Нерушимая клятва - Кремер Андреа - Страница 20

• Предыдущая
• 20/85
• Следующая

— Рен.

Подняв глаза, чтобы взглянуть ему в лицо, я обнаружила, что он уже развернулся и уходит. Я вскинула руку, чтобы остановить его, но было поздно. Спустя мгновение Рен скрылся в толпе.

Я почти не спала. Всю ночь в голове хаотически роились сновидения. Иногда они были дразнящими. Я чувствовала, как пальцы Рена поглаживают мою кожу, видела его приближающиеся губы. Во сне я не отвернулась от него. Потом мне приснился Шей. Он взял меня за руку, привел на пустынную улицу, прижал к стене здания и целовал так жарко, что вскоре я вся горела огнем. Другие сны были болезненными, как удар плетки. Я лежала на земле и не могла пошевелиться. Эфрон нагнулся надо мной. Вдруг оказалось, что это не Эфрон, а призрак. Я услышала крик Ищейки, а потом поняла, что кричу я сама. Когда наступило утро, я лежала в постели и дрожала, так сильно я была истощена. Я спряталась, накрывшись всеми подушками и одеялами, которые только смогла найти. Так и лежала, скорчившись в хлопковой крепости, пока кто-то не постучал в дверь. Высунув голову из-под нескольких слоев одеял, я посмотрела на часы; было уже около часа дня.

— Да?

В комнату вошел отец, закрыл за собой дверь и встал возле постели, уперев руки с крепкими кулаками в бока.

— Не видел тебя утром, — тихо сказал он, глядя поверх башен из подушек и стен из ваты.

— Мне не очень хорошо, — ответила я, подтягивая одеяло к самому носу. Теперь папа видел только пристально смотревшие на него глаза. Услышав мой ответ, отец как-то странно дернулся. Схватившись за ручку двери, он стал крутить ее вправо-влево.

— Ансель сказал, вы вчера были в «Эдеме» с Бэйнами.

Голос у папы был такой встревоженный, что я приподнялась в постели и, опершись на локти, посмотрела на него. Я кивнула.

— Ты видела Эфрона?

От напряжения у отца натянулась кожа вокруг глаз.

— Да, пап, — сказала я и сама заметила, какое отвращение послышалось в голосе.

— У тебя все в порядке?

Папа внезапно отвернулся, не в силах на меня смотреть.

— Да.

Я села прямо и обняла подушку руками, потому что неожиданно поняла, почему папа мнется у двери.

— Люмина там тоже была.

Папа бросил на меня взгляд.

— Да?

Я кивнула и проскользнула под одеяла.

— А что, пап, всегда так было? — спросила я, глядя в потолок. — Что Хранители могут использовать Воинов, как им заблагорассудится? Не только как бойцов?

— Это зависит от того, кто твой Хранитель. У Эфрона экзотический вкус. Я думаю, ночью ты это поняла, — ответил папа сердито, но покорно.

— Да уж, — заметила я, закрывая глаза.

— Но служить им — наш долг. Ищейки не должны завладеть священными местами. На этом стоит мир, а Хранители придают нам сил для охраны территории.

Голос папы стал тише.

— Мы не имеем права призывать Хранителей к ответу, Калла. Даже если какие-то стороны их характера нам не по душе.

— Я знаю, — ответила я, поворачивая голову в его сторону. Мне очень хотелось озвучить вопросы, вертевшиеся у меня в голове. Если бы нашим господином был Эфрон, а не Люмина? Что было бы, если бы на месте девушек из стаи Бэйнов, которыми владел Эфрон, оказались мы с мамой? Что бы ты сделал, папа?

Страшные мысли, казалось, вот-вот овладеют мной, и я решила сменить тему разговора.

— Вчера на нас напали Ищейки.

— Нам сообщили об этом утром, — ответил отец. — Поздравляю тебя с первым поверженным врагом. Мы с мамой очень тобой гордимся.

На лице папы промелькнула улыбка, и я пожала плечами.

Папе понравилось, что я не стала задирать нос, услышав его похвалу.

— Возможно, мы перейдем на режим усиленного патрулирования. Я полагаю, ваша новая стая будет пущена в ход даже раньше, чем будет заключен официальный союз. Думаю, все заинтересованы в том, чтобы новая стая стала в строй как можно скорее.

— Нас будет контролировать Логан Бэйн. Он получит новую стаю как часть наследства.

Папа сложил руки на груди.

