на редкость любопытным, не следовало подпускать Линка к отцовскому кабинету, так что, в конце концов, я поселила его в аппартаментах домоправительницы. Раньше здесь была курительная для мужчины, которому жена не разрешала дымить в доме, и в отместку он пристроил еще пару комнат, тем самым соорудив себе отдельную квартирку. После чего супруги жили долго и довольно счастливо.

Итак, я выделила Линку комнату внизу, в задней части дома, и подумывала, не заколотить ли дверь гвоздями. Этот мужчина явно томится из-за нехватки секса.

Всю ночь я проворочалась в постели. Мне тоже нужен секс, но не абы какой, а непременно с Адамом Монтгомери, истинной любовью всей моей жизни.

Этот актер, Линкольн Эймс, считал, будто моя сила – нечто чудесное, а меня воспринимал как что-то среднее между ведьмой и супергероем. Но я-то знала, что мои способности совершенно бесполезны, ведь они не позволяют отыскать то, что мне действительно позарез необходимо – моего мужа.

Но с другой стороны, спасибо дару и за то недолгое время, которое мне посчастливилось провести с любимым. Думаю, никто не заслуживает абсолютного безоблачного счастья, согревавшего меня, когда Адам был рядом. Уж точно не на всю жизнь.

Адам был сложным человеком, которого переполнял гнев за горе, причиненное ему и его семье, но он не позволил своему негодованию перерасти в зло. Под влиянием гнева с его-то немалыми деньгами, Адам мог бы заставить мучиться многих людей, но не сделал этого. Он предпочел помочь им.

В глазах жителей городка Патнема, штат Кентукки, где я родилась и выросла, Адам Монтгомери был героем, уступавшим по значимости только Господу нашему.

«Иисус спас мою душу, а Адам Монтгомери – задницу», – такое вот присловье бытует в Патнеме. Не гоже использовать грубое слово рядом с именем Спасителя, но поговорка соответствовала действительности.

В том ужасном пасквиле обо мне говорилось, будто бы я одержима деньгами, что мне выделено громадное содержание, но я ни на что не трачусь – расходы всецело ложатся на плечи Адама.

Вообще-то почти так и было, и когда Адам, знавший о моих смягчающих обстоятельствах, дразнил меня по этому поводу, его родственникам захотелось разобраться, в чем соль шутки. Он не мог рассказать им о моих способностях, и не хотел говорить ничего плохого о Патнемах – которые владели и управляли Патнемом – поэтому муж придумал какую-то байку, мол я коплю себе приданое.

К сожалению, все члены семьи – за исключением нескольких человек, знавших правду, – прицепились к этой мелочи и принялись острить на мой счет. Я не обижалась. На самом деле, мне даже нравилось. Создавалось впечатление, что я нормальная и являюсь частью этого большого клана. В собственной семье ко мне всегда относились как к посторонней, словно к прокаженной, от которой стоило держаться подальше.

А каша с деньгами заварилась, когда мистер Патнем – сын, не отец – заявил, что если я выйду за него замуж, он простит все долги каждому жителю городка на общую сумму около семи миллионов долларов. Ни одному уроженцу Патнема родной банк никогда не отказывал в кредите, и они набирали в долг все больше и больше.

Я не хотела выходить замуж за Патнема. Симпатичный парень, но интеллект на нуле. Он добивался меня, потому что я оставалась единственной девушкой в городе, которая не соглашалась на свидание с ним – другими словами, отказывалась лечь с ним в постель.

Давление со всех сторон стало невыносимым после того, как Патнем обмолвился кому-то – новость стала достоянием общественности всего за десять минут – что если я выйду за него замуж, он простит городу все ипотечные и автомобильные кредиты, задолженности в магазинах, в общем, абсолютно все долги. Когда весть разлетелась по округе, жители сочли вопрос решенным. Мол, меня окрутят с Патнемом и мигом никто ничего никому не должен.

Патнем усугубил ситуацию, заявив, что спишет долги, даже если я пробуду его женой всего один день – имея в виду, конечно же, одну ночь.

Однажды Адам спросил меня, почему не вмешался отец Патнема, которого тоже звали Патнем. А все дело в том, что городок Патнем был отдан Патнему-младшему на шестнадцатилетие, и он мог творить здесь все, что заблагорассудится. Его папочка был слишком занят попытками скупить Даллас, чтобы наше захолустье хоть сколько-нибудь занимало его мысли.

Я не смогла бы жить с бременем вины за то, что город останется в долгах из-за моего отказа, поэтому вынудила Патнема согласиться дать мне год сроку, чтобы самой погасить все кредиты.

Я немного помедитировала и успела увидеть достаточно, чтобы понять – в течение года я либо расплачусь с долгами, либо мне конец. В то время перспектива отбросить коньки казалась мне гораздо более предпочтительной, чем брак с Патнемом.

• Предыдущая
• 11/60
• Следующая