— Этого я не ожидал. Хотя сын Эфрона, я так понимаю, скоро будет совершеннолетним.

— Ты знаешь, кто такой Боско Map? — спросила я, нахмурившись.

Отец отрицательно покачал головой.

— Кто?

— Это один из Хранителей. Он был в «Эдеме» прошлой ночью.

Я размышляла над тем, что запомнилось мне после встречи со странным Хранителем.

— Я думаю, именно он отдал приказ передать стаю Логану. Наша госпожа считается с ним. Я вообще не помню, чтобы она раньше испытывала пиетет по отношению к кому-либо.

— Нам запрещено разбираться в иерархии мира Хранителей, — отрезал отец. — Это их дело. Я несу ответственность только перед Люминой.

Папа подошел к двери.

— Когда новая стая будет создана, ты будешь отвечать только перед Логаном. Не пытайся лезть в дела Хранителей. Твое дело — война, Калла. Помни об этом и больше ни о чем. Посторонние предметы не принесут ничего хорошего.

— Да, конечно.

Я спряталась еще глубже под фортификационные сооружения, воздвигнутые мной из одеял. Я глупо себя вела прошлой ночью, папа прав. Не важно, чего хочу я. Нужно быть сильной, и все. Я укусила подушку. Ненавижу мальчишек.

Папа неодобрительно посмотрел на мою крепость.

— Мама готовит завтрак. Присоединишься к нам?

— Ага.

Какую крепость из одеял ни строй, ничего не изменится. Кроме того, как сказал папа, мое дело — война, и пора вести себя подобающим образом.

Я еще не успела открыть глаза, когда услышала однообразный перезвон. Музыка, похожая на бой колоколов, лилась в открытое окно спальни. Я не закрыла его вечером, и в комнату устремился поток холодного воздуха, щипавшего кожу. Мороз. Первый по-настоящему морозный день в этом году. Я посмотрела на часы. Через полчаса придет Брин, и мы отправимся в еженедельный дозор. Как бы мне от нее избавиться? Я жевала пшеничные хлопья и думала о том, сможет ли Шей прийти в горы так рано.

— Привет, сестренка.

Внизу, у лестницы, появился Ансель.

— Ты зачем так рано встал?

Я посмотрела на часы, испугавшись, что проспала. Но стрелки на циферблате показывали половину седьмого. А в дозор по воскресеньям мы отправлялись в семь часов.

— Я хотел спросить, нельзя ли мне сегодня пойти с вами.

Ансель изо всех сил делал вид, что его не слишком интересует этот вопрос, но когда он наливал кофе, руки у него дрожали. На поверхности кухонного стола остались капли темной жидкости.

— Ты же вчера ходил в дозор с Мэйсоном.

Я следила за тем, как он вытирает капли бумажным полотенцем.

— Я знаю, — сказал Ансель быстро. — Я просто хотел попрактиковаться, мне это только на пользу. Я имею в виду, если кто-нибудь нападет, я буду готов.

— А, понятно, — ответила я и закусила губу. — Я, вообще говоря, хотела, чтобы Брин сегодня отдохнула, и собиралась отправиться в дозор одна.

— Почему? — спросил Ансель, присаживаясь. Пальцы его нервно барабанили по краю чашки с кофе.

— Мне нужно подумать, — объяснила я, наконец найдя для себя предлог отправиться на гору без сопровождающих. — А думаю я лучше всего в одиночестве.

— У тебя все в порядке, Кэл? — спросил Ансель, рассеянно накладывая сахар, ложку за ложкой, в кружку с кофе.

— Как ты будешь это пить? — спросила я, поежившись.

— Ты мне не ответила, — сказал Ансель, поднося чашку к губам.

— Да, все нормально.

— Мама сказала, ты полдня пролежала в постели, пока я был в дозоре.

Ансель снова взял со стола сахарницу и положил в кофе еще одну полную столовую ложку.

— В пятницу мы вернулись в четыре часа утра.

— Расскажи, что случилось. Мне пришлось вставать двумя часами позже. А с Мэйсоном в дозоре не очень приятно было находиться, потому что он не выспался. Злой как черт. Его кролик напугал по дороге, так он его пополам перекусил.

Ансель попробовал кофе. На этот раз он остался доволен, улыбнулся и стал пить большими глотками.

— Нет, серьезно, Калла, — продолжил он. — Ты разнервничалась из-за того, что убила Ищейку?

• Предыдущая
• 20/85
• Следующая